Сергей Парамонов - История руссов. Держава Владимира Великого Страница 39

23. Буданов не знает терминологии Древней Руси. Глеб Рязанский сказал: «Лучше умру в тюрьме, а не пойду в Русь в изгнание».

«Из этого многозначительного замечания, — пишет Буданов, — видно, что Рязанская земля не была Русью». Буданов не знает, что новгородец, тверич, ростовец, смоленец, москвич и т. д. говорили, идучи в Киево-Черниговскую землю: «Иду на Русь», но это не означало, что сами они не были руссами. В работах многих исследователей, равно как и в нашей, значение широкого и узкого термина «Русь» показано более чем достаточно, беда та, что Буданов не читает современной литературы вопроса, а старой терминологии он не понимает.

Мы не будем злоупотреблять терпением читателя, показывая и другие ошибки Буданова, их гораздо больше. Приведенные примеры показывают, что Буданов не только идет против мнения большинства и старых, и современных авторов, но и приводит такие «доказательства», которые научными доказательствами считаться не могут.

Когда мы говорили о Тьмуторокани, что «история ее — белое пятно в русской истории» и т. д., мы только указывали на чрезвычайную бедность наших о ней знаний, но совершенно не высказывали сомнения в том, что она находилась на Таманском полуострове.

В заключение уместно будет сказать несколько слов о термине «Тьмуторокань». По-видимому, Тьмуторокань-город был мужеского рода, а Тьмуторокань-область — женского рода.

Происхождение слова, нам кажется, можно установить по аналогии. Из текста летописей вытекает, что город Хазиторокань в настоящее время звучит как Астрахань. Что означает приставка «торокань», мы не знаем, но совершенно ясно, что в слове «Тьмуторокань» мы встречаемся с той же приставкой. Значит, корень слова — «Тьму». Он весьма близок к «Тамань». Вполне возможно, что последнее слово только вариант того же корня, что и в слове «Тьмуторокань». Филологу, установившему языковую принадлежность слова «торокань», возможно, будет уже нетрудно установить и значение всего слова.

3. Меховые и кожаные деньги в Древней Руси

Подобный очерк в «Истории руссов» может показаться мало относящимся к делу, но это будет неверно: историю нельзя сводить только к изложению событий, история должна восстанавливать прошедшее во всей полноте, мы должны знать не только события, но и условия, в которых они протекали, ибо только в этом случае мы поймем внутренние пружины действия, причины, породившие события.

В жизни народа платежная система играет чрезвычайно важную роль, показывая прежде всего высоту культуры; без знания ее мы не в состоянии правильно понимать то, что дают нам древние документы. Платежная система Древней Руси показательна прежде всего потому, что она совершенно самостоятельна и оригинальна.

Ни о каких скандинавских, западноевропейских, византийских или восточных влияниях говорить не приходится: эта система — цельная, чисто русская, созданная в совершенно специфических условиях древнего государства руссов или, вернее, его предшественников. Она показывает самобытность одной из важных сторон общественной жизни Древней Руси, т. е. то, из-за чего еще сегодня приходится спорить.

Если бы Древняя Русь была, как это принимают до сих пор многие «русские патриоты», подобием теста, из которого все окружающие соседи лепили что им заблагорассудится, то подобная система не могла бы создаться и существовать. На самом же деле она не только обслуживала огромное государство, но и влияла на Запад, где, например, в ганзейских городах расчеты в торговле с Русью производились в ее системе.

Прямой обмен товарами характеризует только самое первобытное общество. С дальнейшим его развитием появляются вещи, играющие роль денег, т. е. ценности сравнительно легкие, удобные для хранения и перевозки и т. д.

Они являются в обмене промежуточным звеном, являясь основанием для сравнительной оценки предметов обмена, а с другой стороны, давая обладателю их свободу в выборе желаемого им товара. Обменяв свой товар на эти ценности, обладатель их, с одной стороны, получает возможность легко хранить и перевозить их, а с другой — реализовать их в любое время на товар, необходимый ему в данную минуту. Эти ценности являются в сущности деньгами.

