Антон Горский - Русь: от славянского расселения до Московского царства Страница 30

В 1235–1236 гг. на территориях Галицкой и Волынской земель шли военные действия между Михаилом и Изяславом, с одной стороны (в союзе с половцами и польским князем Конрадом Мазовецким), и Даниилом и Васильком Романовичами — с другой (в союзе с Владимиром Рюриковичем и литовцами). Даниил пытался отвоевать у Михаила Галич, но добился возвращения только Перемышля. Владимир, освободившийся из половецкого плена за выкуп, вернул себе киевский стол, но вскоре уступил его (видимо, по соглашению с Даниилом) Ярославу Всеволодичу, пришедшему из Новгорода в 1236 г..[670]

В 1238 г., узнав о гибели своего старшего брата Юрия в бою с монголами на р. Сить, Ярослав ушел из Киева и сел на освободившийся владимирский стол. Михаил после этого занял Киев, оставив в Галиче своего сына Ростислава. Вновь перешел в руки черниговских князей и Перемышль.[671] Но торжество Ольговичей было недолгим.

В 1239 г. Даниил вернул себе Галич.[672] Осенью того же года татары захватили Переяславль и Чернигов, подступали (пока с рекогносцировочной целью) и к Киеву.[673] Зимой 1239–1240 гг. в поход на Юг Руси выступил Ярослав Всеволодич. Михаил бросил Киев и бежал в Венгрию. Ярослав захватил город Каменец на киево-волынском пограничье, взяв в нем в плен жену и бояр Михаила.[674] В Киеве сел князь из смоленской ветви Ростислав Мстиславич[675] (очевидно, его вокняжение произошло с санкции Ярослава).[676] Но вскоре Даниил захватил Ростислава и оставил в Киеве своим наместником боярина Дмитра.[677] Это был уже канун похода Батыя на Киев.

Война 1230-х гг. представляет собой одну из самых длительных и ожесточенных усобиц в истории Руси. В ходе нее черниговские, смоленские и волынские князья несли серьезные людские и экономические потери. Князья суздальской ветви, напротив, почти не принимали в усобице участия: походы Ярослава Всеволодича на юг в 1236 г. и зимой 1239–1240 гг. не сопровождались серьезными военными столкновениями. Перемены в соотношении сил ярко проявились в длительности пребывания на «общерусских» столах. За период после 1228 г. и до взятия Батыем Киева в 1240 г. на первом месте суздальские Юрьевичи — 12 лет, у Ольговичей — 8, Ростиславичей — 7, Изяславичей — 4,5.[678] При этом во 2-ю половину 1230-х гг. Ростиславичи не занимали (исключая короткое княжение Ростислава Мстиславича в Киеве) ни одного стола; ко времени Батыева похода на Южную Русь потеряли все и Ольговичи. Лучшие позиции оказались у князей суздальской ветви, закрепившихся на новгородском столе, а также у волынских Даниила и Василька, оставшихся (правда, еще не окончательно) победителями в борьбе за Галич; в Киеве же не удалось закрепиться ни одной из ветвей.

Перманентная междоусобная война на Юге Руси исключила возможность объединения сил для отпора монгольскому удару. Показательно, что она продолжалась не только после разорения Батыем Северо-Восточной Руси, но даже тогда, когда монголы захватили Переяславль и Чернигов! Князей-противников, похоже, больше заботила борьба между собой, чем приближающееся нападение внешнего врага. В одиночку же пытаться противостоять монгольским войскам было невозможно.

Часть IV

РУССКИЕ ЗЕМЛИ С СЕРЕДИНЫ XIII — ДО КОНЦА XIV В.

Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себе деляче… Тоска разлияся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами на себе крамолу коваху…

Очерк 1

Монгольское нашествие и судьбы русских земель

В результате походов войска Монгольской империи под командованием внука Чингисхана Батыя на Северо-Восточную (1237–1238 гг.) и Южную (1239–1241 гг.) Русь и серии политико-административных мер, проведенных завоевателями (в основном в 40-50-х гг. XIII в.),[679] русские земли попали в зависимость от монгольских ханов. До 60-х гг. XIII в. верховными сюзеренами Руси считались монгольские императоры — великие ханы в Каракоруме (столице Монгольской империи). В 60-х гг. западный улус империи Чингизидов — т. н. Золотая Орда[680] — стал полностью самостоятельным государством, и русские княжества остались в вассальной зависимости только от него.[681] Зависимость выражалась в праве правителей Орды утверждать русских князей на столах и получать с русских земель дань (с XIV в. она именовалась на Руси «выходом») и другие подати; русские князья обязаны были также предоставлять Орде военную помощь.[682]

