Татьяна Джаксон - Четыре норвежских конунга на Руси Страница 29

В 1793 г. Н. А. Львов опубликовал отдельной брошюрой поэтический перевод под заголовком «Песнь Норвежского витязя Гаральда Храброго, из древней Исландской летописи Книтлинга сага господином Маллетом выписанная, и в Датской Истории помещенная, переложена на Российский язык образом древнего стихотворения, к примеру, Не звезда блестит далече во чистом поле»:[105]

Корабли мои объехали Сицилию,И тогда-то были славны, были громки мы.Нагруженной мой черной корабль дружиноюБыстро плавал по синю морю, как я хотел.Так любя войну, я плавать помышлял всегда;А меня ни во что ставит девка Русская.[106]Не досуж ли, не горазд ли я на восемь рук?Я умею храбро драться и копьем бросать;Я веслом владеть умею и добрым конем;По водам глубоким плавать я навык давно;По снегам на лыжах бегать аль не мастер я?А меня ни во что ставит девка Русская.Неужель та девка красная подумает,Что тогда я сбруей ратной не умел владеть,Как стоял в земле полуденной под городом,И в тот день, как с супостатом битву выдержал,Не поставил богатырской славе памятник?А меня ни во что ставит девка Русская.

В 1790-х годах, т. е. примерно в то же время, что и Н. А. Львов (хотя опубликовано это было десятилетиями позднее), «вольный перевод с французского» осуществил И. Ф. Богданович. Он также воспользовался песенным размером и еще более, на мой взгляд, отошел от оригинала, создав вполне самостоятельную «Песнь храброго шведского рыцаря Гаральда»:[107]

По синим по морям на славных корабляхЯ вкруг Сицилию объехал в малых днях,Бесстрашно всюду я, куда хотел, пускался;Я бил и побеждал, кто против мне встречался.Не я ли молодец, не я ли удалой?А девка Русская велит мне бресть домой.Я в самой юности, имея храбрый дух,Дронтгеймских жителей гонял, как будто мух;Хоть было мало нас, а их гораздо боле,Король и силы их легли на ратном поле.Не я ли молодец, не я ли удалой?А девка Русская велит мне бресть домой.Я знаю на земле военно ремесло;Но, воду возлюбя и возлюбя весло,За славою лечу я мокрыми путями;Норвежски храбрецы меня боятся сами.Не я ли молодец, не я ли удалой?А девка Русская велит мне бресть домой.

К. Н. Батюшков, весьма интересовавшийся прошлым варяго-русского Севера, переложил на русский язык «Песнь Гаральда Смелого», создав при этом яркий образец героической баллады:[108]

Мы, други, летали по бурным морям,От родины милой летали далеко!На суше, на море, мы бились жестоко;И море и суша покорствуют нам!О други! как сердце у смелых кипело,Когда мы, содвинув стеной корабли,Как птицы неслися станицей веселойВкруг пажитей тучных Сиканской земли!..А дева Русская Гаральда презирает.Я в мирных родился Полночи снегах;Но рано отбросил доспехи ловитвы –Лук звонкой и лыжи, и в грозныя битвыВас, други, с собою умчал на судах:Не тщетно за славой летали далекоОт милой отчизны, по диким морям;Не тщетно мы бились мечами жестоко:И моря и суша покорствуют нам! –А дева Русская Гаральда презирает.

А. К. Толстой в 1869 г. опубликовал в «Вестнике Европы» не перевод, но балладу по мотивам «Вис радости», и назвал ее «Песня о Гаральде и Ярославне».[109] Баллада в ее начальном варианте ближе по историческим реалиям к оригиналу, поэтому я выбрала для публикации ее раннюю версию. Баллада А. К. Толстого представляется мне настолько совершенной и цельной, что я предлагаю ее читателю без сокращений:

