Светлана Кузьмина - История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие Страница 27

Первая же книга ее стихотворений «Вечер» (1912), с предисловием М. Кузмина, раскрыла широкие творческие возможности автора. Скупой голос, точная передача внешних деталей сочетались с глубоким психологизмом и иерархией смыслов и значений. Богатство внутренней духовной жизни передавалось через «нечаянные детали» – устрицы во льду, нераскрытый веер, брошенный хлыстик, взгляд «на наездниц стройных», перчатка не на той руке. Акмеистическая «вещность», зрительность и пластичность образов в ранней поэзии Ахматовой – структурообразующий принцип ее поэтики. Строка «Как будто под ногами плот, а не квадратики паркета» переосмыслена О. Мандельштамом в его формуле: «Столпница на паркетине». Позже он скажет, что Ахматова – «символ величия России» и выведет генезис ее творчества из русской философско-психологической прозы, в особенности Ф. Достоевского.

В стихотворении «Молитва» – отклике на Первую мировую войну – Ахматова безбоязно просит:

Дай мне горькие годы недуга,Задыханья, бессонницу, жар,Отними и ребенка, и друга,И таинственный песенный дар.Так молюсь за Твоей литургиейПосле стольких томительных дней,Чтобы туча над темной РоссиейСтала облаком в славе лучей.

Гумилев, как вспоминает И. Одоевцева, не мог примириться с этой молитвой: «Она просит Бога убить нас с Левушкой» [131]. «Прямое» прочтение заслонило основную мысль: поэт готов ко всем жертвам во имя славы России.

Сборники стихотворений: «Четки» (1914), «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921), «Anno Domini» (1922), «Бег времени» (1965) – отмечены ясностью (кларизмом), концентрированностью и духовностью, побеждающей катаклизмы истории:

Все расхищено, предано, продано,Черной смерти мелькало крыло,Всё голодной тоскою изглодано.Отчего же нам стало светло?

Днем дыханьями веет вишневыми,Небывалый под городом лес,Ночью блещет созвездьями новымиГлубь прозрачных июльских небес.

И так близко подходит чудесноеК развалившимся грозным домам,Никому, никому неизвестное,Но от века желанное нам.

Личные переживания, тонко и точно переданные в поэтически совершенной форме стихотворения-исповеди, приобретают универсальный смысл. Лирика Ахматовой стремится к эпическому запечатлению времени. Это очевидно, например, и в стихотворении «Бежецк» из сборника «Anno Domini». Главная тема поэзии Ахматовой – любовь во всех ее проявлениях, она сочетается с темами высшего призвания поэта, поиском смысла человеческой жизни, утверждением христианской ответственности в выборе между Добром и Злом. Образы родной земли, память о стойкости народа сливаются С внутренним «Я» поэта:

Ты знаешь, я томлюсь в неволе,О смерти Господа моля.Но все мне памятна до болиТверская скудная земля.

Журавль у ветхого колодца,Над ним, как кипень, облака,В полях скрипучие воротца,И запах хлеба, и тоска.

Любовная лирика Ахматовой служит образцом лирики XX в. Ее героиня ни в одну из минут своего существования не забывает о личном предстоянии перед Богом, судом истории, вечности и любви.

Есть в близости людей заветная черта,Ее не перейти влюбленности и страсти, —Пусть в жуткой тишине сливаются уста,И сердце рвется от любви на части.

<…>

Стремящиеся к ней безумны, а ееДостигшие – поражены тоскою…Теперь ты понял, отчего моеНе бьется сердце под твоей рукою.

Следуя традиции Пушкина, чье творчество служило Ахматовой источником не только поэтического вдохновения, но и исследовательского интереса (ею написано более десятка статей и заметок о Пушкине), она не прибегает к формальным экспериментам над стихом, сохраняет его классичность, сдержанность и музыкальность. В поэзии Ахматовой есть отзвуки разных культур и различных стран: античности, культуры Древнего Востока, французского классицизма, итальянского ренессанса, элементов русского фольклора, народной частушки и рафинированной культуры декаданса и модерна, и главное – сохраняются основы народной православной русской жизни. А. Твардовский отметил, что читателей поражает ее «абсолютный слух к интонациям родной речи». Ахматова в своих стихотворениях близка к законам драмы: включает диалог, обращения, создает «культурные двойники» – Кассандру, Клеопатру, Федру, Лотову жену, Рахиль, Мелхолу, боярыню Морозову, «стрелецкую женку». Героини прошлого воспринимались как психологически точный портрет самого автора. В «Библейских стихах», создавая образ жены Лота (по Библии она осуждена за нарушение запрета оглядываться на Содом), Ахматова переосмысливает традиционный сюжет, чтобы утвердить право любви. Жена Лота превратилась в соляной столб за взгляд [132]

На красные башни родного Содома,На площадь, где пела, на двор, где пряла,На окна пустые высокого дома,Где милому мужу детей родила.

