Сергей Елизаров - История Беларуси в контексте европейской цивилизации Страница 36

Со временем польское влияние на население ВКЛ усилилось: началась полонизация – ополячивание белорусской шляхты через присоединение ее к польским «золотым шляхетским вольностям». В 1696 г. шляхте Великого княжества Литовского были даны права полного контроля за деятельностью высших должностных лиц княжества, а также короля, что ограничивало его власть и представляло шляхте возможность не подчиняться королю, если он отказывается от исполнения шляхетских привилеев. Многие магнаты переходили в католическую веру, так как это открывало путь к занятию высших государственных постов. За магнатами потянулась значительная часть шляхты. Через католицизм она стала приобщаться к польской культуре и языку. Так в многонациональной Речи Посполитой стала формироваться новая сословно-политическая общность людей – «польский народ шляхетский». Эта общность состояла преимущественно из шляхты, объединенной едиными правами и привилегиями, а также единой католической религией и польским языком. В 1696 г. польский язык был объявлен государственным языком и в Великом княжестве Литовском.

С середины XVII в. роль сейма в политической жизни Речи Посполитой снизилась, все большее значение приобретали магнатские группировки и союзы шляхты (конфедерации). Каждый депутат (посол) должен был строго придерживаться «инструкции» – документа, который содержал пожелания-наказы поветовой шляхты своим послам по отношению к решению какого-либо вопроса. Одним из обязательных наказов было запрещение новых налогов. Это не позволяло увеличивать государственный бюджет, т. е. получать средства на укрепление и увеличение войск. Политическая программа белорусско-литовской шляхты по существу была сведена к единому требованию «nihil novi» – ничего нового. Законодательный авторитет сейма, как и высших властей, по сути, подрывался поветовыми сеймиками, которые стали самостоятельными органами с широкой законодательной, административной и судебной компетенцией. В условиях, когда сеймы стали срываться и расходиться без принятия решений, поветовые сеймики стали присваивать себе права центрального органа власти. Проводили заседания поветовых сеймиков маршалки поветовые. Во время внешней опасности сеймики самостоятельно устанавливали налоги и назначали их сборщиков, формировали воеводскую казну и объявляли посполитое рушение. Поветовая шляхта контролировала и судебную власть – местную и высшую: первую – путем избрания на сеймиках кандидатов на пожизненные должности судей, подсудков, земских писарей; вторую – в трибуналах, в которые она направляла своих «депутатов».

В XVII–XVIII вв. в государстве ослабли центростремительные тенденции. Свой вклад в этот процесс внесли как «корона», так и княжество. В Польше шляхта, сузив права феодальной элиты и аристократии, осталась достаточно консолидированной. Магнаты ВКЛ в значительной степени сохранили свои позиции и добились его значительной обособленности.

XV–XVIII вв. – период упрочения феодализма и его дальнейшего развития. Главной материальной базой развития Речи Посполитой служило сельское хозяйство – прежде всего земледелие. Принципиальных изменений в орудиях труда не произошло. С XVI в. трехполье стало преобладающим. Основной сельскохозяйственной культурой была рожь, которой засеивалось до 50 % пахотных земель. Урожайность сельскохозяйственных культур была низкой и составляла около четырех центнеров с гектара.

Земля как главное средство производства по-прежнему находилась в собственности феодалов. Личный домен великого князя литовского Жигимонта II Августа был выделен только в 1548–1572 гг. Фонд же государственных земель на протяжении XVI в. постепенно сокращался, так как из него шли пожалования светским и духовным феодалам. Использовалось несколько форм пожалований: 1) во временное владение; 2) в постоянное владение с правом наследования только по мужской линии; 3) в собственность. К середине XVI в. количество шляхты, которая владела землями на территории Беларуси, составляло 9 % от всего населения, или 162 тыс. человек. В ходе непрерывных войн второй половины XVII – первой половины XVIII в. правительство Речи Посполитой оказалось в долгу у многих магнатских родов и компенсировало это раздачей государственных земель, городов, местечек. Именно таким образом у князей Чарторыйских оказались Гомельское, Усвятское, Подусвятское староства, у графа Сологуба – Езерицкое староство и Витебская экономия, а у князя Сапеги – Полоцкая экономия. Неоднократно практиковалось переуступление староств их владельцами своим наследникам и превращение казенных земель в наследственные владения. Только одни Пацы с 1664 по 1720 г. передали своим родственникам 18 староств. Обедневшая за время войн мелкая шляхта, которая составляла три четверти частных земельных собственников, часто сама продавала свои имения и фольварки магнатам. Около 19 семей крупных латифундистов-магнатов, составлявшие в 70–80-е гг. XVIII в. менее 1 % от общего числа светских феодалов, сумели собрать в своих руках почти половину (46,7 %) общего количества дымов. В результате роста земельной собственности укрепились экономические и политические позиции феодальной знати.

