Русские крестьянские ремесла и промыслы - Леонид Васильевич Беловинский Страница 22

Были и иные способы рубки. Например, рубили «в иглу», чередуя в стене тонкие и толстые бревна. Но этот способ применялся уже не для жилья, а для недорогих хозяйственных построек.

Учитывая, что вершинки бревен тоже должны быть достаточно толстыми, длинное бревно в лесу выбрать трудно. Максимум, что можно набрать на целый большой сруб, – это девятиметровые бревна. Да и то не всегда. Поэтому часто приходилось сращивать короткие бревна. Выработано было и несколько приемов сращивания. Например, конец каждого из сращиваемых бревен обрабатывался так, чтобы получался «замок», нечто вроде большого крюка. Бревна этими крюками накладывались друг на друга, и уже не могли разойтись по длине. Но они могли сдвинуться вбок. Поэтому был более сложный способ сращивания, «в зуб»: на конце одного бревна, примыкая к крюку, вырубали выступ, зуб, а в другом бревне вынимали паз: зуб входил в паз, и бревна не только не могли разойтись по длине, но и сдвинуться в бок. Можно было поступить и проще: в обоих концах вынимались два паза, и в один вбивался вытесанный зуб, входивший в паз другого бревна. Был и более простой способ, «в столб»: в нижнее бревно на шип врубалось короткое бревешко, чурбан с продольными пазами, в которые входили затесанные на шип концы коротких бревен: затем столб накрывался верхним бревном с пазом, в который входил верхний шип столба. Такой способ применялся для менее ответственных построек, например, хлевов для скота.

Но, конечно, сруб из срощенных бревен не столь уж прочен. Нижние бревна, хотя бы два-три венца, употребляли цельные. Вообще, вниз клали самые толстые, «кондовые» бревна, а кверху их толщина уменьшалась. А замки срощенных бревен располагались вперебежку, ближе то к одному углу сруба, то к другому, так что замок лежал на цельном бревне и таким же бревном накрывался. Если можно было, то срощенные бревна чередовались с целиковыми. Но так или иначе, сруб получался прочный и мог спокойно простоять столетие. Конечно, если он был построен из хорошего леса.

На строительство шел только хвойный лес: лиственница, где она была, сосна, если можно, то из красных боров, на худой конец ель. Пихта быстро гниет, и ее старались не употреблять. В старину, кому позволяли средства, строили и из дуба, но только это стоило дорого: выбрать ровный высокий дуб даже в густой дубраве непросто. Зато два века для такого сруба – сущие пустяки.

В степных районах, бедных лесом, конечно, строили из того, что было доступно: и из осины, и из березы. Например, на Южном Урале, ближе к казахским степям, и сегодня строят из березы. На безрыбье ведь и рак – рыба, на безлюдье и Фома – дворянин. Только береза и не столь пряма, как хвойное дерево, и гниет быстро. Трудно найти и подходящую осину: ее сердцевина начинает гнить уже на корню. Однако по скудным лесами местам рубили и дрянные осиновые избенки.

Срубить сруб – полдела. Нужно еще и покрыть его кровлей. И здесь выработаны были свои приемы. Самая архаичная и самая простая кровля была самцовая на курицах. Когда был положен верхний венец (а предварительно в стены врубались еще и половые балки, переводы, и потолочная балка, матица), на короткие торцовые стены укладывались последовательно уменьшавшиеся бревна-самцы. Они образовывали два треугольных фронтона. Если постройка была большой и торцевые стены длинные, а фронтоны получались высокие, для устойчивости их соединяли перерубами в три-четыре бревна. На самцы укладывались продольные нетолстые бревна-слеги. А в две нижних слеги врубались курицы – нечто вроде больших крючьев. Строитель шел в лес с лопатой и топором, выбирал молодые елки толщиной вершка в три, подкапывал их, а затем обрубал все корни, кроме одного. У ели корни растут по горизонтали, под самой поверхностью земли. Потому в лесу при сильном ветре и падают ели, выворачивая и все свои корни, и мощный пласт земли на них. Такие выворотни немудрено увидеть в наших лесах. А вот сосна так уже не упадет: ее основной корень глубоко уходит в землю. Потому что сосна предпочитает расти на сухих песчаных почвах и ищет влаги в глубине, а ель и пихта растут на почвах влажных, даже заболоченных, им вглубь пробираться незачем.

Оставшийся мощный корень обрубался и обтесывался так, чтобы торчал перпендикулярно стволу наподобие крюка. Остальные корни стесывались вгладь и комель даже немного закруглялся. Ствол елки обрубали, оставляя метра два-три. Получалась «курица». Такие курицы равномерно врубались в нижние слеги, нависая над стенами постройки. На них клали длинное, длиннее сруба, бревно – поток. В нем предварительно был вынут продольный паз, и поток укладывался так, чтобы этот паз смотрел вдоль куриц, к коньку. Конек, или князек – это верхняя, более толстая слега, врубленная в самый верхний самец. Доски кровли укладывались в два слоя, вперебежку, на слеги, нижними концами вставляясь в паз потока. Поскольку курицы выступали далеко за пределы стен, кровля нависала над стенами, образуя стрехи и прикрывая стены от дождя. А верхние концы тесин накрывались охлупнем, толстым бревном, в котором был вынут топором треугольный паз, точно по форме скатов кровли. Охлупень, также называемый коньком, притягивался к коньковой слеге толстыми длинными кованными гвоздями либо же деревянными стамиками: в охлупне и слеге просверливали коловоротом отверстия, в них пропускали толстые палки с прорезями точно над охлупнем и под слегой; в эти прорези загоняли клинья, стягивавшие оба бревна.

Лесину для охлупня обычно валили точно так же, как елки для куриц: с корневищем. Из него топором вырубали затейливый выступ, наподобие шеи и головы коня. По русским поверьям, конь, символ Солнца, является оберегом от всякой нечистой силы. Потому охлупень и называют коньком, что он обычно имел вид коня.

В XIX веке из города в деревню пришли более сложные виды кровли – трехскатная и четырехскатная. Они были уже не самцовые, а стропильные. Стропильной могла быть и двухскатная кровля, но тогда фронтоны пришлось бы зашивать тесом: чердак должен быть закрытым для сбережения тепла. В верхний венец поперек постройки врубались «духовые» бревна, выступавшие за стены. В их концах выбирались косые пазы, в которые вставлялись шипы двух парных наклонных бревен-стропил. Вверху стропила связывались между собой на шип. Каждая пара стропил с нижним поперечным бревном образовывала треугольник. Если крыша четырехскатная, крайние стропила еще и наклонялись внутрь постройки, раскрепляясь откосами. А затем на стропила накладывали все те же слеги, в них врубались курицы, на курицы накладывались потоки, и так далее. Кровля на курицах была экономичной и продержалась долго, до середины ХХ века. В 1954–1956 годах я сам жил в северном селе в такой избе