Оскар Райле - Секретные операции абвера Страница 29

Эти вопросы окутывает еще одна тайна, совсем не раскрытая историей. С адмиралом Канарисом, шефом своей разведки, Гитлер точно не консультировался, поскольку не доверял ему. Не посвящал в свои планы он и соответствующих командующих. Когда Гитлер 31 августа 1939 года в 17 часов подписал приказ о наступлении, фельдмаршал фон Рундштедт и начальник его штаба генерал фон Манштейн все еще полагали, что речь все-таки идет о блефе, ибо Гитлер уже отдавал подобный приказ конкретно 25 августа в 15.25, а в 20.30 уже его отменил. В течение лета 1939 года он также предпринимал и другие меры, в частности, приказывал проводить передвижения войск вблизи польской границы, которые могли бы означать начало боевых действий, однако явно предназначались для того, чтобы военными демонстрациями оказать давление на Польшу.

Оглядываясь назад, с точки зрения абвера можно сделать вывод: Гитлер, не доверяя собственным генералам, которые должны вести войну, и ни разу не приняв с докладом шефа собственной военной разведки о том, как тот оценивает ситуацию, поступал слишком безрассудно по отношению к самому себе, а по отношению к собственной стране в высшей мере безответственно.

Глава 3

1939–1945 годы

Военная организация германского абвера на тайном Восточном фронте

Военная разведка и контрразведка во время польской кампании

1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут случилась большая беда.

Руководство военной разведки и контрразведки в связи с угрожающим развитием событий в предшествующие недели вынуждено было учитывать возможность начала войны и подготовиться к ней. Оно заранее довело до сведения высших штабов вермахта всю собранную и обработанную информацию о польской армии и ее мобилизационных планах и дало этим штабам офицеров-специалистов абвера I.

Тем не менее большинство офицеров абвера I оставались по расписанию мирного времени на постах прослушивания. Они, разведчики вражеских войск, военно-воздушных и военно-морских сил, в предшествующие годы выстроили не только сеть осведомителей на приграничных территориях, но и сверх того внедрили некоторое число проверенных информаторов в страны потенциального противника, снабженных агентурными радиопередатчиками. Эти нелегалы были основательно обучены и ориентированы на то, чтобы как можно быстрее по радио сообщать о событиях военного характера оттуда, где они проживали.

Подобная сеть нелегалов с рациями существовала и в Польше. В одной из ее частей работал капитан Ганс Горачек. Но в руководстве этими нелегалами в Польше принимали участие и сотрудники абвера I в Штеттине, Берлине и Бреслау. Все эти офицеры теперь, когда началась война, работали на родине вместе со своими радистами на прием и напряженно вслушивались, что смогут сообщать их люди о военных процессах в Польше. Радиодонесения приходили, но наступление развивалось столь быстро, что большинство нелегалов с рациями были не в состоянии своевременно донести что-либо существенное.

Но на случай войны абвер подготовил и другие мероприятия. Впервые в авангарде армий, наступающих на территории противника, выдвигались небольшие, по 12–15 человек, отряды абвера, спешно сформированные и возглавляемые офицерами контршпионажа. Их задачей было искать на территории противника материал польских секретных служб, точнее, военных разведслужб и выслеживать сотрудников и агентов шпионской сети противника.

Формирование этих первых отрядов абвера основывалось на опыте, который в марте 1939 года при оккупации Богемии и Моравии приобрел майор Шмальшлегер, опытный германский офицер по контршпионажу. Когда он вошел в Прагу, там еще оставалось множество сотрудников английской и чешской секретных служб, в предшествующие годы заславших в Германию так много шпионов. Шмальшлегер хорошо знал их как своих противников и сразу после своего вступления в Прагу объявил в розыск тайной военной полиции. Но как только были приняты необходимые меры, разыскиваемые вылетели на самолете в Лондон. Сотрудники тайной военной полиции своевременно не подумали о том, чтобы взять воздушное сообщение под контроль.

Следовало избежать подобных провалов в Польше. Поэтому подразделения абвера получили приказ входить в города, где располагались отделения польской разведки, по возможности в авангарде наступающих частей.

После капитуляции Варшавы, последовавшей 27 сентября, офицер абвера капитан Буланг со своим отрядом начал поиск вражеских агентов и секретных материалов. В городе царил хаос: свежие могилы были вырыты прямо вдоль тротуаров; многочисленные разрушенные дома и воронки от бомб; отсутствие регулярного водо- и электроснабжения и продуктов питания; во многих местах распространяющиеся запахи разложения — вот что в первую очередь обнаружил и отметил Буланг.

Сначала он посетил бюро II отделения польского генерального штаба на площади Пилсудского в Варшаве. Здесь располагалась резиденция Центра польской военной разведки. Отсюда почти два десятилетия направлялись шпионаж и психологическая война против германского рейха. Служебные помещения оказались пустыми, а сотрудники разбежались кто куда. Однако видна почти сотня металлических шкафов. Нет ли там секретной документации?

Специалисты отпирали один сейф за другим, но почти все они были пустыми. В одном из них находились рисунки, карикатуры с юмористическим изображением сцен из повседневной жизни польской секретной службы, предназначенные, вероятно, для поднятия настроения уютными вечерами. В трех шкафах были обнаружены материалы: собрание печатных служебных документов вермахта; адресные книги большинства крупных городов Германии; телефонные книги дирекции германских почт и обширная картотека эмигрантов во всем мире.

Разумеется, здесь остались несекретные рабочие инструменты, с помощью которых работали польские коллеги по секретной службе. Секретной же документации по лицам, ведшим шпионаж или диверсионную работу против Германии, в бюро II отделения польского генерального штаба обнаружено не было. Отряды абвера после дальнейших поисков в Варшаве уже не верили в то, что смогут найти какой-либо важный секретный материал. По всей видимости, противник безвозвратно уничтожил всю ценную деловую документацию.

Как-то в один из последующих дней капитан совершал длительную прогулку по Варшаве, во время которой вышел к форту легионов — крепости времен царизма, уже утратившей свое военное значение. Одни ворота форта казались незапертыми. Буланг растворил их, вошел внутрь и не поверил своим глазам. В огромном помещении со множеством полок стопками лежали папки с такими документами, как «Военный атташе Токио», «Военные атташе Рима и Парижа», «Филиал Бромберг» и множество других.

Речь шла о действительно секретном материале в огромных количествах. Только одна стопка с надписью «Филиал Бромберг» отражала множество важных событий, поскольку это была резидентура, которая под руководством уже упоминавшегося майора Зикона в огромных масштабах вела шпионаж против Германии и Данцига. Потребовалось шесть грузовиков, чтобы вывезти из форта легионов весь секретный материал и распределить его среди соответствующих ведомств. Оценка его привела к установлению и аресту более 100 лиц, работавших на польскую разведку.

Арестованной оказалась и стенографистка Тышевска (агент польской секретной службы), сотрудница работавшего в Данциге офицера абвера К., уже несколько лет находившегося под подозрением. Тогда не удалось добыть доказательств, теперь дело прояснилось. Из обнаруженных документов следовало, что она многие годы работала на польскую разведку. Майор Зикон сам в свое время завербовал ее. Госпожа Тышевска поначалу не хотела соглашаться на сделанное ей польской разведкой предложение, ведь она была не только сотрудницей, но и возлюбленной офицера абвера К. Но Зикон сумел надавить на нее, и она стала предательницей.

Что испытала и пережила эта женщина! Выдавая первых информаторов абвера, которым грозили многолетние сроки заключения и даже смертная казнь, она понимала, что ей самой уже нет пути назад. Польская секретная служба, крепко державшая ее в своих руках, теперь могла оказывать на нее более сильное давление. Ей пришлось предавать и далее. В целом из-за нее в 1935–1939 годах под арест попали 16 нелегалов абвера в Польше.

Имперский военный суд осудил Тышевску и одну из ее сестер с мужем, также вовлеченных в предательскую деятельность, на смертную казнь. Офицер абвера, капитан-лейтенант К., за халатное отношение к службе получил наказание… пять лет тюрьмы.

Об обстоятельствах этого дела я узнал в конце июля 1940 года, когда по окончании кампании на Западе был назначен руководителем военного контршпионажа во Франции. Главное управление имперской безопасности посчитало уместным прислать в Париж криминальрата Абта, которого я давно знал, чтобы сообщить мне следующее: анализ польских секретных материалов показал мою невиновность в провале в свое время 16 доверенных лиц отдела абвера в Данциге. Все эти лица, включая тех, кого я в 1934 году передал для дальнейшего руководства капитан-лейтенанту К., были выданы Тышевской.