Коллектив авторов - Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей Страница 40

Одна из особенностей организации цензурного ведомства и надзора за печатью состояла в том, что во второй половине XIX в. наблюдалась, с одной стороны, так сказать, профессионализация цензоров, с другой — использование хорошо образованных чиновников и ученых из Министерства народного просвещения в качестве совместителей. Университетские профессора привлекались в цензуру для просмотра рукописей и изданий на мало распространенных иностранных и национальных языках в Комитете цензуры иностранной и Санкт-Петербургском комитете, а также в провинции, где отсутствовали квалифицированные кадры из местной администрации. В этот период некоторые профессора занимали штатные цензорские должности — например, в Казани и Киеве, где они назначались отдельными цензорами, или работали по совместительству (в 1860-е гг. — в Дерпте, в 1900-е гг. — во Владивостоке). Служили в цензуре, одновременно занимая какую-либо другую должность, 38 человек (8,2%). Среди них было 11 профессоров, 5 доцентов и 1 лектор. Кроме 17 совместителей из высших учебных заведений, еще 21 цензор одновременно служил в других ведомствах. Большинство из них вторую должность имели по ведомству Министерства внутренних дел, остальные — по Министерству народного просвещения и др.

Во второй половине XIX в. средний стаж в цензурном ведомстве был более 11 лет[27]. Одни цензоры служили менее года, другие отдавали этой профессии 20–30 лет жизни. Ф.П. Еленёв, например, служил 36 лет, А.Е. Егоров — 40, А.И. Певницкий — 45, Н.И. Пантелеев — 49, Н.Е. Лебедев — 57 лет.

Варианты цензорской карьеры были разнообразны. Российский цензор второй половины XIX — начала XX в. мог быть дворянином или выходцем из непривилегированных сословий, в основном православного вероисповедания. Образовательный уровень цензоров был достаточно высок — более половины имели высшее образование (или неоконченное высшее и домашнее), около 10% — среднее и среднее специальное, у некоторых было начальное образование. Цензором мог быть молодой человек, получивший должность почти сразу после окончания учебного заведения, и солидный господин, в прошлом имевший опыт государственной службы по разным министерствам. Многие цензоры отдали профессии более 20 лет жизни. Цензор мог быть штатным чиновником или совместителем.

Необходимость реформы была вызвана ростом печатных изданий и невозможностью управлять ими старыми методами. В сфере законодательства, несмотря на неоднократные попытки подготовить новый устав о цензуре и перейти к карательной системе, правительство ограничивалось Временными правилами. Реформа была проведена только в Санкт-Петербурге и Москве и не коснулась провинции. В дальнейшем серия дополнительных законов уничтожила главные завоевания реформы. Только в 1905–1906 гг. очередные Временные правила отменили предварительную цензуру и все дела о печати были переданы в ведение суда. Это был значительный шаг вперед по сравнению с цензурной реформой 6 апреля 1865 г.

Окончательное отделение цензуры от университетов в 1850 г., передача цензуры из ведения Министерства народного просвещения в Министерство внутренних дел в 1863 г. и новые штаты цензурного ведомства 1865 г. изменили структуру и состав цензурных учреждений. Но в дальнейшем они увеличивались не пропорционально развитию книжного дела, а гораздо медленнее, не поспевая за ним. Частичная отмена предварительной цензуры и рост печатных изданий изменили характер цензурования и увеличили служебную нагрузку цензоров. Суммы, выделяемые на цензуру, не соответствовали необходимым расходам. С одной стороны, это отражалось на качестве выполнения задач, которые ставила власть перед цензурой, с другой — вредило развитию книжного дела. Несмотря на работу двух специальных комиссий, не удалось существенно расширить штаты и увеличить содержание цензоров.

Реформа повысила юридический статус цензорской профессии. К середине XIX в. университетские профессора в законодательном порядке были отстранены от цензуры. После смены ведомственного подчинения цензоры заменялись постепенно, в дальнейшем их набирали в основном из чиновников Министерства внутренних дел. Однако в нарушение закона в тех городах, где не хватало квалифицированных кадров, к цензуре привлекали совместителей, которыми были профессора, преподаватели гимназий и чиновники других ведомств.

Владимир Лапин.

