Русские крестьянские ремесла и промыслы - Леонид Васильевич Беловинский Страница 23

Кровли крыли соломой, кровли крыли тесом. Но кровли могли крыть и желобами. Бревна кололись вдоль на нетолстые плахи, в них выбирались топором желоба. Нижний слой укладывался желобом вверх, а на него, желобом вниз, укладывался вперебежку верхний слой. Кровля получалась очень плотной, хотя и тяжеловатой. А чтобы сделать ее еще более водонепроницаемой, под желоба (и под тес тоже) укладывался слой больших пластин бересты. Она плотная и совершенно не гниет. Береста использовалась в качестве гидроизоляции и в основании постройки: ее укладывали на стулья фундамента, а уже на нее клали нижний венец. Сейчас для этого используют рубероид, но тогда-то его еще не было. Да и рубероид, говоря откровенно, менее долговечен.

Еще пока сруб рубился, в нем оставляли проемы для будущих окон и дверей. Дверь рубилась всегда в торцевой части постройки. После окончания рубки проемы распиливались поперечной пилой по размеру и в них вставлялись мощные подушки из толстого бруса – косяки, подоконники, притолоки и порог; под подоконник также клали бересту. Окна делались небольшие, а двери низкие, и с высоким порогом, чтобы холод меньше проникал в жилище. В старину печи были глинобитные, без дымоходов, и топились они «по-черному»: дым из устья печи выходил прямо в жилище. Для его вытяжки в стене, противоположной дверям, вверху прорубали небольшое волоковое оконце, «заволакивавшееся», задвигавшееся толстым ставнем: либо над печным челом устраивалась деревянная труба, после топки затыкавшаяся тряпицей. Остальные окна делали косящатыми, с косяками и вставленными в них рамами со стеклами (а когда-то с бычьим пузырем, с промасленным пергаментом или со слюдой). Доски (а то и толстые плахи) пола и потолка настилались вдоль постройки, от двери: люди больше ходят вдоль дома. Пол и потолок чисто стесывались вгладь теслом. Зачастую стесывались вгладь, до самых пазов, и бревна стен: так было красивее. Вот и готова изба.

Кстати, почему изба называется избой? Из какого-такого из «ба» она построена? Слово «изба» древнего происхождения. Археологи называют так «однокамерную отапливаемую постройку», т. е. жилище с одним внутренним помещением. Именно с отапливаемым помещением, с печью, которую можно истопить. И называлось когда-то такое отапливаемое жилище истопкой – которую топили. Истопка, истобка, истба, изобка, изба.

У входа к избе прирубались сени. В них что, сено хранили? Да нет: и сена там мало поместится, да и если оно загорится, из избы уже не выскочишь. Сень по-русски значит – тень. Сени осеняли, прикрывали вход в избу, чтобы холод в нее не шел.

Но однокамерное жилище тесновато, особенно для большой патриархальной русской семьи из трех, а то и из четырех поколений. Днем, когда все на работах, еще так-сяк, а ночью и прилечь негде. Для расширения помещения сбоку можно было прирубить трехстенный сруб и в него прорубить дверь из избы. Если сруб был меньшего размера, чем сама изба (например, двухоконный прируб при трехоконной избе), то получалась изба с прирубом. Если прируб был такого же размера, как изба, то получалась изба-двойня. Можно было расширить помещение и иным способом. Сзади капитальных сеней прирубалась большая клеть, так что жилище вытягивалось вдоль продольной оси. Так получалась изба-связь. В клети хранили имущество, на лето туда уходили спать, поскольку в избе все же было и грязновато, и мухи с тараканами да клопы с блохами докучали, и жарко было: печь ведь приходилось топить и летом, для выпечки хлебов, приготовления пищи. Но спали в клети и зимой, зарывшись в сено: насчет сна русский крестьянин был неприхотлив, и, наломавшись за день на тяжелой работе, засыпал мертвым сном где угодно. А в избе на теплой печи спал не сам хозяин, а старики: им нужно было погреть ноющие старые кости. Мужичку, вопреки тому что о нем писали благодушные баре, места на теплой печи не доставалось.

Можно было еще больше расширить помещение: за счет сращивания бревен. Но мы уже говорили, что тогда постройка получалась не такая прочная. Весной и в начале зимы, при замерзании почвы и ее оттаивании сруб начинает «ходить»: углы то поднимаются, то опускаются. Чтобы сделать его прочнее, при строительстве одновременно с наружными рубилась еще и внутренняя капитальная стена. Она дополнительно скрепляла продольные стены. Так получалось два основных помещения. Это уже не изба, а дом, дом-пятистенок. А там, где леса было вдоволь, на севере, на Урале, в Сибири, рубили шестистенки, или крестовые дома: две внутренних, пересекавшихся между собою капитальные стены делили помещение на 4 части: в одной сени, в другой кухня, в третьей горница, или «зало», в четвертой спальня. Можно было прирубить длинные сени вдоль всего дома, и тогда в нем уже было четыре жилых помещения, а в сенях выгораживались чуланы.

Плотники рубили не только стены и кровлю, сени и клеть. Они сразу же оформляли и интерьеры. Этакие доморощенные дизайнеры.

Все, что находилось в избе, кроме печи да нескольких предметов домашнего обихода, делалось также из дерева и, большей частью, теми же плотниками: «мебель» была наглухо вделанной в стены и настолько простой, что более чистой столярной работы не требовала.

Вдоль одной из боковых стен и передней стены шли вделанные в стены лавки – достаточно широкие, чтобы на них можно было лежать, опиравшиеся кромками на ножки-стамики. Над лавками, выше окон, точно так же вделывались широкие полки – полавочники. Сопрягаясь, лавки и полавочники образовывали угол, кутник (кут – старинное русское название угла), обычно известный как «красный кут», или «красный угол». Пониже полок, над лавками, в угол могла вделываться небольшая треугольная полочка – божница, на которой ставились иконы; если икон было мало, а изба невысока и полавочники находились низко, иконы могли ставиться просто на полки.

Вдоль другой боковой стены, от угла до печи, также устраивалась лавка, но немного шире и выше остальных лавок – судная лавка. Она использовалась для приготовления пищи, вместо кухонного стола. Под ней устраивался залавок, шкафчик с раздвижными либо створчатыми дверцами, или просто задергивавшийся занавеской. Здесь хранилась крупная кухонная посуда. Залавок мог устраиваться и под лавкой напротив печного чела. Над судной лавкой, т. е. на боковой стене, возле печи, вешался судник, – неглубокий открытый шкафчик с двумя-тремя полками, спереди отграниченными рейками: на полки наклонно ставилась посуда.

Печь, особенно глинобитная, устраивалась между массивными столбами, упиравшимися внизу в основание печи, опечье, или опечек, сложенный из толстых брусьев, а вверху – в матицу, потолочную балку. В наружный печной столб вверху, на уровне полавочников, врубались два широких бруса, толстых доски – воронцы. Один воронец, называвшийся еще пирожным брусом, шел вдоль избы, от печного столба до передней стены, условно отгораживая печной угол, или бабий кут, от остального пространства.