К середине XVII в. на белорусских землях были уже 462 города. По количеству населения города разделялись на большие, средние и малые. Привилеи, дававшие городу магдебургское право, позволяли иметь в городе собственную администрацию (войт, лентвойт, бурмистр, радники, лавники). Войт – это глава городского самоуправления, лентвойт – его заместитель. Горожане также выбирали орган самоуправления – раду и судебный орган – лаву. В состав рады входили бурмистры и радники из числа зажиточных горожан. Два бурмистра из их числа занимались хозяйственными делами, благоустройством города, рассматривали дела жителей города. В работе городского суда под началом войта участвовали избираемые горожанами заседатели – лавники. В случае, когда рада и лава объединялись в один орган для совместного решения городских дел, образовывался «магистрат», заседавший в ратуше. Направления деятельности магистратов были разнообразными: они распоряжались городскими землями, осуществляли прием в состав горожан, следили за исполнением городских привилеев, вольностей, правил занятий ремеслом и торговлей, собирали налоги. Им обязаны были подчиняться жители предместий и горожане независимо от этнической принадлежности и вероисповедания, а также шляхта, которая жила в городе. Кроме того, начиная с гродненского (1526) и пинского привилеев (1633) магистраты не возвращали панам крестьян, поселившихся в городе (как гласит известная европейская пословица, воздух города делал человека свободным).

Одной из функций магистратов была представительская. Именно члены городской власти ходатайствовали перед королями и Великими князьями об утверждении привилеев и вольностей горожан. На протяжении XVII–XVIII вв. шло постепенное расширение состава прав мещан. Так, в 60-х годах XVII в. члены магистратов Могилева, Витебска, Гродно получили права шляхты, а в 1764 г. горожане, относящиеся к юридикам, были переданы под власть магистратов. В 1776 г. все королевские города, кроме воеводских и поветовых центров, были лишены магдебургского права, так как их жители «не интересуясь купеческим делом, торговлей и ремеслом, неумело занимаются земледелием, судебные дела неправильно решаются не дельными радцами». Оно сохранялось только в Вильно, Лиде, Бресте, Волковыске, Троках, Ковно, Гродно, Новогрудке, Пинске, Минске, Мозыре. В частновладельческих городах магдебургское право было разрешено оставить для решения внутренних вопросов жизни горожан. Отмена магдебургского права вызвала сопротивление горожан: сеймом была создана специальная комиссия по упорядочению управления городами и взимания с них налогов в королевскую казну и на общественные нужды. Четырехлетний сейм в 1791 г. принял закон о «Вольных городах королевских», по которому самоуправление было восстановлено с еще более широкими правами и его получили даже новые города. Мещанам, внесенным в городские книги, разрешалось избирать органы местного самоуправления, а также избираться депутатами сейма с правом совещательного голоса. Кроме того, на каждом очередном сейме 30 мещан, владевших недвижимостью в городах, могли получать от короля шляхетское достоинство. Устанавливалось также право свободно менять место жительства.

В городах ремесленники одной или нескольких близких профессий (их уже было около 200) объединялись в цехи под руководством цехмистров. Цехи (1522, Минск) создавались с целью избежать конкуренции, а также для защиты прав его членов. Ремесленники, не входящие в цехи, не могли продавать свои изделия на местных рынках. Полноправными членами цехов были мастера (братья), которым помогали подмастерья (товарищи), на низшей ступени иерархии находились ученики (хлопцы). Чтобы стать мастером, необходимо было создать шедевр, т. е. лучший образец готового продукта своей профессии, и устроить угощение. Корпорации ремесленников в начале XVI в. известны под местными названиями: сотни в Гродно, братства в Полоцке, староствы – в Могилеве. Цеховая деятельность определялась уставами. В крупных городах Беларуси было по несколько десятков цехов. Численность цеховых ремесленников сократилась из-за войн XVII–XVIII вв. и роста числа ремесленников, не входивших в цеховые организации («портачей»). Например, если в Гродно в 1650 г. было 130 цеховых ремесленников, то в 1680 г. – 12. Возникавшие в городах конфликты чаще носили социальный, чем национальный либо религиозный, характер. Напряженная борьба подмастерьев и городской бедноты против мастеров и городской верхушки усугубляла кризис городской экономики и приводила к бунтам.