Александр Криворучко - Суворовец – гордость Отечества Страница 35

В 1966 году я впервые навестил брата в Ачинске. Как он гордился этим городом! Гордился и тем, что стал сибиряком. Каждый день брат водил меня на каток, в бассейн. Конечно, он скучал по родному городу Умани, но этого не показывал, подчеркивая, что именно здесь, в Сибири, он нашел себя. В самом деле, в Ачинске его приняли как родного. Через три месяца ему дали просторную трехкомнатную квартиру. Здесь он вырос в крупного партийного и хозяйственного деятеля. В музее Ачинска есть материалы, посвященные моему брату, в том числе книга, подаренная им городу «Багдадский вождь: взлет и падение…» Он являлся автором проекта этой книги и общим ее руководителем. Он раза четыре читал эту книгу. Именно он подвигнул авторов к написанию новой книги «Сломанные стрелы берлинского волка». Брат был всесторонне развитым человеком. На все события у него была своя собственная точка зрения. Он всегда безошибочно прогнозировал то или иное событие.

Впервые вся наша дружная семья приехала к Валентину в Ачинск на его 50-летие. Это было 1 мая 1988 года. В просторной квартире собрались его сибирские друзья. Оказывается, у каждого из них было свое постоянное место. Не зная этого, наша старшая сестра Зина села за стол в «неположенном» месте, получив соответствующее замечание от завсегдатая по имени Джон, который на полном серьезе заявил: «Это мое место на протяжении 20 лет». Пришлось Зине извиниться и поменять диспозицию.

Одним из подарков брату была картина, на оборотной стороне которой расписалась вся его родня. Она до сих пор хранится теперь у меня, как напоминание о нашей крепкой семейной дружбе. После празднования дня рождения Зина полетела в Хабаровск к сыну-офицеру Владимиру, а мы — в Москву и Киев, где нас ждали семьи.

В последующем мы с братом встречались через каждые 2,5 года на юбилеях друг друга. Так продолжалось до 2008 года, когда я прилетал к брату в последний раз на его 70-летие. Он заявил мне, что это наша последняя встреча. Последние 15 дней были насыщены беседами на разные темы. Мне пришлось выступать в одной из воинских частей, в школах города об истории нашего государства и перспективах его развития. Меня сопровождал брат. В музее города мы вместе с ним давали интервью журналисту газеты «Ачинск», которая написала очерк, посвятив его Валентину Петровичу. Статья вышла при его жизни. Конечно, я прилетел его хоронить. Умер он 17 мая 2009 года. Именно 17 мая — день рождения его жены, Людмилы Александровны, хоронили 20 мая — в день рождения моей жены, Ольги Павловны. Вот такая математика.

20 июля 1963 года был для меня одним из самых счастливых дней: я получил звание лейтенанта, к которому стремился целых 11 лет. Как я мечтал стать офицером! В Суворовском воспитывали именно в этом духе. Для меня не было лучше профессии, чем профессия защитника Родины. Как я завидовал в Суворовском училище тем лейтенантам, которые в новенькой форме стояли в строю и ожидали своей очереди, чтобы проститься со знаменем, получить документы и предписание для прохождения дальнейшей службы. Представлял свою первую встречу с подчиненными — солдатами и сержантами, продумывал первую речь перед строем моего мотострелкового взвода. Был уверен, что мое подразделение будет лучшим во всей Советской армии. Решил быть строгим и справедливым, заботливым и взыскательным, вежливым и культурным, как все мои офицеры-воспитатели Киевского СВУ. Было радостно и потому, что мне выдали выписку из приказа ректора Одесского государственного университета о приеме меня в виде исключения на третий курс названного высшего учебного заведения на факультет иностранных языков (английского отделения).

Правда, согласно приказу предписывалось ликвидировать академразницу до 25 декабря 1963 года, то есть оставалось всего 5 месяцев. Программы университета и военного училища имели точки соприкосновения только по общественным предметам: истории партии, философии, политэкономии, научного коммунизма, педагогики и психологии. Более 20 предметов следовало изучить и сдать по ним экзамены и зачеты в течение короткого периода времени. Впереди был отпуск — 30 суток, прибытие на новое место службы. Такая же обстановка была и у моего друга Анатолия Ивановича Гарнаги. У нас не было иллюзий на тот счет, что отпустят в декабре в Одессу сдавать академразницу. Кроме летнего отпуска, мы еще рассчитывали на вызов из Киевского СВУ на торжество, посвященное 20-летию со дня образования училища (24 ноября 1963 г.). Заранее решили, что вместо Киева поедем в Одессу. Вот таков был расчет. Встретились со студентами, которые окончили два курса, попросили у них конспекты по всем необходимым нам дисциплинам и стали усиленно заниматься. Перед нами стояла непростая задача, но мы были полны решимости справиться с любыми трудностями. Наш моральный и психологический подъем зашкаливал.