Но поэт оправдывает ее поступок:

Лишь сердце мое никогда не забудетОтдавшую жизнь за единственный взгляд.

Негативное отношение к октябрьскому перевороту не изменило решения Ахматовой остаться в России, несмотря на предложение эмигрировать. Своим высшим предназначением Ахматова считала служение родине талантом и поэтическим даром. Отказ от эмиграции она объяснила в стихотворении:

Когда в тоске самоубийстваНарод гостей немецких ждал,И дух суровый византийстваОт русской церкви отлетал,

Когда приневская столицаЗабыв величие свое,Как опьяневшая блудница,Не знала, кто берет ее, —

Мне голос был. Он звал утешно,Он говорил: «Иди сюда,Оставь свой край глухой и грешный,Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,Из сердца выну черный стыд,Я новым именем покроюБоль поражений и обид».

Но равнодушно и спокойноРуками я замкнула слух,Чтоб этой речью недостойнойНе омрачился скорбный дух.

Она смотрела на свое решение остаться на родине, как и на выбор многих современников, из будущего:

А здесь, в глухом чаду пожара,Остаток юности губя,Мы ни единого удараНе отклонили от себя.И знаем, что в оценке позднейОправдан будет каждый час…

После ее смерти В. Вейдле, поэт и критик русского зарубежья, в статье «Умерла Ахматова» сказал: «Знаем, что не осулила. Знаем еще тверже: и нам благодарить ее надо за то, что она осталась там» [133].

С 1925 по 1940 г. Ахматова ничего не публиковала. Объяснением этого факта был официальный запрет на ее имя. В 1935 г. были арестованы ее муж Н. Пунин, писавший ей из тюрьмы: «Вы казались мне <…> высшим выражением бессмертного, какое я только встречал в жизни» [134], – и сын, которого то выпускали, то вновь подвергали аресту (в 1938 и 1949 гг.), чтобы манипулировать творчеством Ахматовой. Однако ее вдохновение и муза остались неподконтрольны. В годы ежовщины был создан «Реквием» (1935–1940, полностью опубликован лишь в 1987), который стал памятником тем, кто безвинно погиб. Плач Ахматовой о родных: «Муж в могиле, сын в тюрьме, / Помолитесь обо мне», «Мне все равно теперь. / Клубится Енисей, звезда полярная сияет. / И синий блеск возлюбленных очей / последний ужас застилает…» – стал выражением всенародной скорби. Трагедия народа осмысливается через евангельские параллели и образ Богородицы, стоящей у распятия Сына-Спасителя:

Магдалина билась и рыдала,Ученик любимый каменел,Но туда, где молча мать стояла,Так никто взглянуть и не посмел.

Поэт предпочел именно такую судьбу, потому что хотел разделить ее со своим народом:

Нет, и не под чуждым небосвободом,И не под защитой чуждых крыл —Я была тогда с моим народом,Там, где мой народ, к несчастью, был.

«Реквием» продолжил «Венок мертвым». И только в 1940 г. вышел сборник «Из шести книг», в который был включен новый цикл «Ива». Ахматова в поэтическом слове воссоздала эпический размах «реки времен», переживания великих событий и тончайшие нюансы женской судьбы, легко ранимой души, но чрезвычайно сильной духом.

Пусть кто-то еще отдыхает на югеИ нежится в райском саду.Здесь северно очень, и осень в подругиЯ выбрала в этом году.Сюда принесла я блаженную памятьПоследней невстречи с тобой —Холодное, чистое, легкое пламяПобеды моей над судьбой.

Национальная основа творчества Ахматовой проявилась в годы Великой Отечественной войны. Она говорит от имени всех, кто отправлял сыновей на битву:

Вот о вас и напишут книжки:«Жизнь свою за друга своя»,Незатейливые парнишки —Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,Внуки, братики, сыновья!

Гражданская лирика Ахматовой воплотила основные настроения блокадного Ленинграда («Ленинград в марте 1941 года», «Птицы смерти в зените стоят», «А вы, мои друзья последнего призыва!»). В стихотворении «Мужество», написанном в 1942 г. в Ташкенте, куда Ахматова была эвакуирована, звучит мысль о важности сохранения в неприкосновенности и чистоте русского языка, без которого нет русской нации и русской истории: