Лен Дейтон - Вторая мировая: ошибки, промахи, потери Страница 3

Но в 1888 году германский трон унаследовал тщеславный и пылкий молодой император. У Вильгельма II Гогенцоллерна были совершенно другие планы. «В стране только один хозяин, и это я». Он выгнал Бисмарка, поссорился с Россией и завел дружбу с Австро-Венгрией, снабжал артиллерией и подстрекал буров, воевавших с британской армией в Южной Африке (позднее эту войну назвали «британским Вьетнамом»), произносил зловещие речи о «мировой политике» и, в атмосфере растущих антибританских настроений, начал строить Кайзеровский флот.

Несмотря на небольшое население собственно Великобритании[4] и упадок ее промышленности, стратегическое использование морей позволило ей создать Британскую империю — самую обширную за всю историю человечества. Однако, хотя под британским флагом проживала существенная часть населения земного шара, Великобритания не обладала ни богатством, ни военной силой, чтобы держать обширные территории, закрашенные на картах красным цветом. Крохотные гарнизоны и горстка чиновников убеждали миллионы местных жителей жить согласно законам, издаваемым живущим далеко за морем монархом. Основной задачей сухопутных сил была защита морских баз, где снабжались продовольствием, углем или мазутом корабли Королевского военно-морского флота. К счастью для Великобритании, многие годы ее военной силе никто не бросал серьезного вызова. Лишь после восстания буров в Южной Африке Британия отчетливо показала, как слабо держит свои колонии.

С другой стороны, Германия снова и снова демонстрировала свою военную мощь, и когда германский флот увидел в 1870 году входившие в Париж торжественным маршем сухопутные войска, у него зачесались руки помериться силами с британцами. Получивший в свое распоряжение практически неограниченные средства контр-адмирал Альфред Тирпиц собрался построить для кайзера такой флот, чтобы можно было бросить вызов Королевскому флоту. В преддверии этого момента офицеры германского флота все чаще и чаще поднимали бокалы за «Der Tag» — час расплаты.

Адмирал Тирпиц утверждал, что не подозревает о том, что его деятельность является подготовкой войны с Великобританией. «Политика — ваша забота, — говорил он министру иностранных дел. — Я строю корабли». Словно в доказательство своей позиции, он отправил своих дочерей в женский колледж в Челтенхэме в Англии.

Великобританию беспокоил растущий германский флот. Еще больше ее тревожил рост внешней торговли Германии, увеличившейся с 365 миллионов фунтов в 1895 году до 610 миллионов в 1904 году, сопровождавшийся увеличением тоннажа германского торгового флота на 234 процента. На самом деле с иностранных рынков сбыта Великобританию вытесняли не столько германские экспортеры, сколько американские, но — не забывшие пробурскую позицию Германии — британцы не любили немцев, в то время как англо-американские отношения как на личном, так и на дипломатическом уровнях оставались великолепными.

В декабре 1904 года новый первый морской лорд Великобритании адмирал Фишер начал разработку нового броненосца, вооруженного только артиллерией большого калибра. Хотя кораблестроители Италии, Америки и Японии предсказывали приход сверхкорабля, однако конструкция этого броненосца содержала столько революционных новшеств, что его название дало имя новому классу боевых кораблей.

Огромный корпус провел на стапелях лишь сто дней, после чего промозглым февральским днем король Эдуард VII спустил «Дредноут» на воду. Король, в парадной форме адмирала флота, которую в подобных случаях надевают британские монархи, ударил о борт бутылку австралийского вина. Бутылка, не разбившись, отскочила от борта, и королю пришлось ударять второй раз. Огромный броненосец под стон и скрип стапелей сполз в воду.

Строительство было завершено в рекордно короткий срок — один год и один день. Использование турбин вместо вертикально движущихся поршней позволило сделать корпус более компактным и, следовательно, лучше защищенным. По свидетельству одного адмирала, в чреве кораблей предыдущих поколений было невыносимо:

«При движении под полными парами броненосца, оснащенного машиной с возвратно-поступательным движением поршней, машинное отделение напоминало настоящее болото, в котором должны водиться бекасы; вода плескалась на полу и стекала отовсюду; офицерам, чтобы не промокнуть насквозь, приходилось носить дождевики. Вода была необходима для охлаждения подшипников. Дальше, грохот стоял просто оглушительный; телефон был совершенно бесполезен, и даже от речевых труб было мало толку… В «Дредноуте», идущем с полной скоростью, определить, что машина работает, а не остановилась, можно было лишь по показаниям приборов. В машинном отделении чисто и сухо, словно корабль стоит на якоре, и не слышно даже тихого шума».

