Сибирская кровь - Андрей Черепанов Страница 4

– об умерших с указанием имен и фамилий (впоследствии к ним добавились также отчества) их отцов, а в случаях, когда умирала жена, – их мужей. Если же умирали сами главы семейств или вдовы, то приводились их имена и фамилии (впоследствии – также отчества)[19].

Позже стали указывать число лет (месяцев, недель или дней) каждого умершего, а затем – и причину смерти. Впрочем, чаще всего сведения о возрасте давались их родственниками и не проверялись. Они же сообщали, чем страдали умершие перед смертью, и священники в меру своей осведомленности о болезнях записывали их в метриках. Сплошь и рядом в столбце «причина смерти» вместо нее назывались симптомы – горячка, понос, кашель, либо писалось: младенческая, а по старикам – натуральная, дряхлость или старость.

Все метрические записи приводились еще и со ссылками на сословие и, со временем все чаще, на конкретный населенный пункт, где жили прихожане[20].

Надо заметить, что регистрация в метрических книгах велась церковнослужителями со слов прихожан, и родители или восприемники при крещении, а жених или поручители при бракосочетании могли ознакомиться с внесенной записью и подтвердить ее верность в соответствующей графе. Полнота и формальная правильность заполнения метрик контролировались благочинными, проверяющими текущую документацию подведомственных церквей каждые полгода. Во избежание подлогов, ошибок, упущений ответственность за каждую запись возлагалась на весь церковный причт[21].

Записи в составленных по итогам каждого года метрических книгах нумеровались отдельно по своим частям (впоследствии внутри частей о рожденных и умерших – раздельно по мужчинам и женщинам), подписывались священнослужителями, прошивались и скреплялись печатями. Подлинная версия хранилась в церкви, а ее переписанный дубликат[22], заверенный руководителем церковного причта, перенаправлялся в архив консистории. Мне встречались и метрические книги даже в трех аналогичных экземплярах, а иногда находились экземпляры таких книг, подписанных священником, но заверенных старостой местной мирской избы, и зачастую они оказывались далеко не полными[23].

После принятия 16 сентября 1918 года Всероссийским центральным исполнительным комитетом «Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве», но не везде и не сразу, ведение официальных метрических записей перешло к государственным светским учреждениям – подотделам ЗАГС местных органов исполнительной власти.

Так что именно сохранившиеся в государственных архивах исповедные росписи и церковные метрические книги, а в первые годы советской власти – похозяйственные книги и во многом аналогичные им списки или ведомости с перечнями жителей домов при локальных и всероссийских переписях населения – это те документы, что, без сомнения, являются самым ценным, а зачастую, и уникальным источником информации о составе семей, определения родственных связей, годов рождения, получения достоверных данных о том, что и когда в дореволюционные и в первые послереволюционные годы происходило с нашими родственниками.

Сохранившиеся исповедные росписи, церковные метрические и похозяйственные книги, материалы переписей находятся обычно в фондах государственных архивов соответствующих областей (похозяйственные книги хранятся также в архивах местных органов власти). Их там можно найти по названиям фондов. В каких – рассказ отдельный. Внутри же фондов книги соответствующих лет надо искать по описям[24], которые выдаются для ознакомления и обычно публикуются на официальных интернет-страницах архивов.

На основании бюллетеня Центрархива РСФСР от 25 мая 1927 года все исповедные росписи «моложе» 1865 года подлежали уничтожению, как не имеющие исторической ценности. К счастью, это положение в полной мере реализовано не было, и, например, в Государственном архиве Иркутской области сохранились якобы «не имеющие исторической ценности» исповедные росписи всех верхнеленских церквей за 1872 год, Качугской Вознесенской церкви за 1915 год, Верхоленского Воскресенского собора за 1916 год, без которых задача составления родословных оказалась бы трудноразрешимой.

Поручения же об уничтожении метрических книг вообще не было[25], и большинство из них по верхнеленским церквям сегодня доступно для изучения.

Фонд духовной консистории

Исповедные росписи и метрические книги, которые требуются для составления родословных иркутских корней, хранятся в Государственном архиве Иркутской области в делах фонда № 50 «Иркутская духовная консистория Священного Синода» и охватывают период с 1737 по 1937 год[26]. Такие архивные документы есть также в отдельных фондах некоторых церквей[27]. Насколько я сумел выяснить, аналогичная система хранения церковных документов реализуется и в государственных архивах других субъектов Российской Федерации.

Интересна хроника создания и жизни Иркутской епархии4, которая этой консисторией управляла. Она берет свое начало с декабря 1706 года, когда в составе Тобольской епархии, чьи архиереи вели тогда религиозные дела всей Восточной Сибири, было открыто особое викариатство[28]. Возглавил его, получив в свое ведение сорок с небольшим церквей, епископ Иркутский и Нерчинский Варлаам Коссовский, прежде бывший наместником киевского Пустынно-Николаевского монастыря и архимандритом сибирским. Самостоятельная же Иркутская епархия учреждена в январе 1727 года указом императрицы Екатерины I уже при епископе Иннокентии (Иване Кульчицком), происходящем из дворян Черниговской губернии и позднее прославленном церковью в лике святых.

Новая епархия много раз меняла свои границы. Изначально под ее духовное руководство был передан почти весь обширнейший регион Сибири от Енисея до Тихого океана[29], а в 1796 году – еще и Аляска с Алеутскими островами. После того как в 1824 году Иркутская епархия поглотила уже и всю Енисейскую губернию, подотчетная ей территория по площади достигла около половины всей Российской империи. Но она стала уменьшаться через десятилетие, когда перешли под ведение Томской епархии енисейские приходы, затем, в 1840 и 1852 годах, выделились Камчатка, Охотск, Курилы, российско-американские владения и Якутия, а в 1894 году – Забайкалье. И с 12 марта 1894 г. до фактического упразднения в 1930-х годах епархия именовалась Иркутской и Верхоленской.

Общее же число церквей под ее управлением достигло в 1914 году двухсот двадцати трех, и именно они составили костяк того наследства, что попало в архивный фонд № 50. Есть там также следы былого административного величия – метрические книги некоторых церковных учреждений Енисейской епархии.

Исповедные росписи и метрические книги церквей, находившихся на территории Иркутской губернии, разбросаны по десяти из двенадцати описей к фонду № 50[30]. И, хотя внутри них они приведены в основном в четком хронологическом порядке, именно на этом этапе возникает для исследователей родословных первая непростая задача – выбрать среди пятнадцати тысяч разнообразных