Николай Карпов - Крым — Галлиполи — Балканы Страница 31

VIII. БАЛКАНЫ

При ликвидации военных лагерей Врангель, Кутепов и руководство казачьих формирований выработали приемлемый для балканских стран общий основополагающий принцип размещения войск. Он состоял в следующем: «Русские соединения и части, не ложась бременем на приютившие их государства, собственным трудом добывают средства для своего существования в ожидании того дня, когда они снова будут призваны выполнить свой долг перед Родиной. Главное командование берет на себя содержание минимального командного состава, инвалидов, принадлежащих к составу армии, нетрудоспособных, женщин и детей, обеспечивает медицинскую помощь и отпускает средства на санитарные учреждения, читальни, газеты и информацию»{245}.

Сербия первая приняла русские части: сначала казаков с острова Лемнос, а потом кавалеристов и технические части из Галлиполи. Врангелевцы здесь скоро постигли простую истину: не все в этой стране относятся к ним благожелательно. Как и везде в Европе, в Сербии сильно сказывалась растущая политизация общества. Активно функционировали партии левого и правого толка, которые в той или иной степени влияли на настроения местного населения.

Характерно, что с сербами проблем практически не было. С ними сразу сложились достаточно хорошие отношения. Части, расквартированные на территории этой страны, получали необходимую помощь в обустройстве и наладили тесные контакты с местными властями. В некоторых же населенных пунктах других автономий, входящих в королевство, белое воинство столкнулось далеко не с дружественным приемом. В Хорватии, например, по воспоминаниям бывшего юнкера Крымского кадетского корпуса М. Каратеева, на столичном вокзале в Загребе эшелоны с Крымским кадетским корпусом встретила толпа людей, выкрикивающих проклятия в адрес белогвардейцев. «Вы всю жизнь пили русскую народную кровь, — скандировали они, — а теперь приехали пить хорватскую!»{246} По его словам, подобные случаи были и в Словении. В это время здесь были сильны прокоммунистические настроения, и у прибывших юнкеров порой складывалось впечатление, что и здесь вот-вот вспыхнет гражданская война. После обустройства войск в этих республиках случались драки, зачинщиками которых становилось местное население. Но в целом на условия жизни войск это влияло мало, и они ни в какое сравнение не шли с той жизнью, что была в Галлиполи и на Лемносе.

Абсолютное большинство чинов кавалерийской дивизии определилось на службу в пограничную стражу и таможенный контроль. Штаб этой дивизии вплоть до 1926 г. размещался в г. Вранье, а затем передислоцировался в г. Пожаревац. Кавалеристы разбивались на подразделения, командирами которых назначались только сербы. Русский командный состав помогал в пограничной службе, а в структурах таможенного контроля они становились советниками при сербских начальниках. Все русские военнослужащие подписали особый контракт, который обязаны были возобновлять ежегодно. Кроме того, все они приняли присягу на верность королю{247}.

Право носить русскую военную форму получили только старшие воинские начальники, начиная с командиров эскадронов, принятых на должность чиновников в пограничную стражу. Но всего таковых набралось только 21 человек. Командиры бригад и полков, поступившие на таможенную службу, и чины дивизии, находившиеся на иждивении Главного командования, также имели право носить русскую военную форму. Командиры же полков, состоявшие на службе в структуре сербской таможни, при исполнении обязанностей должны были носить сербскую форму. Все остальные офицеры, за исключением последнего выпуска Николаевского кавалерийского училища, числились унтер-офицерами и тоже носили сербскую военную форму. Были установлены и оклады, при этом в таможенной службе значительно ниже, чем у пограничников. Это объяснялось прежде всего разницей в условиях службы. Большинство частей и подразделений, поступивших на службу по охране сербской границы, находились вдали от крупных центров и не имели даже сносного жилья. Однако, по отзывам сербских начальников, русские части представляли собой исключительно крепкие по духу и дисциплине формирования{248}.

