Илья Деревянко - Продажная шкура Страница 4

А мадам Гримм продолжала писать анонимные письма и добилась-таки ссоры любовников. В ноябре 1901 года Гримм, ворвавшись в квартиру Бергстрем, потребовал вернуть все подаренные ей вещи. Серафима ехидно предложила, чтобы он потребовал их через суд. Анатолий Николаевич поднял страшный шум, и мадам Бергстрем послала служанку звать на помощь. Тогда Анатолий Николаевич благоразумно удалился.

В последних числах ноября агент вновь был в Петербурге, но на сей раз не по шпионским делам. При содействии Эмиля Руппа и Андроника Фитисова он собирался приобрести у некоего Гольдштейна доходное имение, которое, судя по слухам, тот продавал по дешевой цене. Вместе с ними отправилась его законная супруга, боявшаяся оставлять мужа без присмотра. Рупп и Фитисов остановились на Малой Морской улице в гостинице «Гранд отель», а Гримм с женой – на квартире у своего дяди Оскара Андреевича, действительного статского советника и известного в то время ихтиолога[4].

Помимо хлопот по покупке имения, он рассчитывал побывать в наградном отделении Главного штаба: командующий войсками Варшавского военного округа недавно представил Гримма к награде за усердный труд, а Главный штаб из-за своих соображений ходатайство отклонил. Поэтому он был преисполнен «благородного» негодования и собирался отстаивать свои права.

Дело с покупкой имения не ладилось. Гольдштейн, как выяснилось, продавал его отнюдь не задешево, агенту вновь потребовались деньги. Кроме как у австрийцев, взять было негде, и он отправил в Вену телеграмму в надежде на аванс. «Азан. Вена. Все идет отлично. Все вышлю по возвращении 10 декабря. Теперь необходимо 3000 рублей. Прошу их перевести завтра на мое имя в Петербург на банкирскую контору Вавельберга. Деньги эти пойдут в общий счет. Они нужны здесь для уплаты. Анатоль». В целях конспирации обратным адресом шпион указал не квартиру своего дяди, а гостиницу «Гранд отель», где остановились Фитисов и Рупп. В течение пяти дней пребывания в Петербурге он дважды заходил в контору Вавельберга, но безуспешно. В первых числах декабря Гримм вернулся в Варшаву. Между тем его предательская «эпопея» близилась к логическому завершению.

Как уже упоминалось, русской разведке удалось завербовать одного из сотрудников разведотделения австрийского военного министерства. Этот агент сообщил, что в штабе Варшавского военного округа действует опасный австрийский шпион. Агент не знал его настоящей фамилии. Тем не менее он обещал в скором времени сообщить информацию, которая даст возможность раскрыть инкогнито предателя.

Над Гриммом сгущались тучи. Ничего не подозревая, он продолжал собирать информацию для отправки в Вену. Неожиданно напомнила о себе германская разведка. В свое время подполковник получил у немцев аванс в 2000 марок, чтобы переслать стратегические сведения, которые обещал добыть в Главном штабе. Прошло уже более двух лет, но сведений так и не было. Агент надеялся, что в Берлине о нем забыли. Немцам надоело ждать, и 1 января 1902 года Гримм получил из Берлина поздравительную рождественскую открытку с надеждой вскоре увидеться с агентом № 2. Предатель испугался и поспешил заверить германских хозяев, что в ближайшее время они получат заказанную информацию. Встреча с представителем немецкой разведки должна была состояться у германского вице-консула между 2 и 5 марта 1902 года. Из числа подготовленных для австрийцев документов Гримм отложил два для немцев. Этого, по его мнению, было вполне достаточно, чтобы не возвращать 2000 марок и избежать нареканий за двухлетнее молчание.

Через несколько дней, взяв документы и письмо, в котором просил очередные 8000 рублей, он отправился к барону Геккингу-о-Карроль. В Вене давно, еще с ноября 1901 года, ждали посылки от своего агента, но он все время откладывал визит к консулу. После ссоры с Бергстрем у супругов Гримм установилась «семейная идиллия». Торжествующая мадам Гримм тем не менее не теряла бдительности – не отпускала мужа от себя. Наконец агент собрался нанести визит консулу. Но возникло неожиданное препятствие. Дело в том, что через Варшаву должен был проехать австрийский эрцгерцог Фердинанд, в связи с чем министерство иностранных дел дало указание консулу воздержаться от сношений с тайной агентурой. И, не объясняя Гримму подоплеки дела, консул не захотел принять пакет. Шпион испугался: по его мнению, австрийцы решили отказаться от его услуг. Привыкнув к роскошной жизни, он не мог себе представить, что будет жить на одно жалованье при возрастающих долгах.

