Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2) Страница 22

Отказ руководства пересмотреть после окончания основного этапа гражданской войны свою аграрную политику вызвал в течение 1920 года соответствующую реакцию в настроениях крестьянства. Вначале оно предприняло попытку найти легальные способы борьбы за свои интересы. В первой половине 20-го года по всей стране наблюдается стихийное стремление крестьян к объединению в крестьянские союзы. В марте на XI Московском губернском съезде Советов они заявляли докладчику Бухарину: "Наша Советская власть победила мировой империализм при поддержке крестьян. Для дальнейшей совместной работы необходимо дать право беспартийным крестьянам объединиться в какой-либо крестьянский союз, под флагом которого крестьяне могли бы защищать свои экономические интересы".

Бухарин охарактеризовал идею крестьянского союза как антисоветскую. Повсеместно инициаторы таких союзов оканчивали свою политическую карьеру в чрезвычайках. Ко второй половине 20-го года, особенно когда крестьянство с объявлением новой разверстки убедилось, что государство расценило его прошлогодний поворот в сторону советской власти не как основу для взаимного сотрудничества, а как повод для дальнейшего ужесточения принудительной политики, в сознании крестьян начинает происходить новый перелом.

Сибиряки, с нетерпением ожидавшие в 1919 году прихода Красной армии, летом 1920 года уже начинают восставать, вновь начинается уход в партизаны. Сибревком озабочен, как разоружить алтайских коммунистов, преимущественно крестьян, которые в прошлом году массами записывались в партию.

В центральных губерниях отмечается новое явление. Владимирский губком в отчете ЦК сообщал: "Если раньше продовольственный вопрос стоял гвоздем порядка дня всех крестьянских съездов, собраний и конференций, то за последнее время этим гвоздем стал "текущий момент". Кулачье сумело сорганизоваться не только в волостях, но и прибыв на губ. беспартийную конференцию, проявило демагогические выходки вплоть до отказа от помощи фронту, прекращения войны, требования учредилки, свободной торговли, отмены трудовой повинности и т. д. В губкоме имеются сведения, когда в одной волости (Владимирского уезда) крестьяне явились на волостную конфе

ренцию в количестве 800 человек, категорическим образом отказались от помощи фронту и голосовали резолюцию чуть ли не за Врангеля". Таких примеров немало и по другим губерниям.

Не добившись уступок от государства и потеряв вторую точку опоры с разгромом основных сил контрреволюции, крестьянство предпринимает попытки самостоятельно, силой повлиять на государственную политику. В августе начинается известное восстание в Тамбовской губернии -- "антоновщина". Усиливается движение по всем регионам страны. Информационные сводки ВЧК за вторую половину 1920 года свидетельствуют, что в республике не было практически ни одной губернии, не охваченной в той или иной степени так называемым бандитизмом.

Настроение городских рабочих было немногим лучше. В Киеве в мае, после начала польского наступления, губком партии и профсоюзы попытались провести 25 % мобилизацию рабочих для фронта. Мобилизация провалилась. По словам секретаря губкома М. Рафеса: "На одном заводе при голосовании резолюции все до одного рабочие воздержались. На другом принята резолюция, что рабочие пойдут, если будет мобилизована буржуазия, а также в панике бегущие советские служащие...".

С советско-польской войной связан характерный внешнеполитический рецидив военного коммунизма. Речь идет о печально известном марше на Варшаву. Для нас не имеют значения оперативные подробности этого эпизода войны с поляками, важен общий замысел этой операции, начавшейся в дни работы II Конгресса Коминтерна.

Думается, что наиболее точно ее суть выразил Троцкий в выступлении на IX партконференции, где в бурной дискуссии происходил поиск виновных в поражении под Варшавой. Отводя потоки обвинений от себя и командования Западным фронтом, он сказал, что "нам задача была дана прощупать под ребра белую Польшу, прощупать так крепко, чтобы из этого, может быть, получилась бы Советская Польша". Сам Ленин косвенно подтвердил, что замысел был намного шире разумения простого командующего фронтом и даже РВС Республики: "Вопрос стоял так, что еще несколько дней победоносного наступления и не только Варшава взята (это не так важно было бы), но разрушен Версальский мир". Очевидно, в ЦК считали, что Европа еще не навоевалась.

