Андрей Пушкаш - Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.) Страница 4

В обзоре упомянут и сборник печатных трудов М. Болдижара,[26] как и его работы по проблемам греко-католической церкви. Там же содержится значительный перечень работ, посвященных партизанской борьбе, освобождению края советскими войсками и воссоединению его с УССР. Они носят в основном характер воспоминаний, за исключением исследований О.Д. Довганича.

Вторая часть историографического обзора посвящена зарубежным авторам, в основном чехословацким и венгерским. Этот краткий очерк написали три автора: И.М. Гранчак, В.П. Приходько и И.И. Поп. Он отразил всю эклектику взглядов тома. Создается впечатление, что авторы не читали куски друг друга или, не договорившись, сознательно оставили, как получилось.

В целом же самым большим недостатком второго тома «Очерков» является небрежное отношение к научному аппарату (искажение фамилий и названий трудов, путаница в сносках, пропуски строк и т. п.). Этого можно было избежать, если бы члены редколлегии внимательно прочитали хотя бы верстку. Это во-первых. А во-вторых, авторы частей стояли на разных позициях (или колебались) в оценке, в определении, кто такие славянские жители многонационального Закарпатья: русские, украинцы или русины, то есть особая нация.

После распада СССР, накануне написания «Очерков», та часть интеллигенции Закарпатья, которая свои взгляды обращала сначала на Прагу, а после выхода из состава ЧСР Словакии – на Будапешт, предпринимала все для выхода края из состава Украины. Не добившись успеха, они стали добиваться особого положения области в составе Украины. Сторонники их в Ужгороде образовали свое правительство. Основным политическим козырем в их руках был «русинизм», то есть попытка обосновать мысль, что якобы коренное местное славянское население не имеет ничего общего с восточнославянскими народами: русскими, украинцами и белорусами, а является четвертой восточнославянской нацией – «русинами», ориентирующимися на Запад. Киевское правительство Украины отреагировало назначением своей администрации в Ужгороде. Разочаровавшись, часть участников этого движения подались за рубеж, откуда продолжают пропаганду своих взглядов. Правительство их сторонников в Ужгороде заявило о своем роспуске.

Кстати, в «Очерках» почти повсеместно вместо «русский язык» и т. п. употребляется термин «российский язык» и т. д., хотя известно, что такого языка нет.

В конце обсуждаемого историографического обзора названа книга П.Р. Магочия, посвященная проблеме Подкарпатской Руси. Причем одному аспекту – формированию национального самосознания.[27] Названная книга вышла на английском языке в двух изданиях – в 1978 и 1979 году. Автор ее проживал в Канаде, но труд свой опубликовал в США и Англии на базе Кембриджского и Гарвардского университетов. Во втором томе «Очерков» работа его высоко оценена. «Наиболее выдающейся, – писали авторы обзора, – на наш взгляд, является монографическая работа американского ученого П.Р. Магочия, в которой он рассматривает процесс кристаллизации национального самосознания русинов за столетний период, с 1848 по 1949 г.». Как заметил читатель, и в этом случае авторы обзора допустили неточность (вместо 1948 дали год 1949-й). Похвальная оценка труда Магочия давалась для того, чтобы авторы могли написать следующее созвучное их взглядам предложение: Магочий «уделил большое внимание политическим процессам в крае в первой половине ХХ столетия. Он объективно оценил влияние и силу всех трех культурных и политических направлений: русофильского, русинского и украинофильского…»[28] Если бы авторы историографического обзора прочитали книгу до конца, то заметили бы, что Магочий, в послесловии к изданию ее на украинском языке, фактически отказался от своего основного вывода (о победе украинского направления над двумя другими), поскольку после падения коммунизма и распада СССР возникла новая ситуация. Русинизм вновь вышел на мировую арену. А ведь именно в этом утверждении Магочий, как и его сторонники, ошибся.

В концепцию авторов обзора вписывается и оценка вышеупомянутыми А. Бонкало и А. Годинкой правильным того факта, что «включение Закарпатья в состав Чехословакии нарушило процесс самобытного развития русинов».[29]

Авторы отдельных разделов и частей «Очерков» излагали в книге события каждый по своему разумению, и в результате получилась «сборная солянка» взглядов по названным проблемам. В самой Закарпатской области спор вокруг этих вопросов стих. Часть участников дискуссии отказалась от своих прежних взглядов. Другие подались за рубеж и там продолжают пропаганду своих убеждений.