Первоначально деньгами служили скот, меха, далее — драгоценные металлы в слитках или в форме монет, затем металлические деньги уступили место современным бумажным деньгам, не имеющим уже сами по себе ценности, но опирающимся на государство как на учреждение, обеспечивающее обратную конверсию бумажных денег в реальные ценности. Бумажные деньги в настоящее время вытесняются все более системой чеков, при которой государство или банки являются хранителями ценностей данного лица.

Интересно отметить, что писаная история захватывает Древнюю Русь на весьма высокой ступени денежного обращения и именно с двумя его системами: 1) металлической — иностранные золотые или серебряные монеты или куски этих металлов и 2) мехово-кожаной, своей собственной, и притом на такой ступени развития, когда деньги уже обращались и как предметы государственного кредита.

Ложный взгляд на культуру Древней Руси, признаваемую за слабую, несамобытную, почти никчемную, отразился в полной мере и в вопросе о денежной системе. Норманисты и иже с ними никак не могли поверить, что уже Владимир Великий чеканил собственную монету весьма высокого качества, а принимали его монеты то за монеты каких-то западнославянских неведомых князьков, то просто за медали, выбитые по поводу каких-то событий!

Словом, мудрствовали на все лады, пока не пришли все же к заключению, что «медали» Владимира — самые настоящие металлические деньги, но вывода — урока из своей ошибки — никто не сделал.

В равной мере имеются до сих пор исследователи, не могущие согласиться с тем, что Русь имела свою собственную систему меховых и кожаных денег, что система эта была столь высоко развита, что доходила почти до стадии современных бумажных денег, когда самая бумажка уже не ценна, а обеспечена кредитом государства или какого-то общества, играя роль векселя на любого подателя.

Создание на Руси особой платежной или денежной системы определяется двумя моментами: 1) полным отсутствием своих золотых или серебряных приисков; 2) изобилием охотничьих животных с ценным мехом: куницы, лисицы, бобры, соболя, белки и т. д.

При этих условиях в основу платежной системы могли лечь только меха и кожи, — это совершенно бесспорная теоретическая предпосылка: должно же было быть что-то, играющее роль денег. «Антимеховисты» — люди совершенно не от мира сего, этого не признают, предпочитая играть роль Маниловых от экономики.

Посмотрим, как обстояло дело на Руси с драгоценными металлами: и серебро, и золото ввозились исключительно из-за границы путем торговым, — они получались в обмен на продукты страны: зерно, меха, воск, мед, рабов и т. д.

Другим источником получения металлов были войны: грабеж, получение контрибуции и дани. Однако этот источник вряд ли был значительным, — серебро и золото получали, но их и отдавали, ибо, как правило, войны ведутся с переменным успехом и значительную часть приходилось отдавать наемным воинам-иностранцам.

Таким образом, регулярно можно было получать золото и серебро только из-за границы путем торговли. Товарооборот того времени не был и не мог быть весьма значительным прежде всего из-за огромной длины путей, отсутствия настоящих дорог, постоянных войн и грабежей.

Можно утверждать с полной ответственностью, что Древняя Русь постоянно испытывала голод на драгоценные металлы. С первых страниц истории мы застаем Русь платящей дань: северная — варягам, южная — хазарам. Следовательно, имелся фактор, обеспечивавший выкачку драгоценных металлов из населения, — они были наиболее удобной формой взимания дани. Можно, однако, сказать с уверенностью, что последняя взималась естественными продуктами страны, а не металлическими деньгами, — последние у простого народа почти вовсе отсутствовали.

Если мы обратимся к Эймундовой саге[164], мы увидим, что даже во времена Ярослава Мудрого положение с дорогими металлами было весьма не блестяще. Нанимаясь к Ярославу на службу вместе с дружиной, вдобавок в момент, когда война вот-вот должна была начаться, Эймунд потребовал на каждого воина по унции серебра, а на начальника лодки по полторы унции. Ярослав ответил, что это совершенно невозможно. Тогда Эймунд указал, что «вместо этой платы мы примем бобров, и соболей, и другое добро, какое здесь, в вашей земле, водится в изобилии; оценку же им будем производить мы сами (т. е. он с Ярославом). На этом порешили».

Была и другая причина, препятствующая накоплению ценных металлов на Руси и не позволявшая иметь свою солидную систему металлических денег: эти металлы имели и другие функции.