Вадим Нагаев - Парадокс профессора Даве Страница 3

Вся эта логическая конструкция, подробно изложенная в книге «Какова цель эволюции», представляет собой теоретический фундамент, опираясь на который мы попробуем не просто заглянуть в ближайшее будущее, а определить наиболее рациональный путь, на который человечество должно ступить уже сейчас.

Периоды между глобальными экологическими катастрофами в истории нашей планеты были заполнены множеством катаклизмов менее масштабных и на первый взгляд случайных. Однако на самом деле все они были направлены на реализацию главной цели эволюции земной биосферы – на увеличение степени ее динамического самосохранения.

Точно так же бесчисленное количество войн и революций в истории человечества были не случайными эпизодами, они были теми инструментами социальной эволюции, посредством которых человеческие особи достигли сегодняшнего уровня самоорганизации. Самый главный вывод, который вытекает из универсального алгоритма развития, заключается в том, что жизненный процесс может осуществляться лишь в том случае, если живые системы способны постоянно повышать свою жизнеспособность. В противном случае под действием разрушительной энтропии они будут деградировать и погибать.

В своей монографии «О сущности живой материи», изданной в 1971 году, профессор В. Н. Веселовский наглядно показал, что на биологическом уровне эта главная цель жизненного процесса реализуется постоянно, шаг за шагом. Первые живые клетки, затем организмы как сообщества клеток, далее сообщества организмов, затем биоценозы – все это были новые уровни организации живой материи, объединенные одной сущностью – увеличением степени жизнеспособности.

В соответствии с универсальным алгоритмом развития главная цель человеческой истории так же должна реализовываться шаг за шагом. При этом каждый шаг должен быть направлен на увеличение уровня самоорганизации всего людского рода.

Так самая главная истина позволяет установить главную истину для каждого конкретного момента истории. Что же касается сегодняшнего момента, то он в этом смысле ничем не отличается от всех предыдущих.

Человечество должно двигаться в направлении, обеспечивающем рост его жизнеспособности.

Такое движение состоит из множества отдельных шагов, каждый из которых должен быть подчинен одной главной цели.

Эта цель теперь понятна. Остается проанализировать каждый конкретный шаг. Этому и посвящены все следующие главы этой книги.

Глава II

Одной из малоизвестных страниц в истории политологии ХХ столетия был многолетний и напряженный поиск идеологического стержня фашистской идеи. Эта идея предстала весьма крепким орешком для исследователей, взявшихся изучать данный социальный феномен. На первоначальном этапе либерально настроенные политологи и марксисты вообще не признавали существования фашистской идеологии, считая фашизм смесью культа личности, оголтелого национализма и жестокости. Поскольку фашизм в идеологическом плане был направлен против либеральной демократии и марксизма, то представители и того и другого лагеря попытались исключить фашизм как объект серьезного исследования и таким образом поставить на нем крест раз и навсегда.

Это был первый рубеж на пути изучения данного одиозного порождения ХХ века, и главным препятствием здесь были именно марксисты, которые пытались убить сразу двух зайцев – заклеймить проклятый капиталистический строй, представив фашизм как уродливый продукт капитализма. На примитивность этого пропагандистского приема сразу указал известный философ и публицист Эрнст Блох – «фашизм имеет более глубокие корни, чем капитализм».

Однако второй рубеж оказался более сложным. Сам по себе термин «фашизм», означающий на итальянском «связка», «союз», не несет никакой идеологической нагрузки. При этом он предстал многоликим социальным явлением, способным воплощаться в различные формы, а многочисленные теории, которые пытались дать ему объяснение, на самом деле всего лишь описывали отдельные стороны фашизма. Более того, в ходе многочисленных дискуссий выяснилось, что ни антисемитизм, ни шовинизм, ни расизм непосредственного отношения к фашистской идее не имеют. Все это относилось к искусственной форме, в которую эту идею облекли.

Данная ситуация не является уникальной. Кровавый режим Пол Пота в Камбодже, следуя точно такому же рецепту, обратил теорию К. Маркса в идеологический инструмент истребления собственного народа.

