Николай Стариков - От декабристов до террористов. Инвестиции в хаос Страница 3

Весь этот финансовый механизм можно прекрасно видеть на примере современных партий. Они тоже официально существуют на членские взносы и пожертвования. Но если бы речь шла только о пожертвованиях сочувствующих, то на сегодняшний день в мире не было бы ни одной партии. Деньги в их кассу вносят бизнесмены, целые картели и группы, четко преследующие определенную выгоду. Наполняя партию живительным финансовым ручьем, эти люди и организации заключают с ними определенную сделку, заставляя потом в парламенте страны или в муниципалитете маленького захолустного городка с лихвой отработать вложенные средства. Не будем наивными – просто так денег никто никому не дает и в обычной жизни, и в политике.

Точно так же было и 100 лет назад. Пожертвования, о которых нам рассказывают историки, просто являлись удобным объяснением для потомков. Иначе ведь не поймет питерский рабочий и тамбовский крестьянин, на какие такие копейки и рубли живут за рубежом борцы за их свободу. Сейчас пожертвования от сомнительных организаций и лиц за сомнительные услуги и будущее лоббирование интересов спонсоров записывают на «нейтральные» структуры и кристально чистых старушек-пенсионеров. Пришла якобы вот такая бабуля в офис партии, да и внесла на торжество либеральных идей несколько сотен тысяч рублей. А на соседней улице другие бабули жертвуют на борьбу за права трудящихся или спасение флоры и фауны планеты. Партия, отмывшая таким способом самые грязные деньги, чиста как слеза младенца. Есть у вас, уважаемые государственные органы, есть вопросы, так вы их бабуле и задавайте. Мы тут ни при чем – не можем же мы отказать в приеме средств сочувствующему нам человеку…

В начале развития революционной ситуации с таким простым решением была в России небольшая загвоздка: не было в стране столько сознательных бабушек и дедушек. Были все сплошь несознательные, а точнее сказать – обычные, нормальные люди. И они, если видели, как кто-то бросил бомбу в жандарма или чиновника, быстро того молодца вязали и сдавали куда следует. Первыми с этой проблемой в свое время столкнулись народники, искренне шедшие к русским мужикам просвещать, открывать им глаза. А оказывались в полицейских участках, куда те самые крестьяне их и сдавали. Поэтому никак не получалось написать в учебниках истории, что вся революционная эмиграция оплачивалась пожертвованиями простых русских людей. Тогда был найден простой, поистине гениальный трюк: все сомнительные деньги объявили пожертвованиями… самих капиталистов! Локомотивом, передовиком этого странного почина назвали известного промышленника и миллионера Савву Морозова. Пояснения мотивации удивительного поведения капиталиста не было вовсе никакой. Давал, мол, деньги и все, совесть мучила. Да и вообще, странный они народ – миллионеры. Просто не знают, куда девать деньги, вот и финансируют своих «могильщиков».

Это – правда. Савва Морозов был человеком весьма неординарным и финансовую помощь социал-демократам оказывал. Но только помогать большевикам он начнет накануне первой русской революции, а товарищи эмигранты вкусно ели и сладко спали в европейских столицах значительно раньше…

Рос «генеральный спонсор» ленинской партии в строгости – семья Морозовых была старообрядческая, что уже само по себе говорило о многом. Воспитывался Савва аскетом, человеком очень религиозным. Такой человек никак не мог помогать социал-демократам – слишком в разных мирах существовали Морозовы и борцы за народное счастье. Так и остались бы большевики без денег, если бы не любовь! Савва Морозов, женатый человек, полюбил актрису Художественного театра Марию Федоровну Андрееву. Полюбил безумно, неистово, забыв обо всем на свете. А вот она была связана с революционерами. Пользуясь чувствами миллионера, «товарищ феномен», как называл Андрееву Ленин, стала вить из него веревки. Капиталист Морозов начал финансировать издание газеты «Искра», активно общаться с большевиками и даже доставлять свежеотпечатанные экземпляры к себе на фабрику! Однако те, кто писали большевистские мифы и приписывали влюбленному филантропу основную роль в финансировании партии, явно перестарались. Но что делать – широко развернулся Ильич в первую русскую революцию, еще шире развернется он, готовя третью. Объяснения золотому дождю, обрушившемуся на разваливавшие русское государство партии, надо было дать. Вот тогда-то и стал Савва Морозов генеральным спонсором Ленина и компании. Между тем, достаточно просто почитать Максима Горького, лично знавшего капиталиста, чтобы убедиться, что все это ложь.

