Руслан Скрынников - Россия накануне смутного времени Страница 28

Сын и наследник помещика, А. И. Новокрещенов, продолжил дело отца. В 1554 г. он купил «в полницу» двух братьев, дав за них 3 руб., в 1567 г. приобрел себе в сельцо Холуи нового ключника Давидко, который «по докладной в холопи… продался и 2 рубли на себе денег взял»[351].

Сын Афанасия Воин Новокрещенов не получил от отца сельцо Холуи и вынужден был самостоятельно устраивать свою судьбу. После разрухи 70-х годов помещичья семья растеряла почти всю старую дворню. По старинным полным грамотам, у В. А. Новокрещенова жило всего четыре человека: один холоп и три «жонки-робы». Новая дворня, набранная помещиком в 80—90-х годах, состояла исключительно из кабальных людей. Вот перечень приобретений В. Новокрещенова: в 1585 г. — 1 кабальный (7 руб.); в 1588 г. — 1 кабальный с женой (?); в 1589 г. — 1 кабальный с сыном (5 руб.), 1 кабальный (5 руб.), 1 кабальный с женой (5 руб.); в 1591 г. — 1 кабальный с женой (5 руб.), 1 кабальный (5 руб.); в 1593 г. — 1 кабальный с детьми (15 руб.), 1 кабальный с женой (6 руб.), 1 кабальный с женой (7 руб.), 1 кабальный с женой (6 руб.), 1 кабальный с семьей (8 руб.), 1 кабальный (5 руб.)[352].

В течение восьми лет В. Новокрещенов затратил на кабальных номинально более 79 руб., т. е. сумму весьма значительную по тем временам. Приобретение «людей» было обусловлено потребностями как хозяйства, так и службы.

Анализ своего рода «каталогов» феодальных документов обнаруживает любопытный факт: помещичьи архивы сравнительно хорошо сохранили холопьи грамоты конца XV — 30-х годов XVI в. Казалось бы, по мере приближения к концу XVI в., т. е. ко времени составления записных книг, число «полных» грамот должно возрасти. На самом деле помещичьи архивы сохранили лишь единичные экземпляры «полных» грамот, относящихся к середине XVI в., а от более позднего времени их вовсе нет. Обратная картина наблюдается в отношении кабал. Среди помещичьих «людей» кабальные встречались уже в начале XVI в. Но в записные книги попали единичные кабалы, составленные ранее 50-х годов XVI в. В книгах имеется значительное число кабальных грамот, датированных 60-ми годами, в последующее десятилетие их количество продолжает увеличиваться. Эти наблюдения свидетельствуют, что в новгородском поместье второй половины XVI в. кабала интенсивно вытесняла холопские формы зависимости[353].

Полное холопство существовало со времен Киевской Руси. На протяжении шести веков оно составляло главный ствол рабства. Поэтому замена полного холопства кабалой стала крупным явлением экономической истории XVI в. Причиной падения полного холопства, вероятно, была его малая экономическая эффективность. Этот факт получил отражение в русской публицистике уже в середине XVI в. С осуждением «рабства», и прежде всего полного холопства, выступали И. С. Пересветов, Сильвестр, рязанский епископ Касьян и некоторые другие писатели[354]. Замена полного холопства кабалой была ускорена такими факторами, как широкое развитие ростовщичества и кризис 70— 80-х годов XVI в. «Великое разорение» подвергло подлинному экзамену эффективность различных форм труда. Тот факт, что исходный рубеж кризиса по времени совпадает с началом быстрого роста служилой кабалы, по-видимому, не случаен. Экономическая катастрофа расчистила почву для кабалы, а позже и для крестьянской барщины.

На первых порах по сравнению с полным холопством кабальная служба представляла несколько смягченную форму эксплуатации. Кабальный сознавал свою зависимость как временную: уплата долга могла вернуть ему свободу. Однако по мере развития кабальных форм зависимости и их превращения в постоянный экономический институт участились случаи передачи кабальных людей по наследству, их перепродажи и т. п. Помещики эксплуатировали кабальных в тех же экономических условиях, что и полных холопов, что неизбежно вело к нивелировке этих двух основных категорий помещичьих «людей».

Исследование категории помещичьих «людей» по новгородским писцовым книгам привело автора к выводу о том, что наибольшее распространение получили два типа взаимоотношений помещиков и их «людей» независимо от различий юридической формы (старинные, полные, приданые холопы, кабальные люди и пр.). Олицетворением первого типа был слуга на «служнем» наделе, олицетворением второго — страдник на барской запашке.