Первым экзаменом, который мы решили сдавать после английского языка, была русская литература. Кстати, все преподаватели в это время были в отпусках, их адреса деканат по строгой договоренности не выдавал, но мы нашли все лазейки и отправились на дачу к экзаменатору. Знания по русскому языку и литературе, полученные в Суворовском училище, оказались достаточными. Анатолий Гарнага отвечал на вопросы, связанные с произведениями В. В. Маяковского «Клоп» и «Баня», а я докладывал о «Старухе Изергиль» и «Данко» А. М. Горького. Поставив нам хорошие отметки, преподавательница сама предложила нам обратиться к специалисту зарубежной литературы. И так мы, готовясь днем и до позднего вечера, по рекомендациям педагогов сдали почти половину всех предметов. Успели побывать в гостях друг у друга — в Умани и Ивано-Франковске.

Встретились в Ростове-на-Дону, в управлении Северо-Кавказского военного округа, куда мы по выбору получили предназначение. Договорились с другом идти служить в любой гарнизон, но только вместе, поскольку у нас были совместные конспекты, и нам надо было усиленно готовиться к сдаче экзаменов. Нам предложили город Урюпинск. Стали искать на карте и нашли станцию Урюпино. Как же мы были разочарованы!.. Окончив Одесское училище с золотой медалью, имея право выбора, мечтая служить в большом городе, нам достался маленький гарнизон. Но приказ есть приказ. Следовало отправляться по назначению. Вдруг дежурный по штабу обратился ко мне и пригласил зайти в кабинет к полковнику. Перед ним лежало мое личное дело. Поинтересовавшись моей биографией, полковник предложил мне остаться служить в Ростове-на-Дону в каких-то войсках, где надлежало прыгать с парашютом. Я согласился с данным предложением при условии, что и Гарнага будет служить там же, объяснив причину. Полковнику мой ответ не понравился. Он заявил, что ему нужны офицеры, способные самостоятельно мыслить и принимать решения. Все мои доводы в отношении конспектов он отвергал. Я стоял на своем. Хотя остаться в таком городе было очень заманчиво, но победила дружба. Вскоре этот полковник вызвал нас троих, выпускников-медалистов Одесского училища: А. И. Гарнагу, А. Н. Уткина и меня и предложил одному из нас искомую должность в штабе округа. Пришлось тянуть жребий, который пал на меня. Что делать? Казалось, что сама судьба идет мне на встречу. Однако чувство дружбы, сильное желание окончить университет оказались выше. Я уступил свое место А. Н. Уткину, выпускнику Казанского СВУ. Честно, до сих пор не знаю, как сложилась его военная служба. Постараюсь узнать в будущем. Заранее скажу, что ко мне и моему другу судьба была благосклонна. Через полгода из Урюпинска был переведен в Одессу, затем в Киев и Москву. Друг немного задержался в Урюпинске, далее служил в г. Грозном, на Кубе и в Москве.

В Урюпинске в то время дислоцировалась мотострелковая дивизия (командир — полковник Анодин, исключительно грамотный офицер). Нас с А. И. Гарнагой определили по разным полкам и назначили на должность командиров мотострелковых взводов. Моя войсковая часть № 77800 (командир — полковник Останков) располагалась в центре города. Рядом были кинотеатр «Мир», рынок, местный театр, ресторан, где продавалось только пиво. Полк, куда был направлен мой друг, располагался на окраине города.

Вспоминаю свой первый доклад командиру роты старшему лейтенанту Рудольфу Францевичу Боровичко о том, что прибыл в его распоряжение для прохождения дальнейшей службы. У меня сразу с ним установились хорошие товарищеские отношения. Ему приходилось сдерживать мое рвение к службе. Впоследствии, через 7 лет, мы с ним встретились в одной академии, а затем он был моим руководителем. До сих пор поддерживаем дружеские отношения. Каждый раз представляюсь ему, как в далекий 1963 год.

Через месяц командир дивизии собрал офицеров полка и устроил экзамен по оружию массового поражения, о сущности цепной реакции ядерного взрыва и по другим вопросам, связанным с физикой и химией. После выпуска знания по данным предметам были свежими и обновленными. Мне польстило, когда командир батальона (!) подполковник Крамаренко обратился ко мне с просьбой написать ответы на поставленные вопросы. С огромным удовольствием выполнил просьбу своего командира.