Александр Белой - Первая схватка за Львов. Галицийское сражение 1914 года Страница 4

Наконец, в первые же дни войны русский верховный главнокомандующий, как бы от своего имени, не связывая официально правительства, но, конечно, с его согласия и одобрения, выпускает знаменитый «манифест» к полякам, в котором торжественным и высокопарным стилем возвещает наступление «часа воскрешения польского народа и братского примирения его с великой Россией». – «Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ». Пусть «под скипетром русского царя» «возродится Польша, свободная в своей вере, языке и самоуправлении».

В подчеркнутых словах давалось неопределенное обещание автономии, в котором таился вполне определенный политический расчет – опереться на примиренчески настроенную польскую буржуазию и часть помещиков (выразителем этого блока была партия «народовых (национальных) демократов», имевшая своих представителей в Государственной думе) и при их помощи не только нейтрализовать весьма сильные пораженческие настроения в русской Польше, но и вызвать соответственный отклик по ту сторону границы.

Что касается «трезво» и «реалистически» настроенной буржуазии русской Польши, не разделявшей националистического романтизма мелко-буржуазной интеллигенции, то воззвание верховного главнокомандующего на первых порах в известной мере оправдало расчет царского правительства, создав политический перелом в этой буржуазии (равно, как в некоторых группах буржуазии Галиции), прекрасно понимавшей те экономические выгоды, которые сулит ей тесный союз с Россией.

Зато очень скоро, после первых же побед в Галиции, хозяйничанье там русских военных и оккупационных властей и те дикий произвол и насилие, которым они подвергали все местное население, не только создали атмосферу ненависти, несомненно облегчившую потом австро-германской армии изгнание русских из Галиции, но и в русской Польше рассеяли те надежды, которые питала буржуазия на автономию «под скипетром русского царя».

3. Планы войны

Русский план 1912 года

Несмотря на неблагоприятную внешнеполитическую обстановку для Германии и Австро-Венгрии, слабые экономические ресурсы последней и ее внутреннюю слабость, оба союзника были одного мнения, что в случае войны необходимо добиваться решения как можно скорее.

Намерение германцев использовать быстроту своей мобилизации и обрушиться главными силами на Францию, оставляя на этот период войны австрийскую армию для борьбы с русскими силами, учитывалось русским генеральным штабом при разработке планов войны и сосредоточения армий [25]. Считалось, что на восточной границе германцы оставят небольшое количество полевых войск, не свыше 3–4 полевых корпусов и 10–13 резервных дивизий, и что австро-венгерская армия, выделив для обеспечения своей сербской и итальянской границ до 3–4 корпусов, остальные вооруженные силы, в количестве 12–13 трех дивизионных корпусов, направит в Восточную Галицию для наступательных действий против русских армий.

Разведывательные данные 1907–1912 гг., имевшиеся в русском генеральном штабе, документально подтверждали эти предположения о развертывании австрийских сил, при чем считалось, что последние при благоприятной обстановке могли принять исходное положение к вечеру 15-го дня мобилизации.

По этим данным развертывание австро-венгерских корпусов намечалось в районе Нискоярослав-Львов-Каменка-Трембовля, т. е. в 1½ и 2½ переходах от бывшей государственной границы.

Применительно к имеющимся данным о развертывании австро-венгерских армий и считая в то же время, что политическая обстановка не исключает также возможности наступательных действий значительных сил германцев и на востоке, русский генеральный штаб по плану 1912 года признавал необходимым иметь два варианта стратегического развертывания [26]:

1) план «лит. А» – когда обстановка потребует направления большей части вооруженных сил России против Австро-Венгрии, и

2) план «лит. Г» – на случай необходимости развернуть большую часть армии против Германии, т. е. когда против России с началом войны будут направлены не только главные силы Австро-Венгрии, но и главные силы Германии.

Окончательное решение о принятии того или другого варианта должно было последовать не позднее 7-го дня мобилизации, когда первые эшелоны, меняющие направление перевозки по плану «лит. Г», прибывали на станции (на линии Смоленск-Брянск-Никитовка), с которых должны быть сделаны распоряжения об изменении перевозки, т. е. это решение в 1914 году должно было быть принято не позднее 7-го августа.