Гаральд в боевое садится седло,Град Киев покинул он славный,Вздыхает дорогою он тяжело:– Звезда ты моя, Ярославна!Веселых пиров миновала пора!Твой слышал, княжна, приговор я!Узнают же вес моего топораОт края до края поморья!В печали оставил он Русь за собой,Плывет он размыкивать гореТуда, где арабы с норманнами бойВедут на земле и на море.В Сикилии встретил Гаральд их напор,Он рубит их в битве неравной,И громко взывает, подъемля топор:– Звезда ты моя, Ярославна!Он в Африке рубится в страшном бою,Покоя нигде не находит,Он на море бьется, ладья о ладью,А мысль его в Киеве бродит.Летает он по морю сизым орлом,Он в бурях и в сечах пирует,Трещат корабли под его топором,А синее море бушует.Веселая то, удалая пора!Гаральдовой славе нет равной!Поет он про берег цветущийДнепра, Поет про княжну Ярославну.На север он бег повернул кораблей,И Русь уже сердцем он чует,Поет с удалою дружиной своей –А синее море бушует!Он на берег вышел, он сел на коня,Он едет под сенью дубравной –– Полюбишь ли, девица, ныне меня,Звезда ты моя, Ярославна!Он в Киев престольный въезжает, крестясь;И гостя радушно встречая,Выходит из терема ласковый князь,А с ним и княжна молодая.– Здорово, Гаральд! Ты скажи: из какойНа Русь воротился ты дали?Промешкал довольно в земле ты чужой,Давно мы тебя не видали!– Я, княже, уехал, любви не стяжав,Уехал безвестный и бедный;Но ныне к тебе, государь Ярослав,Вернулся я в славе победной!Я город Палермо в разор разорил,Я грабил поморья Царьграда,Ладьи жемчугом по края нагрузил,А тканей и мерить не надо!Я ужасом стал отдаленных морей,Нигде моей славе нет равной!Согласна ли сделаться ныне моей,Звезда ты моя, Ярославна?В Норвегии праздник веселый идет:Весною, средь плеска народа,В ту пору как алый шиповник цветет,Вернулся Гаральд из похода.Цветами его корабли обвиты,От сеч отдыхают варяги,Червленые берег покрыли щитыИ с черными вранами стяги.В ладьях отовсюду к шатрам парчевымПриплыли норвежские скальды,И славят на арфах, один за другим,Возврат удалого Гаральда.А сам он у моря, с веселым лицом,В хламиде и в светлой короне,Норвежским избранный от всех королем,Сидит на возвышенном троне.Отборных, и гридней, и отроков ройВластителю служит уставно:В царьградском наряде, в короне златой,С ним рядом сидит Ярославна.И к ней обращаясь, Гаральд говорит,С любовью в сияющем взоре: –Все, что пред тобою цветет и блестит,И берег, и синее море,Цветами обвитые те корабли,И грозныя замков вершины,И людныя веси норвежской земли,Все то, чем владею я ныне,Вся слава, добытая в долгой борьбе,И самый венец мой державный,И все, чем я бранной обязан судьбе –Все то я добыл лишь на вено тебе,Звезда ты моя, Ярославна!

Во всех сводах королевских саг сообщается, что в ту зиму «Ярицлейв отдал в жены Харальду свою дочь». Эти слова саги подтверждаются ссылкой на 4-ю строфу «Драпы Стува» (ок. 1067 г.) исландского скальда Стува Слепого:

Воинственный конунг Эгда взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга [Skj., А, I, 405].

Ни имени конунга, ни имени его молодой жены, ни «восточных» топонимов в висе нет. Однако из «Пряди о Стуве» известно, что он был дружинником конунга Харальда Сигурдарсона, так что именно Харальд может скрываться под прозвищем «воинственный конунг Эгда». О золоте, которое «выпало» Харальду, рассказывают и другие скальды, например, Тьодольв Арнорссон и Вальгард из Веллы.

О том же браке сообщает и Адам Бременский: «Харольд, вернувшись из Греции, взял в жены дочь короля Руции Герцлефа» [Adam, lib. III, сар. 13, schol. 62].[110]

Весной Харальд отправился из Хольмгарда через Альдейгьюборг в Швецию. Саги сообщают об этом со ссылкой на скальда Вальгарда из Веллы:

Ты спустил на воду корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд.[111]

В исландских анналах читаем:

1044. Харальд [Сигурдарсон] прибыл в Швецию.

На этом основании мы можем сделать вывод, что брачный союз Харальда и Елизаветы был заключен зимой 1043/44 г.