Олег Романько - Легион под знаком Погони. Белорусские коллаборационистские формирования в силовых структурах нацистской Германии (1941-1945) Страница 34

Безусловно, советское партизанское движение и в целом, и по регионам было самым масштабным, массовым и наиболее эффективным. Другое дело, что за ним стояло огромное государство, которое, хоть и вело тяжелую войну, тем не менее, снабжало (по мере сил) своих партизан вооружением, амуницией, продовольствием и, что самое главное, обученными кадрами. Кроме того, несмотря на свой массовый характер (его, кстати, не отрицает даже большинство западных исследователей), советское движение Сопротивления не было, в целом, стихийным процессом, а являлось организованным и централизованным. Во всех директивах правительства и коммунистической партии о «развертывании борьбы в тылу германских войск» (например, от 29 июня и 18 июля 1941 г.) указывалось, что население должно само создавать партизанские отряды и подпольные группы. Правда, при этом делалось замечание, что руководящая роль в этом процессе должна принадлежать местным партийным органам (чтобы не допускать анархии и т.п. явлений). В советском военно-политическом руководстве долгое время (практически до лета 1942 г.) шла дискуссия о том, должно ли партизанское движение на оккупированных территориях быть «всенародным» или стать «заботой профессионалов». В первом случае подразумевалось, что в отряды надо было привлекать, по возможности, всех. Во втором, имелось в виду, что это движение должно было быть той же Красной Армией, только в тылу, и в нем следовало иметь поменьше «любителей». Первую точку зрения отстаивал П. Пономаренко, бывший до войны партийным руководителем Белоруссии, вторую – Л. Берия[292].

В сущности, их концепции отражали общий взгляд на ведение войны. Как известно, до лета 1942 г. Сталин, в эйфории от битвы под Москвой, считал, что войну можно будет закончить еще до конца зимы. Поэтому, многочисленные партизанские отряды, на его взгляд, были не нужны. Однако после харьковской и крымской катастроф его точка зрения изменилась. Он понял, что война принимает затяжной характер, и одним из факторов, который может способствовать победе, должна стать дезорганизация немецкого тыла путем создания массового партизанского движения, носящего оперативно-стратегический характер. Но и это движение должно было быть строго организованным, находиться под контролем партии и органов безопасности, и, что самое главное, управляться из Москвы. С этой целью 30 мая 1942 г. при Ставке Верховного Главнокомандования был создан Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД), начальником которого стал выразитель идеи «народной войны» П. Пономаренко. Штаб действовал (с небольшим перерывом) до 13 января 1944 г., выполняя следующие функции: установление связи с партизанскими формированиями; направление и координирование их деятельности; обобщение и распространение опыта партизанской борьбы; снабжение партизан оружием, боеприпасами, медикаментами; подготовка кадров; и осуществление взаимодействия партизанских формирований с Красной Армией. Апогеем централизации руководства партизанским движением стало введение 6 сентября 1942 г. должности Главнокомандующего партизанским движением при Государственном комитете обороны. Им стал маршал К. Ворошилов. Однако уже 19 ноября этот пост был упразднен «в целях большей гибкости руководства партизанским движением». Этот была официальная причина. На самом же деле, чтобы избежать гибельного двоевластия в таком важном деле[293].

Все работу на местах ЦШПД осуществлял через подчиненные ему республиканские и областные штабы партизанского движения, а также через соответствующие органы при штабах фронтов. О масштабах их деятельности свидетельствуют, например, следующие цифры. За период с 1941 по 1944 г. на оккупированных территориях СССР действовало более 6000 партизанских отрядов различной численности, в которых сражалось свыше 1 млн. 150 тыс. человек. По данным советских историков, партизаны уничтожили, ранили и захватили в плен более 1 млн. немецких солдат, их союзников и коллаборационистов. Уничтожили свыше 4 тыс. танков и бронемашин, 65 тыс. автомашин, 1100 самолетов, разрушили и повредили 1600 железнодорожных мостов, пустили под откос свыше 20 тыс. железнодорожных эшелонов[294].

Партизанское движение на территории Белоруссии развернулось, фактически, с первых же дней оккупации. Однако до января 1942 г. им руководили не профессионалы, а оставшиеся в подполье деятели Компартии. Поэтому, в целях укрепления руководства народной войной, Центральный комитет КП(б)Б образовал две оперативные группы: Северо-Западную (при Калининском фронте) и Западную (при Брянском фронте). Эти группы должны были устанавливать и поддерживать связь с подпольными партийными органами и действующими партизанскими отрядами. После этих мероприятий партизанское движение заметно активизировалось, начался рост и укрупнение партизанских отрядов. Наконец, в июне-сентябре 1942 г. обе группы были ликвидированы, а на их месте 9 сентября был создан Белорусский штаб партизанского движения (начальник – П.З. Калинин)[295].