Этой цели служит и историографический обзор И.И. Попа.[30] Прежде всего нужно сказать о заглавии. За основу названия края почему-то принято официальное наименование периода чехословацкого правления, после чего его название несколько раз менялось. К тому же обзор посвящен не столько истории русинов, сколько Закарпатью в целом, причем, как правило, истории Средневековья и нового времени, в меньшей степени новейшему периоду. Относительно последнего позитивной оценки удостоены лишь те чешские историки, которые громче осуждали политику руководства СССР за его позицию в последний год войны в Европе, да отчасти словацкие. Среди венгерских историков И.И. Поп выделил А. Годинку, известного мадьярона, отстаивавшего «обособленность развития русинов» от восточных славян, их языка и культуры под венгерским и словацким влиянием. Автор обзора назвал его видным венгерским ученым «русинского происхождения».[31]

Не повезло украинским ученым, не разделяющим точки зрения И. Попа, как пишет он сам о себе, «русинского историка».[32] На Украине историки в большинстве своем, утверждает Поп, «остаются в состоянии закомплексованности марксистскими идеями. Поэтому не могут понять иную, кроме марксистской, методологию и не могут воспринять концепции ученых других стран».[33] В качестве примера он привел историю Закарпатья в двух томах (с древнейших времен до 1945 г.). Она вышла под редакцией И.М. Гранчака.[34]

И.И. Поп воспринял историографические обзоры И.Г. Коломийца и Д. Данилюка сугубо критически. Между тем высказывания его о трудах Коломийца наводят на мысль, что он их в руках не держал. Иначе он не напутал бы о времени и месте их издания. Д. Данилюк издал несколько историографических работ, но написал и книгу по истории Закарпатья в биографиях и портретах.[35] Она позволила Попу написать о ее авторе, что тот «демонстрирует понимание историографии как суммы биобиблиографических данных об отдельных историках и исторических деятелях». При этом он считает их лишенными научной объективности, «ибо написаны они с позиции украинского национального неоромантизма». Затем переходит к рассуждению о позиции украинских историков вообще. Вроде: «Украинские авторы не признают самобытности русинов, а поэтому не вносят ничего нового в понимание сути их истории».[36] И тут продолжил восхваление Магочия, работы которого, по мнению Попа, резко контрастируют с подобными «трудами», хотя речь (судя по сноске) идет по сути о справочном материале – издаваемых им раз в десятилетие дополнениях к аннотируемой библиографии. В полемике Попа с противниками его взглядов по проблеме «русинизма», затронувшей все узловые пробемы новейшей истории Закарпатья, на первом месте – закономерность и законность включения его в состав Украины. Ведь это было мечтой большинства населения края, и оно свое волеизъявление выразило не только в ноябре 1944, а и в январе 1919 года, но тогда не посчитались с ним. Иван Иванович все эти факты оспаривает. В полемике больше всего досталось киевскому литературоведу О. Мишаничу, прешовскому историку И. Ванату и американскому – В. Маркушу (Маркусю), прибегавшим, по мнению Попа, «к крайне агрессивным формам».[37] Да и Поп в ходе полемики смаковал и повторял высказывания некоторых зарубежных историков: «агрессия СССР», «аннексия Закарпатья» и т. д. В то же время он привел в своем обзоре основные публикации против собственных взглядов и «русинизма» вообще.

Среди них упомянул и об издании в Киеве (в 2002 г.) критики Мишанича на «Энциклопедию Подкарпатской Руси».[38] Это сборник материалов, в котором И.И. Поп выступал в качестве ответственного редактора, составителя и автора отдельных частей. На эту энциклопедию написал рецензию и Б.Й. Желицки.[39] Он выступил в защиту сторонников «русинизма» по политическим соображениям, поддерживая инициативу венгерских историков прошлого о якобы существовании особой народности или нации русинов, над которой господствовать венгры имеют историческое право. Прежде всего нужно заметить, что рецензент выдал Попа за автора всего труда. В нашей же практике это не принято. Нет смысла и места во введении разбирать неточности, которыми изобилуют труд, а за ним и рецензия, но необходимо остановиться на кредо автора последней, согласно которому самыми большими друзьями закарпатских русинов были венгры (речь идет о хортистских правителях). Далее он пишет, что в марте 1939 года группа политиков (имеется в виду Карпатской Украины) оказалась вынужденной покинуть пределы края, «который снова вошел в состав Венгрии», «но уже под новым названием – Подкарпатская Воеводина (Ka’rpa’taljai Vajdasa’g) с правом самоуправления». Что ни предложение – то противоречие правде. Никакой автономии, данной венгерским правительством хортистов русинам, не было. После захвата края военным путем был установлен оккупационный режим и край был отдан на разграбление армии, проводившей зачистку. Затем последовала диктатура регента Хорти и назначенных им сменявших друг друга регентских комиссаров. Это правление сопровождалось произволом жандармерии, арестами, расстрелами, интернированием, тюрьмами, концлагерями, вылившимися в течение пятилетней оккупации в физическое уничтожение пятой части населения края.