Артиллерийское вооружение тоже изменилось коренным образом. Корабли, вооруженные множеством разнокалиберных орудий небольшого радиуса действия — например, имевший 100 орудий броненосец «Виктория», — не шли ни в какое сравнение с кораблями, способными сделать мощный залп из крупнокалиберных дальнобойных орудий. В полной мере проявилось значение орудий крупного калибра. Когда американцы топили испанские „корабли в Сантьяго и Манильском заливе, когда японцы уничтожали русский флот при Цусиме — крупнокалиберные орудия оказались оружием, решившим исход дела. Дредноуты — так стали называть все броненосцы нового поколения — обладали скоростью, достаточной для того, чтобы навязать противнику бой, а при желании от боя уклониться. Кроме того, дальнобойные орудия значительно снижали опасность торпедной атаки — это грозное оружие, выпускаемое бесстрашными маленькими судами, угрожало будущему могучих дорогостоящих броненосцев.

Появление проекта «Дредноут» ознаменовало собой вызов соперникам Великобритании. Оно свидетельствовало о том, что Британия начала кардинально перестраивать свой флот и борьбу за морское господство смогут вести только те, чья кораблестроительная программа не отстанет ни на шаг. Адмирал Тирпиц буквально за пару недель обнаружил, что его флот из 15 броненосцев полностью устарел. Кайзер откликнулся незамедлительно. Линкор «Нассау», первый германский дредноут, вступил в строй уже в марте 1908 года. На бумаге могло показаться, что германские линкоры уступали дредноутам Королевского флота, — например, «Нассау» был оснащен машинами с возвратно-поступательным движением поршней, на нем были установлены 11-дюймовые орудия, в то время как на «Дредноуте» — 12-дюймовые. Однако орудия «Нассау» имели более высокую начальную скорость снаряда, что позволяло вести огонь по настильной траектории, обеспечивающей большую точность и бронебойность. Отсеки линкора были очень тесные, но корпус был защищен высококачественной броней. Небольшие герметичные «соты»-отсеки делали «Нассау» очень живучим — отличительная особенность большинства германских боевых кораблей.

С появлением новых больших кораблей у берлинских стратегов появилась другая забота. Неотъемлемой частью морской доктрины Германии являлся 98-километровый Кильский канал, позволяющий избежать долгого и опасного пути вокруг Дании и снимающий необходимость наличия самостоятельного Балтийского флота, готового отразить угрозу со стороны России. Однако Кильские шлюзы были построены для кораблей меньшего водоизмещения; корабль размером с «Дредноут» никак нельзя было протащить через канал.

Когда в 1911 году 36-летний Уинстон Черчилль был назначен первым лордом адмиралтейства (министром, отвечающим за Королевский военно-морской флот), он пришел в ужас, обнаружив свой кабинет в Уайтхолле пустым, и распорядился, чтобы там постоянно находился дежурный офицер. На стене за своим письменным столом Черчилль повесил карту, закрываемую раздвижными дверцами, на которой было указано текущее местонахождение кораблей германского флота. Каждый рабочий день он начинал с изучения этой карты.

Черчилль коренным образом изменил флот. Его главным советником был противоречивый сэр Джон Арбетнот Фишер, предсказавший с поразительной точностью, что война с Германией начнется 21 октября 1914 года (когда должны были завершиться работы по расширению Кильского канала, по которому смогли проходить новейшие германские линкоры). Королевский военно-морской флот отнесся к нововведениям Черчилля холодно. Когда Черчилль захотел создать штаб военно-морских сил, ему ответили, что никому не нужна особая группа офицеров, считающих себя умнее других. Один из историков военно-морского флота так подытожил позицию адмиралов: «Ум — достояние среднего класса и богемы, а машинами пусть занимаются нижние чины».

Черчилль навязал флоту реформы. Он создал Королевскую военно-морскую авиацию. Но что гораздо важнее, он заменил чадящие корабли с машинами, работающими на угле, погрузка которого отнимала массу времени, на суда с двигателями на мазуте — заправка топливом стала осуществляться значительно быстрее, и дальность плавания возросла в среднем на 40 процентов. Поскольку вся промышленность Великобритании держалась на угле и практически не имела дела с нефтью, это потребовало создания нефтяной компании — «Бритиш петролеум» — и строительства нефтехранилищ для хранения импортируемой нефти. Черчилль заказал строительство пяти линкоров: «Куин Элизабет», «Уорспайта», «Бархэма», «Велиэнта» и «Малайи», оснащенных двигателями, работающими на мазуте, и поэтому способных развивать скорость 25 узлов, и впервые в мире вооруженных 15-дюймовыми орудиями. Как правило, сначала изготовлялись опытные образцы таких орудий, которым предстояло пройти испытания, но Черчилль, вместо того чтобы терять целый год или даже больше, распорядился сразу же начать промышленное производство орудий, чтобы корабли вступили в строй как можно раньше.