Дмитрий Гаврилов - Боги славянского и русского язычества. Общие представления Страница 40

Яга дает герою вещи, которые приносят ему удачу на охоте, в походе, в добывании чего бы то ни было. Ей служат звери и птицы, она еще и мать ветров, властительница всадников Дня, Ночи, Зари, а ее полет сопровождается буреломом и иными подобными явлениями. Впрочем, и явление Гекаты также всегда хтонично.

Есть еще одна важная для понимания образа Макоши особенность (Гаврилов, Наговицын, с. 325–334), замечательное упоминание о которой можно найти у В. Н. Татищева в «Истории Российской»: «Ректор Апиц во утверждение сего [что новгородские словене пришли на Ильмень из западных славян] приводит, якобы новагородцы древле герб имели воловью голову, как и мекленбургский; токмо я сего нигде не нахожу, токмо что идола Мокоса имели с воловьею главою». До Татищева о Mokossi с рогатой головой писал Георг Андреас Шлейзинг в своей «Древней и современной религии московитов» (Schleusing, 1698). Со ссылкой на сведения некоего еврея-купца, бывшего в Киеве во времена до Шлейзинга, он описал действвовавший еще в XVI или XVII в. храм язычников и четырех идолов в нем: Pioruni, Mokossi, Chorsi, Stribi. На изображении – существо, покрытое густой шерстью, имеющее четыре рога и козлиные ноги[55]. В этой связи вспоминается классиче ское скульптурное изображение древнегреческого Пана. Как воплощение Природы и дикого леса, Велес подобен Пану: «Veles: Велесъ – Pan, ymago hircina» («Mater Verborum»), козлоподобный, позже его отождествляют с рогатым Сатаной. Известны по меньшей мере еще три упоминания Мокоша-Мокоса в мужском роде. Из знаменитого собрания пословиц Даля известна: «Бог – не Макеш, чем-нибудь да потешит». Это второй источник, где «Макеш-Мокос» назван богом, а не богиней. Согласитесь, правильнее было бы тогда говорить не о Боге, а Матери Божьей[56]!

Наконец, в третий раз в мужском роде имя это употребляется в «Поведании о Мамаевом побоище великаго князя Дмитрия Ивановича Донского»: «Мамаи же царь… нача призывати боги своя: Перуна, Салманата, Мокоша, Раклия, Руса и великаго своего помощника Ахмета» (по рукописи, имевшейся в распоряжении И. И. Срезнев ского: Срезневский, т. II, ч. 2, с. 920). В. Н. Татищев со ссылкой на польского средневекового автора Мацея Стрыйковского и его изъятия из «рускаго древняго летописца», как уже указано в самом начале, утверждает, что был у славян некий бог «Мокос, скотов».

Человеческие фигуры на традиционных русских вышивках, ассоциируемые с Макошью (по Б. А. Рыбакову)

Алтарь Макоши. Современное прочтение (Подмосковье, начало 2000 гг.)

По устной информации А. В. Платова, некоторые священные камни в Литве носят характерное имя «Мокас». В литовской традиции это имя принадлежит некоему архаическому балтскому мифологическому персонажу. Приблизительное значение – Умеющий, Могущий, иногда «Учитель». Мокас представлял собой своего рода персонификацию духа предков, которые, по литовским поверьям, живут в священных камнях, он помогал женщинам зачинать детей. С этим связаны специальные ритуалы у священных камней (Василявичюс, 2000, с. 125–133; Tarasenka, 1958).

«Множество легенд в Литве связано с большими камнями, в которых обнаружены отверстия или “отпечатки ног”. Просверлить дыру в камне – означало оплодотворить земную силу, которая обитала в нем. Скапливающаяся в отверстиях дождевая вода приобретала магические свойства…» (Гимбутас, 2004, с. 204–205). Найденный в Литве в XIX в. огромный камень в виде бюста женщины по верованиям литовцев мог вызвать беременность у женщин, считавшихся бесплодными.

По сообщению Н. Пенника и П. Джонс, «у камня Одина, камня с отверстием в Крофт-Один, Оркни, приносили клятвы вплоть до 1814 года, когда его разрушил один крестьянин. В 1791 году старейшины Оркни обвинили молодого человека в том, что он нарушил “данное Одину обещание”, т. е. клятву, принесенную на камне Одина. Все приходившие к этому камню оставляли в качестве подношения хлеб, сыр, кусок материи или камешек. На гравюре на дереве 1823 г. изображены “спящие камни” в Оркни – Кольцо Стеннес, известное как храм Луны, где женщины просили Одина освятить их обручение» [выделено нами. – Авт.] (Пенник, Джонс, 2000, с. 285).