Казаков и военнослужащих технических частей определили на различного рода физические работы. В частности, кубанцев расквартировали вблизи Белграда и в Словении, в районе Ормож-Лютомир. Основная их часть была занята на строительстве железной дороги. Гвардейские сотни работали по сбору военных трофеев на полях былых боев, на сахарных заводах и лесопилках. Жили казаки в квартирах местных жителей и бараках, предоставленных сербской администрацией железной дороги. Сравнительно неплохой заработок позволял казакам даже делать небольшие отчисления на случай возможной безработицы. Донцы-гвардейцы сначала провели год на тяжелой службе по охране сербско-венгерской границы, а затем год работали на лесозаготовках, после чего их также определили на постройку железной дороги, разбив на две группы. Одна была направлена в Боснию, в район г. Быхача, а другая — в Словению, вблизи г. Орможа.

Еще одна часть казаков использовала искусство джигитовки. Впервые команду джигитов организовал в 1921 г. генерал-майор Е. Павличенко. Затем появились и другие. Наиболее крупную группу джигитов организовал потом уже во Франции генерал Шкуро. Их выступления были очень популярны, проводились с размахом, с песенниками и духовым оркестром. Были у Шкуро и свои мастерские — пошивочная и седельная.

Наличие рабочих мест в Королевстве СХС и в целом хорошее отношение к русским помогли Врангелю претворить в жизнь его основную идею — обеспечить работой свою армию в составе частей и подразделений. Однако в любое время обстановка могла измениться к худшему, поэтому во всех частях были созданы денежные резервы. В основу таких фондов легли отчисления из заработка рядового и офицерского состава. Вклады эти считались личной собственностью каждого члена такой кассы и могли быть использованы в случае потери работы. Проводились отчисления и в особый инвалидный фонд.

Несколько иначе складывались условия размещения врангелевцев в Болгарии. Особенности имела сама дислокация: штаб 1-го армейского корпуса разместился в г. Велико-Тырново, штаб 1-й пехотной дивизии — в г. Сищев, Донского казачьего корпуса — в г. Старая Загора. Части обоих корпусов дислоцировались тоже только в крупных городах. Географически 1-й армейский корпус оказался преимущественно в северной Болгарии, а донцы — в южной. Все военные училища, кроме Николаевского инженерного, тоже прибыли в Болгарию. Вопрос с жильем практически не стоял. По Нёйискому[5] договору побежденная в Первой мировой войне Болгария должна была сократить большое количество казарм, которые и были предоставлены частям Белой армии.

Болгарский царь Борис и правительство во главе с Александром Стамболийским в целом благоволили к русским, но могли обеспечить работой только две тысячи человек, а остальные должны были содержаться за счет русских средств, внесенных на депозит государства. Все части обоих корпусов имели право сохранять свою организацию и командование, носить свою военную форму, но обязаны были беспрекословно повиноваться болгарским законам.

В 1921-1923 гг. в Болгарии еще существовало русское посольство. Посланником здесь был А. Петряев. Кроме того, в Софии работало управление военного представителя Врангеля. Сначала его возглавлял генерал М. Романовский, а затем генерал Л. Вязмитинов. Они принимали самое активное участие в судьбе армии Врангеля: в подготовке договора с болгарским руководством, в определении мест дислокации войск, в организации их снабжения. Договор назывался «О приеме русских войск в Болгарии». И третий его раздел гласил: «Русские части принимаются на территорию Болгарии на содержание, за счет русских средств согласно вышеуказанному основному договору… могут быть привлекаемы… на не опасные для жизни и здоровья людей правительственные работы с оплатой труда по среднерыночной рабочей цене, с выдачей одной половины заработной платы работающим и с зачислением другой половины заработной платы в основной фонд на содержание людей»{249}. Существенным было примечание к этому разделу договора: «Русские части не могут принимать никакого участия во внутренних делах страны или в ее внешних недоразумениях, равно как и не могут быть привлекаемы в таких случаях кем бы то ни было»{250}.

Довольно быстро обустроившись, части приступили к занятиям и работе. Средств на содержание войск катастрофически не хватало, и Кутепов по согласованию с Врангелем начал активно искать рабочие места. Однако свободных групповых мест в Болгарии было крайне мало.

Солдатам и офицерам разрешили самостоятельно устраиваться на одиночные, преимущественно сельскохозяйственные работы, не утрачивая связи со своими воинскими частями. В более выгодном положении оказались казаки: труд на земле им был привычен, к тому же в казачьих частях рядовых было значительно больше, чем в пехоте, где каждый второй был офицер.