«Кто-то писал в газетах, что Савва Морозов тратил на революцию миллионы, – пишет Горький в своем одноименном очерке, посвященном “спонсору”, – разумеется, это преувеличено до размеров верблюда. Миллионов лично у Саввы не было, его годовой доход – по его словам – не достигал ста тысяч. Он давал на издание “Искры”, кажется, двадцать четыре тысячи в год».

Вот так. Наш гипермиллионер превратился в просто богатого человека, а его умопомрачительная помощь смутьянам обрела конкретную цифру. Конечно, «двадцать четыре тысячи в год» – тоже очень серьезные деньги. Но даже на издание газеты, тираж которой – несколько десятков тысяч, этого уже не хватит. А ведь еще надо платить зарплаты, закупать оружие, оплачивать забастовки, давать взятки, подделывать паспорта и документы. Да мало ли какие расходы могут возникнуть в процессе «освободительной борьбы» с царизмом!

А теперь пора разобраться, почему именно Савва Морозов в нашей истории монополизировал финансовое спонсорство большевистской партии. Случилось это потому, что увидев реальные результаты «работы» своих друзей социал-демократов, он отказал им в поддержке и уехал за границу, во Францию. А там при весьма темных обстоятельствах 44-летний магнат застрелился! Это случилось 13 мая 1905 г. в номере «Ройяль-отеля». «За границей он убил себя, лежа в постели, выстрелом из револьвера в сердце», – напишет об этом Горький.

Но эта смерть не была самоубийством. Савва Морозов был убит своими друзьями-революционерами. Его жена, вбежавшая в номер сразу после выстрела, увидела в окно быстро убегавшего неизвестного человека. Так она утверждала до конца своих дней, так она сказала прибывшей французской полиции. И еще рассказала, что предсмертная записка: «В моей смерти прошу никого не винить», написана совсем другим почерком. Да и вообще, по своему характеру и воспитанию старовер-раскольник Савва никогда не решился бы на самоубийство. Но ее никто не слушал – доказательств не было. Французская полиция поспешила закрыть дело и не обратила внимания, что накануне своей гибели Савва Морозов застраховал жизнь на 100 тыс. рублей. Влюбленный магнат не нашел ничего лучшего, как отдать страховой полис своей пассии Марии Андреевой, которая бережно хранила бумагу, а потом получила по ней деньги. Сорок тысяч из них ушло на оплату разных долгов актрисы, а остальная сумма попала в фонды большевистской партии.

Дальнейшая история несчастного Саввы Морозова раскручивалась уже сама собой. Полиция Франции признала его самоубийцей, невзирая на показания жены. Из-за этого и в России, чтобы получить разрешение на похороны по православному обряду, пришлось объявить, что свой грех самоубийства покойный совершил в помешательстве. Такой трюк помог похоронить Морозова «как положено». Эта же выдумка невероятно облегчила жизнь советским историкам. Теперь финансирование революционеров капиталистами можно было объяснить их душевным нездоровьем…

Но помимо своевременной гибели, покойный меценат сделал для русской революции еще одно доброе дело. Он познакомил Горького с Николаем Павловичем Шмидтом, который стал вторым известным спонсором социал-демократов. Будучи по матери членом династии Морозовых, Шмидт также обладал значительным состоянием. Под влиянием пролетарского писателя он проникся революционными идеями и, аналогично Савве, начал помогать революционерам деньгами. Дело дошло до того, что боевики-рабочие фабрики Шмидта приняли активнейшее участие в московском вооруженном восстании в декабре 1905 г. Сама фабрика была разрушена артиллерией, а ее странноватый владелец арестован.

В тюрьме Шмидт просидел около года. Дальнейшую его судьбу предсказать несложно – он был найден мертвым. Разумеется, как и при всех загадочных смертях, самоубийство было самым удобным объяснением. Этому мешал лишь тот факт, что Шмидта нашли с перерезанным горлом.

Такой экзотический способ самоубийства не используют даже японские самураи, предпочитающие вспарывать живот, поэтому второй версией стало убийство «по инициативе» администрации тюрьмы. О том, что его смерть была выгодна революционерам, в советское время не писали. Однако судьба состояния Шмидта весьма показательна. После его смерти наследниками стали две сестры и пятнадцатилетний брат. Но все деньги, несмотря на это, попали в кассу большевистской партии. Для этого революционеры применили весь арсенал своих средств – от фиктивного брака до запугивания и угроз. Кстати говоря, наследство Шмидта тоже не было «миллионным». Большевикам досталось около четверти миллиона рублей. Сумма, безусловно, большая, но недостаточная для оплаты двух революций, десятков тысяч единиц оружия и десятков лет беспечной жизни в сытой Европе…