Зависимость от Орды (т. н. «иго»[683]) просуществовала почти два с половиной столетия; она сохранялась долгое время даже после распада Орды на несколько ханств. Причина такой длительности и стойкости отношений зависимости — в особенностях мировосприятия эпохи. В отличие от таких завоеванных монголами стран, как Китай и Иран, где завоеватели осели и правили непосредственно, русские земли сохранили в главных чертах свою общественно-политическую структуру, в них продолжали править собственные князья. Изменение в системе властвования свелось к появлению вне пределов Руси источника верховной власти — хана Орды. На Руси он именовался царем, т. е. титулом более высоким, чем кто-либо из русских князей, и ранее последовательно применявшимся только к императорам Византии и Священной Римской империи. Орда, таким образом, заняла в мировосприятии место мировой державы — царства (в середине XIII в. временно пустовавшее в результате захвата столицы Греческого царства — Византийской империи — Константинополя, «Царьграда», в 1204 г. западными крестоносцами; восстановлена была Византийская империя только в 1261 г.).[684] Зависимость от ордынского «царя» стала традиционной нормой. И чтобы во властных кругах встал вопрос о ее ликвидации, должно было не только и даже не столько измениться соотношение военных сил, сколько пробить себе дорогу идеи о нелегитимности власти ордынского хана над Русью и о равном с ним статусе главного из русских князей (см. Часть V, Очерки 2 и 3).

Вопрос о последствиях монгольского нашествия для Руси издавна принадлежит к числу дискуссионных. Можно выделить три основные точки зрения. Одни исследователи признавали очень значительное воздействие завоевателей на развитие Руси, выразившееся в создании благодаря им единого Московского (Российского) государства. Основоположником такой точки зрения был Н. М. Карамзин, а в 20-х гг. ХХ в. она была развита т. н. евразийцами.[685] Другие историки (среди них — С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов) оценивали воздействие завоевателей на внутреннюю жизнь русского общества как крайне незначительное. Они полагали, что процессы, шедшие во второй половине XIII–XV вв., либо органически вытекали из тенденций предшествующего периода, либо возникали независимо от Орды.[686] Наконец, для многих авторов характерна позиция, при которой влияние завоевателей расценивается как заметное, но не определяющее для страны, при этом как однозначно негативное, тормозящее развитие Руси, в т. ч. объединительные процессы; создание единого государства, по их мнению, произошло не благодаря, а вопреки Орде.[687]

Непосредственное воздействие иноземного нашествия и ордынской власти в сфере экономической выразилось, во-первых, в масштабных разорениях территорий во время ордынских походов и набегов, во-вторых, — в систематическом выкачивании из страны материальных средств в виде дани и других поборов.[688] Непосредственные политические последствия хорошо отображает такой показатель, как сопоставление количества информации в летописании разных русских земель (Северо-Восточной Руси, Новгорода, Галицко-Волынской земли) о событиях, происходивших в других землях. В период после нашествия оно резко (в 2–3 раза) уменьшается,[689] явно указывая на быстрое ослабление политических связей между различными регионами Руси. Борьба за киевский, новгородский и галицкий столы, столь активно шедшая в первой трети XIII в. и стимулировавшая межземельные связи, после нашествия прекратилась (только конфликт из-за Галича продолжался до 1245 г.). В условиях, когда получение стола стало зависеть от ханской воли, естественно было стремление закрепить за собой и своими потомками «отчинные» земли, а не гоняться за «общерусскими» столами.

Раскрыв любой обобщающий труд по истории России, нетрудно обнаружить, что начиная с середины XIII в., времени монгольского нашествия, географический диапазон внимания авторов резко сужается: если ранее этого времени освещалась история всех древнерусских земель от Карпат и Среднего Поднепровья на юге до Финского залива и верхней Волги на севере, то теперь речь идет преимущественно о Северо-Восточной Руси и (в меньшей мере) Руси Северо-Западной (Новгородская земля).[690] Связано это в первую очередь с тем, что именно Северо-Восточная Русь стала ядром нового единого русского государства — России, в то время как западные и южные русские княжества (Киевское, Черниговское, Смоленское, Волынское, Галицкое, Полоцкое, Пинское, Переяславское) в период с конца XIII по начало XV в. попали под власть Великого княжества Литовского и Польского королевства. Внимание исследователей и фокусировалось прежде всего на процессе складывания единого государства со столицей в Москве (эта проблематика будет в центре внимания и в последующих очерках настоящей работы).