При сосредоточении по «лит. А» на австрийском фронте развертывалось 45 пех. дивизий, 3 стр. бригады, 18½ кав. дивизий, составляющих 3-ю, 4-ю и 5-ю армии; для действия против германцев оставлялось 29 пех. дивизий, 1 стр. бригада, 9½ кав. дивизий, образующих 1-ю и 2-ю армии германского фронта. Общая задача развертывания – «переход в наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы».

При варианте «лит. Г» – на германский фронт перечислялась 4-я армия, сосредоточиваемая в районе Шавли, и производились некоторые изменения в составе других армий, что доводило силы германского фронта до 43 пех. дивизий, 2 стр. бригад, 12½ кав. дивизий, образующих 1-ю, 2-ю и 4-ю армии.

На австрийском фронте оставались 3-я и 5-я армии в составе 31 пех. дивизий, 2 стр. бригад, 14 кав. дивизий. Развертывание по плану «лит. Г» получало уже другую задачу – «переход в наступление против германских войск, угрожающих со стороны Восточной Пруссии, парализуя действия противника на других фронтах».

Кроме того, при обоих вариантах формировались отдельные армии: 4-я армия – в составе 7 пех. дивизий, 1 стр. бригады и 1½ кав. дивизий для обеспечения столицы и наблюдения за балтийским побережьем – и 7-я армия – из 6 пех. дивизий и 1 ½ кав. дивизий для прикрытия со стороны Румынии и побережья Черного моря. Этот план сосредоточения окончательно был принят и утвержден 1-го мая 1912 года и с некоторыми изменениями осуществлен в 1914 году.

Союз между Россией и Францией связывал планы войны обоих государств в одно целое и существенным образом отразился на разработке плана 1912 года и ведении первых операций вследствие того влияния, которое оказывала на командование русско-французская военная конвенция, определившая взаимные обязательства союзников в случае войны с державами центрального союза. Последнее перед войной свидание между начальником русского генерального штаба Жилинским и Жоффром, начальником французского генерального штаба, привело к принятию ряда важных обязательств[27], при чем было принято даже соглашение о наиболее выгодном направлении русского удара против Германии, а именно: было решено, что наступление представляется наиболее выгодным с юга, т. е. от Нарева на Алленштейн, в случае сосредоточения немцев в Восточной Пруссии, или прямо на Берлин, если бы немцы сосредоточили свои главные силы восточного фронта в районе Торн – Познань.

Итак, последние обязательства, принятые русским генеральным штабом, принуждали Россию начать наступательные действия на 15-й день, когда могла быть развернута только 1/3 ее вооруженных сил. В то же время эти обязательства предъявляли требования считать за главные операционные направления Восточно-Прусское и даже Берлинское. План 1912 года встретил жестокую критику почти всех командующих войсками военных округов и их начальников штабов, собранных на совещаниях [28] в Москве в 1912 году и в Петербурге в 1913 году, вследствие чего был изменен в 1913 году.

План стратегического развертывания 1913 г.

В результате этих совещаний 25-го сентября 1913 г. были утверждены «основные соображения по развертыванию наших вооруженных сил при войне с державами тройственного союза», которые были приурочены к вновь вводимому в действие мобилизационному расписанию № 20. Однако мобилизация последовала еще в период действий мобилизационного расписания № 19, и в действительности в 1914 году в полной мере не был проведен ни план 1-го мая 1912 года, ни план 25-го сентября 1913 года.

В плане 1913 года считалось необходимым обеспечить в первый период войны решительный успех против австро-венгерцев, что дало бы возможность нанести потом удар германцам, если бы последние, одержав успех над Францией, перебросили свои войска на восток. Против Германии признавалось необходимым оставить до 27 пех. дивизий против 16–25 немецких. Против Австро-Венгрии предназначалось 42½ пех. дивизий против 43–47 австрийских дивизий.

Таким образом, против Австро-Венгрии необходимого перевеса сил достигнуто не было. Для его достижения считалось возможным перебросить на австрийский фронт часть сил с северо-западного фронта по выяснении, что немцы выставили против него менее, чем предполагалось. Кроме того, на австрийском фронте предполагалось подтянуть VIII корпус из 7-й армии, а из других районов 7 второочередных дивизий, что доводило силы австрийского фронта до 53½ дивизий против 43–47 австрийских.