Семь раз приходил Гримм к консулу и каждый раз получал вежливый отказ. В конце концов он оставил пакет у дворника, чтобы тот передал его по назначению. После этого, опасаясь, что Гримм в панике наделает глупостей, Геккинг-о-Карроль согласился встретиться с ним вечером 28 января. К этому времени визит эрцгерцога должен был завершиться.

Тем временем русская контрразведка не сидела сложа руки. Агент из Вены сообщил, что разыскиваемый шпион отправил из Петербурга в конце ноября телеграмму в Вену. Начальник штаба округа сам возглавил расследование. Его проводили сотрудники отчетного отделения[5] при участии полиции и жандармов. Начальник штаба лично выехал в Петербург. По полученным от агента сведениям, на обратном адресе телеграммы значилось: «Гостиница Гранд отель № 2». Выяснили, что в день отправки телеграммы (28 ноября 1901 года) номер 2 был занят Эмилем Руппом. В результате дальнейшего расследования было установлено, что вместе с ним в гостиницу прибыл интендантский чиновник Андроник Фитисов, а привез их туда некий подполковник, который сам остановился где-то на частной квартире. Указанные приметы позволили опознать в подполковнике А. Н. Гримма. За ним было установлено тайное наблюдение.

Между тем русский агент в Вене продолжал работу. Вскоре он сообщил, что несколько месяцев назад по поручению Гримма в Вену приезжала некая дама, доставившая в австрийское военное министерство подлинники секретных документов. Документы переснимались в ее присутствии при помощи фотоаппарата. Воспользовавшись случаем, дама попросила кого-то из сотрудников разведки увеличить ее фотографию. Увеличенная копия была передана даме, а подлинник остался в архиве разведотделения. Даме же сказали, что он безнадежно испорчен при пересъемке. Агент ухитрился добыть эту фотокарточку и снять с нее копию, которую отправил начальнику штаба Варшавского военного округа. Тот, в свою очередь, предпринял действенные меры для установления личности неизвестной красотки. Поскольку по копии доставленной фотографии было видно, что подлинная карточка снята в Харькове у фотографа Федецкого, туда был командирован тайный агент департамента полиции, переданный на время в распоряжение начальника штаба округа. Ему поручили установить личность неизвестной.

Вскоре он сообщил, что разыскиваемая дама сфотографировалась в Харькове в ателье господина Федецкого 29 июля 1900 года и записана по двум фамилиям: Валентины Милентьевны Гримм и Валентины Милентьевны Станковой. Карточки были отправлены по почте до востребования в Варшаву на имя Гримм и в Саратов – Станкову или Станковой. По собранным в харьковском адресном столе справкам оказалось, что ни Валентина Гримм, ни Валентина Станкова в Харькове никогда не бывали. Вместе с тем фамилия Станковой, одной из родственниц Бергстрем, и фотография дали возможность установить личность разыскиваемой, которая оказалась, как вы уже догадались, небезызвестной Серафимой. Круг замкнулся.

А Гримм по-прежнему ничего не подозревал и продолжал наслаждаться жизнью. В условленный день, 28 января, он не пришел на встречу с консулом, так как был приглашен на охоту. Вернувшись только 12 февраля, он наконец «осчастливил» консула визитом и узнал, что ответа из Вены тот до сих пор не получил, но 28 января у него был некий майор Мюллер, который мог доставить очередную посылку по назначению. (Эрвин Мюллер, считавшийся по праву красой и гордостью австрийской разведки, являлся в это время австрийским военным агентом в России и флигель-адъютантом австрийского императора.) Геккинг-о-Карроль добавил, что майор ждал Гримма и очень хотел его видеть. Сейчас он находится в Петербурге. Договорились, что Гримм напишет Мюллеру письмо и передаст через консула. На этот раз шпион не заставил себя ждать. В письме он жаловался на консула, не захотевшего взять документы для отправки, и просил денег за высланные ранее «Всеподданнейшие доклады по военному министерству» за 1899 и 1900 годы. К письму Гримм приложил «Расписание о новобранцах последнего призыва».

17 февраля он вновь пришел в консульство, ожидая получить ответ от Мюллера, но Геккинг-о-Карроль вручил подполковнику только запечатанный пакет. Распечатав его, Гримм обнаружил 5000 рублей вместо ожидаемых 8000 и два возвращенных доклада по военному министерству за 1899 и 1900 годы. Пакет оказался последней весточкой от хозяев. 20 февраля 1902 года в 3 часа дня А. Н. Гримма арестовали. Вслед за этим полиция арестовала Серафиму Бергстрем, Руппа, Фитисова и писарей штаба округа.