Так или иначе, а потребовались годы упорного труда, чтобы тщательно проанализировать все уникальные воплощения и эволюционные формы фашизма. Этой работой занимались прогрессивные ученые-политологи, которые понимали, что, для того чтобы в будущем распознать новые обличья фашистской идеи, необходимо выявить ее идеологический стержень. Первым серьезным прорывом в этом направлении стали результаты исследований американского профессора Роджера Гриффина. Он, наконец, сумел ухватиться за одну из главных сущностей фашизма, присущих всем его эволюционным формам. Эта сущность была им охарактеризована термином «палингенез», или «повторное рождение».

Для того чтобы наглядно представить себе, о чем здесь идет речь, обратимся к доверительному разговору между Мюллером и Штирлицем, который произошел между ними в одной из последних серий фильма «Семнадцать мгновений весны». Тогда Мюллер сказал: «Войну мы проиграли, но идея наша рано или поздно возродится вновь».

Представим себе, что такой разговор действительно имел место. На чем тогда могла основываться уверенность группенфюрера СС, что идея, о которой он толковал Штирлицу, неминуемо возродится?

Поскольку Мюллер был не рядовым членом партии, он прекрасно разбирался в тонкостях фашистской идеологии. Поэтому хорошо знал, что любая нация, достигнув величия и успокоившись на этом, начинает быстро деградировать. Спокойное и сытое благополучие ведет к тому, что она перерождается в сброд обывателей, главным смыслом существования которых становится мягкий диван возле телевизора, холодильник на кухне и удобный унитаз поблизости. Вскоре представители некогда сплоченной нации перестают интересоваться теми, кто живет по соседству с ними, в квартире напротив, потому что весь круг интересов у них замыкается на собственных потребностях исключительно материального характера. Так происходит гибель нации, трактуемая в идеологии фашизма как естественный в природе процесс, который должен таким же естественным образом сменяться ее возрождением. Акт смерти и акт рождения должны сменять друг друга в жизни любой нации, как это происходит со всеми жизненными формами.

В этом и заключается смысл палингенеза.

Вот только акт возрождения нации сам по себе произойти не может. То, как это происходит, представляет собой центральный момент данного процесса.

Нация способна заново возродиться, если возрождается ее дух, а сделать это невозможно, воздействуя только на разум человека. Поэтому призывы встать в строй, вспомнив былое величие, надежды сплотить нацию лозунгами типа «встающей с колен страны и тем самым вызывающей у всех зависть» с позиций палингенеза никакого эффекта иметь не могут.

Возродить дух нации можно только на уровне чувств, эмоций и инстинктов, а произойти это может, если появляется харизматическая личность, способная взять на вооружение самое мощное средство сплочения – чувство ненависти.

В 1917 году харизматический лидер сумел возродить дух нации и сплотить ее, взяв на вооружение «священное» чувство ненависти ко всем угнетателям трудового народа.

Таким образом, Октябрьская революция была социалистической только по своим целям. По своему характеру это была революция фашистская, так как была осуществлена в соответствии с постулатами этой идеологии.

И все же палингенез не является главной частью идеологического ядра фашизма. Главную часть неожиданно для себя выявил известный итальянский писатель Умберто Эко. В одной из своих многочисленных характеристик фашизма он назвал его «идеологией действия ради действия» – и тем самым попал в самую точку. Этой короткой фразой он дал характеристику фашистской революции, у которой есть начало, но нет конца. И несмотря на то что смысл этой революции определяется палингенезом, именно она и составляет главный стержень фашистской идеи. Такая революция приводит не просто к возрождению нации, она призвана возвести нацию на более высокую ступень совершенства, и этот процесс в идеологии фашизма является бесконечным. Но именно здесь фашистская идея оказывается в полном соответствии с целью социальной эволюции. Все это и наполняет смыслом слова Мюллера о том, что эта неистребимая идея рано или поздно возродится вновь.

Таким образом, идеологическая сущность фашизма отнюдь не реакционна. Более того, эта идеология вполне научна, согласуется с практикой и имеет прочный теоретический фундамент.