Во второй половине XVI в. основную массу кабального люда помещики эксплуатировали на барской пашне. Кабальных «деловых» людей чаще всего держали в людских избах на месячине в непосредственной близости от господского поля, в «усадище». Значительно реже «деловых» людей сажали в отдельные дворы на пашенный надел. Трудовая прослойка кабального люда постоянно пополнялась за счет разоренных крестьян, посадских людей и т. д. Кроме того, существовал привилегированный слой кабальных людей, которые несли службу в боярских свитах и помещичьих дворах в качестве боевых слуг. В соответствии с Уложением о службе дворяне с поместьем свыше 100 четвертей должны были выступать в поход «конно, людно и оружно». Как правило, бояре выступали в поход в сопровождении многих десятков таких слуг. В поместье военные слуги пользовались особым положением: им нередко выделяли отдельные дворы и «служнюю» пашню, которую они, по точному выражению писцовых книг, пахали «на себя». Этот слой кабальных людей нередко пополнялся за счет оскудевших служилых людей, покинувших свои запустевшие поместья и государеву службу.

Кабальная служба просуществовала как массовое явление по крайней мере 20–30 лет, прежде чем приказной аппарат приступил к разработке правовой основы нового института. Значительное влияние на законодательство о кабальных холопах оказали социальные движения 80—90-х годов, непосредственное участие в которых принимали кабальные и прочие холопы. В мае 1586 г. в Москве произошли крупные волнения, а спустя один-два месяца власти спешно обнародовали первое развернутое законодательное постановление о кабальных людях. Уложение 1586 г. ввело процедуру неукоснительной регистрации сделок на кабальных людей. Приказ Холопного суда в Москве и провинциальная администрация должны были впредь записывать кабальные сделки в особые книги с обязательным представлением копий в московский Казенный приказ[355]. Эта мера носила двойственный характер. Регистрация кабальных сделок, с одной стороны, укрепляла владельческие права феодала на кабальных людей, а с Другой — вводила некоторые гарантии против злоупотреблений, угрожавших закабаляемым людям. Обязательным условием кабальной сделки стало присутствие лица, взявшего на себя кабалу. Если выяснялось, что кабала взята принудительно, сделка объявлялась недействительной. Уложение 1586 г. получило непосредственное отражение в документации Разрядного приказа. В Разрядных книгах появилась запись о том, что с 1 июля 1586 г. «начели кабалы имат на служивые люди и в книги записыват»[356]. Разрядная запись не оставляет сомнения в том, какую прослойку имели в виду правительственные распоряжения, отданные на другой день после волнений. Власти старались успокоить оскудевшую служилую мелкоту, легко попадавшую в сети кабальной неволи. Правительству удалось справиться с городскими движениями, но выступления низов не прекратились. В 1595–1596 гг. власти впервые направили в провинцию войска для подавления движения «разбоев». Год спустя правительство опубликовало развернутое Уложение о холопах. Скорее всего новое законодательство санкционировало сложившуюся практику. По служилой кабале должник отрабатывал во дворе господина не долг, а лишь проценты на сумму долга. Поэтому он не располагал реальной возможностью освободиться от кабальной зависимости путем выплаты долга. Уложение 1597 г. устранило формальную возможность освобождения кабального путем выплаты долга, обязав его «служить» владельцу кабалы до смерти последнего. Эта санкция воплотила в себе крепостнический дух законодательства конца XVI в. Она сблизила кабальную форму зависимости с холопской.

Но кабальный все же не был холопом в полном смысле слова. Его связывала с господином личная зависимость, которая прекращалась со смертью господина. В силу Уложения 1597 г. держатель кабалы не мог передать кабального своим наследникам вместе с прочим имуществом. Его власть не распространялась также и на детей кабального. И в этом случае власти лишь санкционировали практику освобождения холопов по смерти господина, сложившуюся в XIV — начале XVI в.[357] Эта практика ускорила падение полного холопства, но не предотвратила стремительного развития служилой кабалы. Очевидно, сам по себе обычай роспуска дворни не имел решающего значения перед лицом более важных экономических факторов. Если помещики к концу XVI в. решительно отказались от эксплуатации на пашне труда холопов-страдников и заменили их «деловыми» кабальными людьми, то отсюда с неизбежностью следует, что такая замена обеспечивала им определенные экономические выгоды. Те же причины определили обращение помещиков к эксплуатации барщинного труда крестьян[358].