Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4 Страница 26

Тут можно читать бесплатно Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4. Жанр: Научные и научно-популярные книги / История, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4

Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4 краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4» бесплатно полную версию:
Книга, написанная действительным членом Императорского Русского военно-исторического общества Александром Нечволодовым, уникальна. Ее первое издание стало настольной книгой в семье последнего российского императора Николая II. «Сказания о Русской земле» включают в себя обширнейший историографический материал: от древнерусских былин, песен и летописей до работ Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, И. Е. Забелина и многих других историков и писателей, чьи имена вписаны в золотой фонд истории нашего Отечества. Каждая страница книги пронизана любовью к России и гордостью за ее славное прошлое, настоящее и будущее.

Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4 читать онлайн бесплатно

Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4 - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Нечволодов

Курбский в своем послании хвалился также перед Иоанном храбростью, кровью, пролитой за Родину, и говорил, что ради постоянных отлучек по ратным делам мало видел своих родителей и жену, а должен был проводить жизнь в дальних окраинных городах. Иоанн же в своем ответе высмеивает его за это, указывая, что бранная храбрость имеет цену только при соблюдении верности своему государю и Родине: «аще строения в Царстве благая будут… А что ты говоришь: кровь твоя пролилася от иноплеменных за нас и по твоему мнимому безумию вопиет на нас к Богу, то сие надлежит смеху. Если бы это и было так, то ты сотворил бы только должное отечеству; если же бы не сотворил, то не был бы христианин, а варвар; поэтому упрек этот к нам и не относится».

Укоряя Курбского в измене, Иоанн советовал ему брать пример с его же слуги Шибанова: «Как ты не постыдишься раба своего Васьки Шибанова? Он благочестие свое соблюл: перед Царем и перед всем народом, при смертных вратах стоя, ради крестного целования тебя не отвергся, но хвалил тебя и был готов за тебя умереть…».

Наконец, сознавая, что переписка с изменником-подданным есть недостойная для царя слабость, Иоанн упоминает и про это в своем ответе: «Ло сей поры Русские Государи не давали никому отчета в своих действиях и вольны были своих подвластных жаловать и казнить, не судилися с ними ни перед кем; и хотя неприлично говорить о винах их, но выше было сказано».

Ответ Иоанна, изложенный весьма пространно, вызвал новое письмо Курбского, озаглавленное им: «Краткое отвещание князя Андрея Курбского на зело широкую эпистолию (письмо) великого князя Московского». Умышленно не называя государя царем, Курбский начинает свой ответ словами: «Широковещательное и многошумящее твое писание принял и понял, что оно отрыгнуто от неукротимого гнева с ядовитыми словами, что недостойно не только Царя, но и простого убогого воина… воистину яко бы неистовых баб басни…».

Конечно, такое возмутительное отношение к себе со стороны изменника-боярина довело Иоанна до крайнего раздражения, особенно когда он узнал, что Курбский убедил слабого Сигизмунда-Августа действовать решительнее против Москвы, причем сам Курбский во главе 70-тысячной рати предпринял в 1564 году движение к Полоцку, а Девлет-Гирей Крымский, подкупленный поляками, неожиданно напал на Рязань, в которой не было ни одного воина. Оба нападения окончились неудачей: Курбский во главе с литовцами был с позором отражен от Полоцка, после чего ограничил свои подвиги разорением сел и монастырей; Девлет же Гирей был разбит под Рязанью доблестным воеводой боярином Алексеем Басмановым с сыном Феодором, которые вместе с епископом Филофеем одушевили жителей редким мужеством и отразили все приступы татар с огромным уроном.

Крайнее недовольство государя против Курбского перенеслось на всех сторонников последнего, то есть на всех бояр, думавших совершенно одинаково с ним о своих правах и отношениях к престолу.

Ф. Солнцев. Вид фасада дворца в селе Коломенском с восточной стороны

В это тяжелое для Иоанна время не было уже никого из прежних близких ему лиц, кто бы мог смягчить его раздражение своим умиротворяющим влиянием: последний человек, которому государь безусловно верил, великий старец митрополит Макарий, преставился в декабре 1563 года, а несколько месяцев спустя сошел в могилу и слабоумный брат Иоанна Юрий, не оставя после себя потомства.

Царя и царицу Марию Темрюковну окружали теперь уже совершенно новые люди и советники; это были, по словам англичанина Горсея, его «доверенные капитаны», по большей части незнатного происхождения, выдвинувшиеся своими воинскими подвигами и щедро награжденные Иоанном; по-видимому, они были ему всецело преданы и вполне разделяли его ненависть к боярству.

3 декабря 1564 года государь совершенно неожиданно выехал из Москвы, причем выезд этот не был похож на обыкновенные: он как бы навсегда покидал столицу, взяв с собой все свои иконы и драгоценности и приказав также людям своего двора выезжать с семьями и имуществом. Иоанн остановился в селе Коломенском, затем побыл в Троице-Сергиевой лавре, наконец прибыл в глухую Александровскую слободу (ныне город Александров Владимирской губернии). Вся Москва во главе с новым митрополитом Афанасием и боярами была в полном недоумении относительно столь неожиданного и необычного царского отъезда.

Недоумение это разрешилось через месяц, 3 января 1565 года; в этот день митрополит получил от государя грамоту, в которой он перечислял все измены бояр, воевод и приказных людей за все время своего управления. При этом государь объявлял, что кладет гнев свой как на них, так и на все духовенство за то, что бояре и воеводы земли его государские разобрали и раздали лучшие вотчины друзьям своим и родственникам, не желая радеть о нем, о государстве и о всем православном христианстве и оборонять от недругов, а стали удаляться от службы, чиня при этом притеснения христианству (простому народу), а на духовенство – за то, что оно, сложась с боярами и придворными людьми, своим постоянным заступничеством покрывает их и мешает государю наказывать. Поэтому царь, от великой жалости сердца не могши их многих низменных дел терпеть, оставил свое государство и поехал где-нибудь поселиться, где его Бог наставит.

Вместе с тем Иоанн прислал также грамоту к гостям, купцам и ко всему православному христианству города Москвы; он говорил в ней, чтобы они себе никакого сомнения не держали, так как гнева его на них и никакой опалы нет.

Обе грамоты были прочитаны и произвели сильнейшее впечатление как на бояр и духовенство, так и на народ и вызвали общий ужас и смятение. Все кинулись к митрополиту, прося его отправиться к Иоанну и умилостивить царя, упросить остаться владеть государством, а лиходеев и изменников, как ему будет угодно, казнить. Простой народ подтвердил то же самое, «чтобы государь государства не оставлял и их на расхищение волкам не отдавал, особенно избавлял бы их от рук сильных людей; а за государских лиходеев и изменников они не стоят и сами их истребят».

Затем снарядилось посольство из духовенства и высших бояр и отправилось в Александровскую слободу – умолять Иоанна вернуться ко власти. После нескольких дней переговоров государь согласился, сказав, что он объявит отцу митрополиту условия своего возвращения, и в начале февраля прибыл в столицу.

Все с изумлением смотрели на него; 35-летнего царя нельзя было узнать за два месяца отсутствия; он страшно осунулся и постарел, причем волосы с его бороды и головы исчезли. Очевидно, крайне близко принимая к сердцу боярскую крамолу, Иоанн чрезвычайно много переволновался за это время, и это подействовало весьма пагубно на его здоровье.

Скоро он объявил о своих условиях возвращения ко власти, которые повергли всех в недоумение своею большой странностью: царь устанавливал новое учреждение – опричнину.

К величайшему сожалению, указ об учреждении опричнины не сохранился, а потому мы можем иметь о ней только приблизительное понятие. Мы помним, что опричнинами назывались в старой Руси те вдовьи части великих княгинь, которыми они могли распоряжаться вполне самостоятельно, опричь (сверх, отдельно) от всего остального наследства, завещанного им или пожизненно, или на известных условиях пользования.

Теперь царь, опричь старого московского двора, в котором было сосредоточено и управление всем государством, учреждал свой «особный двор» из преданнейших ему слуг; во дворе этом должны были быть особые дворецкие, казначеи, дьяки, придворные, бояре, окольничьи, а также особые служилые люди и своя дворня во дворцах: сытном, кормовом, хлебенном и других. Всего в опричнину государь приказал выбрать 1000 человек из бояр, князей, боярских детей и прочих людей разного звания, и для содержания как их, так и своего двора отделить свыше 20 городов, а также и несколько улиц в самой Москве. Все это и составило первоначально опричнину. Остальные же части государства, в нее не вошедшие, образовали земщину, ведать коей Иоанн поручил Боярской думе с князьями Мстиславским и Вельским во главе, причем они должны были докладывать ему только о важнейших делах.

Учреждая опричнину, государь решил покинуть свой кремлевский дворец и приказал строить новый, между Арбатом и Никитскою улицей, но большую часть своего времени стал проводить в Александровской слободе, взяв из Земского приказа за свой подъем 100 000 рублей.

Ф. Солнцев. Царский саадак большого наряда, налучье

К. Лебедев. Грозный в Александровской слободе

Вслед за учреждением опричнины началось расследование о сторонниках Курбского, умышлявших с ним всякие лихие дела, после чего виновные были подвергнуты наказанию, но с разбором: так, князь Александр Горбатый-Шуйский с молодым сыном Петром и родственниками: двумя Ховриными, князьями Иваном Сухим-Кашиным, Димитрием Шевыревым и Петром Горенским-Оболенским подверглись смертной казни, причем последний был пойман на отъезде. Казнены были также князья Иван Куракин и Димитрий Немой, но боярин Иван Яковлев, бивший челом за свой проступок, получил прощение; точно так же были выручены из-под опалы князь Василий Серебряный с сыном и Лев Салтыков с двумя сыновьями, а несколько позднее бил челом за проступок и был возвращен из ссылки с Белоозера знаменитый князь Михаил Воротынский; были прощены также князь Иван Охлябинин и боярин Очин-Плещеев.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.