Для исполнения этого замысла командующий Зап-фронтом М. Н. Тухачевский подходил как нельзя лучше. По

всей видимости, в его карьере немалую роль сыграла характеристика, которую ему, еще командующему 5-й армии Восточного фронта, дал председатель Сибревкома И. Н. Смирнов: "Командарм Тухачевский -- 28 лет, с 1917 года в партии, человек безусловно свой, смелый до авантюризма. Мягкий, поддающийся влиянию, с тактичным комиссаром будет в любом месте отлично командовать не только армией, но и фронтом".

Для похода в Европу необходим был именно такой талантливый, смелый до авантюризма и одновременно послушный командующий. В одном из своих приказов по фронту Тухачевский провозгласил: "На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству". Но Европа холодно встретила посланцев счастья. Красноармейцы, принимавшие участие в походе, говорили, что увидели, что поляки, в том числе рабочие, не хотят Советского строя. "За Бугом в нас стреляли и старый и малый", -- писал один солдат в письме, переданном Троцким Ленину. Это сильно деморализовало армию. Солдаты недовольны войной, устали. "Солдатская масса всецело против этой войны", -- говорилось в нем.

Гражданское население в театре военных действий также переживало сложные чувства. Командированный ответработник, побывавший в освобожденных районах, отмечал, что население явно предпочитает Польшу Советской республике. "Нигде антисоветское настроение не так ярко, как в местах, освобожденных от поляков, ибо экономически эти места сильно оживились во время оккупации...". Но подобные тревожные сигналы растворялись в подавляющем самоуверенном настроении партийно-государственного руководства.

Наверное никогда за три послеоктябрьских года советское правительство не чувствовало такой уверенности и прилива сил, как в последние месяцы 1920 года. В октябре были заключены предварительные условия мирного договора и прекращены военные действия с Польшей. В ноябре Красная армия победоносно завершила гражданскую войну, опрокинув в Черное море врангелевские войска. На хозяйственном фронте отлаженный продовольственный аппарат ударными темпами вел выкачку хлеба у крестьян и гнал его в промышленные районы. Продовольственный паек рабочих Москвы и Петрограда приобрел небывалые для последних лет размеры и регулярность.

Накормленные рабочие увеличивали производительность труда. Промышленность в ноябре -- декабре начи

нает наращивать выпуск продукции. На 1921 год планируется почти двойное увеличение программы производства. Знаменитый приказ No 1042 наркома путей сообщения Троцкого принес ощутимые результаты и самый разрушенный участок народного хозяйства -- железнодорожный транспорт также переживал подъем. Сократилось количество "больных" паровозов и вагонов, увеличился объем перевозок.

Ввиду устранения внешней опасности, партия большевиков позволяет себе немного расслабиться и заняться накопившимися внутренними разногласиями и проблемами. Дискуссия о "верхах" и "низах" в партии плавно переходит в русло более широкой дискуссии о профсоюзах. Троцкий, вдохновленный своими административными успехами на транспорте, 3 ноября на комфракции V Всероссийской профсоюзной конференции бросает лозунги "огосударствления" профсоюзов и "завинчивания гаек военного коммунизма". Его менее решительные товарищи, не склонные экспериментировать с пролетариатом, стоят за сохранение статус кво профсоюзов и даже допускают возможность расширения рабочей демократии, но в области отношений с крестьянством готовят не менее радикальный проект.

Ленин, забыв о своих же словах на VIII съезде РКП (б), что "нет ничего глупее, как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина", активно поддерживает, зародившуюся в недрах Наркомпрода, идею широкомасштабного применения государственного принуждения в сельскохозяйственном производстве, которая в конце декабря находит свое законодательное выражение в принятом VIII съездом Советов постановлении о мерах укрепления и развития крестьянского хозяйства. На этом же съезде в ответ на лавину предложений, как со стороны меньшевиков и эсеров, так и со стороны части комфракции, отказаться от политики разверстки и перейти к системе продналога, Ленин хладнокровно отвечает, что не видит в этом "ничего конкретного и делового".

Параллельно идет волна декретов в плане "ликвидации" денег. В конце 1920 -- начале 1921 года отменяется оплата городским населением государственных услуг по снабжению продовольствием, ширпотребом, топливом, медикаментами, плата за жилье, пользование телеграфом и телефоном. ВСНХ национализирует остатки мелких предприятий. Малейшие проблески сомнений гасятся необычайно