В целом, результаты деятельности белорусских партизан были весьма успешными и эффективными. Об этом можно судить по целому ряду фактов. К концу оккупации Белоруссии, силы коммунистического Сопротивления контролировали более 60% довоенной территории республики, образуя здесь 20 так называемых «партизанских зон» и «краев». К слову, один из таких краев функционировал на стыке территорий БССР, России и Латвии и охватывал 14 районов площадью 10 тыс. км² и с более, чем 200 тыс. человек населения[296].

По данным официальных советских источников за период с июня 1941 по июнь 1944 г. белорусскими «народными мстителями» было убито, ранено и взято в плен более 500 тыс. оккупантов и коллаборационистов. Подорвано 11128 вражеских эшелонов, выведено из строя 18700 автомашин, 1355 танков и бронетранспортеров, уничтожено 305 самолетов[297].

Общая динамика численности белорусских партизан была следующей: более 12 тыс. (август 1941 г.), около 50 тыс. (ноябрь 1942 г.), более 75 тыс. (май 1943 г.), более 153 тыс. (декабрь 1943 г.) и более 270 тыс. (июнь 1944 г.). Всего же за период с 1941 по 1944 г. через партизанские отряды на территории Белоруссии прошло свыше 440 тыс. человек. По количественным показателям это второй результат (после Украины)[298].

Даже, если эти цифры несколько преувеличены, они не оставляют сомнения в том, что советское партизанское движение стало на определенном этапе действительно массовым и всенародным. А в период с лета 1943 по лето 1944 г. оно и вовсе приобрело стратегический характер (всем, например, известны названия таких масштабных партизанских операций, как «Рельсовая война» и «Концерт», которые проводились практически на всех оккупированных советских территориях). К слову, роль, которую сыграли партизаны в ходе освобождения Белоруссии (операция «Багратион»), переоценить довольно сложно.

Естественно, что у других течений движения Сопротивления не было таких возможностей, как у советских партизан. Поэтому и их масштабы на территории Белоруссии были менее значительными. Тем не менее, и Армия Крайова (АК), и вооруженные формирования белорусских националистов некоторое время были конкурентами коммунистических «народных мстителей». История их создания вкратце такова.

После сентябрьских событий 1939 г. за границей было создано польское эмигрантское правительство во главе с генералом В. Сикорским. Одной из его обязанностей было руководство деятельностью подпольных военных формирований на территории бывшего Польского государства (в том числе, в Западной Белоруссии, Западной Украине и южной Литве). После падения Варшавы генерал М. Карашевич-Токаржевский получил приказ Сикорского о переходе на нелегальное положение. 27 сентября генерал собрал несколько десятков польских офицеров и создал из них организацию, получившую название «Служба за победу Польши». Эта организация просуществовало относительно недолго. Уже 17 ноября Сикорский отдал приказ о создании «Союза вооруженной борьбы», фактически, координационного центра, который должен был объединить все подпольные формирования. Дело в том, что к этому времени на территории бывшей Польши возникло значительное количество партизанских и подпольных организаций, руководство которых хоть и поддерживало лондонское правительство, тем не менее, придерживалось определенной политической ориентации. Например, с осени 1939 по зиму 1942 г. были созданы вооруженные формирования правого крыла Польской социалистической партии, так называемые «батальоны хлопские» Крестьянской партии и еще целый ряд других подпольных организаций. Ситуация, когда эти отряды действовали просто под надзором «Союза», но вполне самостоятельно, просуществовала до 14 февраля 1942 г. В этот день некоторые из них были объединены в Армию Крайову. АК провозглашалась надпартийным формированием, и, в отличие от партийного вооруженного подполья, имела общегосударственный характер и была единственной силой, которая могла формально претендовать на продолжение традиций бывшей Польской армии. Следует сказать, что к лету 1944 г. в АК вошли почти все партийные партизанские формирования, за исключением коммунистической Гвардии Людовой. АК подчинялась Верховному командованию и польскому эмигрантскому правительству, которое с июля 1941 г. находились в Лондоне. Все вопросы оперативно-тактического уровня решались в Варшаве, где находился подпольный Главный комендант АК. За период с 14 февраля 1942 по 19 января 1945 г. (дата формального расформирования АК) функции Главного коменданта выполняли: генерал С. Ровецкий (до 30 июня 1943 г.), генерал Т. Бур-Комаровский (до 2 октября 1944 г.) и генерал Л. Окулицкий (до расформирования АК)[299].