РЕФОРМА ПОСТОЙНОЙ ПОВИННОСТИ В РЯДУ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ ЭПОХИ АЛЕКСАНДРА II

8 июня 1874 г. Александр II утвердил мнение Государственного совета «О преобразовании воинской квартирной повинности». В действие новый закон вводился с 1 января 1875 г. на всей территории России за исключением Польши, Финляндии, Кавказа и Туркестана. Суть его заключалась в отмене постоя натурой в мирное время{430}. Обыватели ждали этого закона более полутора веков. Они избавлялись от необходимости держать в своем доме служилого человека на основании положения о натуральной постойной повинности, юридически оформленной в начале XVIII столетия. В отличие от крепостного состояния крестьян, рекрутчины, подушной подати, барщины и прочих реалий позднефеодальной России, представления о которых имеют все, кто знаком с отечественной историей, постойная повинность не столь известна. Поэтому резонно предварить анализ радикальных перемен в этом сегменте обязательств податного населения перед государством историческим экскурсом.

В допетровскую эпоху стрельцы, чины солдатских и рейтарских полков, дворяне и их вооруженные слуги имели собственное жилище. В первой четверти XVIII в. без крыши над головой оказалась стотысячная регулярная армия. Казарменный вариант был невозможен из-за высокой стоимости строительства и эксплуатации зданий, а также неопределенности в выборе места дислокации. Военно-политическая обстановка могла потребовать концентрации армии в Прибалтике, Таврии, Литве, Молдавии, на Кавказе, т. е. в регионах, удаленных друг от друга на сотни и тысячи верст. Огромные корпуса (на десятки тысяч людей) в одних местах пустовали бы годами, тогда как в других местах потребности в размещении солдат и офицеров все равно бы не удовлетворялись. В некоторых случаях строились полковые слободки, но и это не могло решить проблему. Выход нашли в размещении военнослужащих в домах мирных обывателей согласно постойной повинности, которая была всесословной. Нормативная база постоя складывалась из различных актов, как это часто бывало в первой половине XVIII столетия. При этом правила, определенные для одного населенного пункта, становились универсальными, как, например, «Пункты, данные санкт-петербургскому генерал-полицмейстеру» о размещении войск в столице от 26 мая 1718 г., на проекте которых рукой самого Петра Великого было приписано: «Солдат ставить всем на дворы по пропорциям, какого б кто рангу ни был»{431}. Впоследствии вышло еще несколько указов, регламентировавших квартирную повинность, причем особое внимание постоянно уделялось соблюдению принципов уравнительности, строгой очередности и «безобходности». В 1756 г. действительный статский советник В.И. Демидов был наказан двойным постоем за «выталкивание в шею постояльцев» со своего петербургского двора{432}. Даже по знаменитому Манифесту о вольности дворянства солдаты не размещались только в самом помещичьем доме. Прочие же принадлежавшие дворянину здания, в том числе и жилые, могли стать временным пристанищем для военнослужащих. Освобождение от постоя рассматривалось как важная и почетная льгота, но и в этом случае неприкосновенным становилось только то жилье, которым пользовался владелец льготы, и только по одному адресу{433}. Слова известного романса «О бедном гусаре замолвите слово»: «Ваш муж не пускает меня на постой, но женское сердце нежнее мужского…» — с исторической точки зрения безгрешны только в том случае, если они адресовались попадье или поповской дочке, — священнослужители были наиболее многочисленной категорией населения, чьи жилища освобождались от постоя. В среднем по России доля городских домов, куда не могла ступить нога постояльца, составляла 25%, хотя колебания были значительные — от 10 до 49%.

Взаимоотношения между домохозяевами и постояльцами регулировались указом императрицы Анны Иоанновны от 11 декабря 1738 г. Постой ставили уравнительно по числу покоев, включая в это число бани и поварни. Разрешалось строить специальные помещения из расчета 4 квадратных метра на человека, но при этом следовало снабдить их мебелью, домашней утварью, дровами и свечами, выделить особый чулан, сени и нужник. Если же солдаты жили вместе с хозяевами, то никаких дополнительных предметов не требовалось. Летом полки должны были уходить в лагеря. Время выхода традиционно совпадало с переводом скота на подножный корм, а возвращение — с началом его стойлового содержания{434}.