Баба-Яга и красна девица. Федоскинская роспись шкатулки по мотивам сказки «Снегурочка»

Из описания 1836 г. известно, что в Литве существовали каменные памятники, обычно высотой 6 футов (180– 190 см), они были гладко обтесаны и окружены изгородью. Традиционно подобные сооружения посвящались богиням, которые проводили свое время на камнях и пряли нити людских судеб. «В 1605 г. один из иезуитов сообщал о почитании камней на западе Литвы: “Мощные камни с плоскими поверхностями назывались богинями и почитались как защитники урожая и животных”» (Гимбутас, 2004, с. 205).

Связь с судьбой, урожаем, животными и родами указывает на сходство верований литовцев и славян в божество типа Макоши-Мокоса.

Образ (черта) Велса/Вельняса в Литве также ассоциируется со священными камнями. Это может служить любопытным дополнением к предположению о том, что у славян Мокос (как мужской вариант имени Мокошь) – одно из имен мудрого Велеса, Великого бога славян.

В индоевропейской традиции боги, имеющие сходные имена, обладают и сходными функциями.

Мокос и Макошь, вероятно, образуют такую же пару, соединяющую в себе мужской и женский принцип бытия, как Род и Рожаница, Дый и Дива, Лад(о) и Лада, Свентовит и Светлуша… И тем, кто исследует язычество как традиционную культуру, стоит поискать такую симметрию для каждой богини или бога.

Итак, вот основные функции Макоши:

1. Богиня Судеб, Пряха.

2. Великая Мать, подательница удачи, счастья, достатка; возможно, связана с урожаем.

3. Богиня колдовства, ведунья.

4. Властительница Перехода из этого мира в мир Иной, которой жизнь и смерть подвластны в равной мере.

5. «Скотья богиня» и хозяйка дикой Природы.

6. Покровительница жен и хозяек.

Вопросы и сомнения

– Разработчики теории о змееборческом мифе рассматривают Макошь как супругу Перуна. Вместе с тем имеющиеся сведения позволяют видеть в образе Макоши женскую ипостась Велеса. Каково их действительное соотношение и возможно ли, что оба наблюдения равно справедливы?

Другие, менее известные богини

Из ряда богинь, имя коих употребляется во множественном числе (Рожаницы, Судиницы/Суденицы – от некоего бога Суда (?); лиховицы, сопровождающие Марену), упомянем и Велесовых жен. Волосыни с астрономической точки зрения это звезд ное скопление Плеяды. Согласно И. И. Срезневскому, который ссылается на сочинение Афанасия Никитина «Хожение за три моря», они же Власожелищи, Бабы («Волосыни да кола в зорю вошли, а Лось головою стоит на восток») (Срезнев ский, 1989, т. 1, с. 295). Вообще имя (или прозвание) «Бабы» может быть приложено ко многим богиням, чьи имена со временем оказались забыты, или которые под влиянием христианства были низведены до уровня мелких бесов.

Из малодостоверных или поздних стоит упомянуть еще двух Богинь. Первая – Циця или Цизя (по Френцелю, «Dea Nutrice vel Nutricum»), она же, вероятно, Дидилия-Дзифилия – богиня брака, сопоставляемая с Венерой (по Длугошу). Возможно, имя как-то соотносится с просторечными именованиями женской груди, кормящей и питающей. Кроме того, это могут быть и эпитеты более значимых богинь.

Вторая – Злата Майя, эпитет которой соотносится с именем Slota Вава. Согласно «Веде славян» А. Верковича – авторскому произведению, созданному на основе южнославянского фольклора в XIX в., – это мать бога Коляды (Веркович, 1881, II, 1–5; I, 1–37). У него же Злата Майя – жена Зеленого Егория-Юрия, – возможно, позднего народно-мифологического наследника богов Ярилы, Хорса или Даждьбога времен двоеверия.

Н. К. Рерих. Идолы. Набросок (1900 г.). Идолы явно женские, пусть даже и весьма фантастические…

В общем и целом в источниках при желании можно найти упоминания и о других божествах, в том числе женского пола. Сложность, однако, очевидна: нельзя сделать никаких выводов, кроме гадательных, об их положении в пантеоне, степени распространенности и взаимоотношениях с иными персонажами.

Вопросы и сомнения

– Золотая Баба (Злата Майя) – образ, относящийся скорее к мифологии уральских или финских народов, хотя предания о нем были весьма широко распространены и в Европе. Ее изображение присутствует даже на старинных картах (Косарев, 2003). Френцель уже вполне мог слышать эти легенды. Надо ли однозначно исключать возможность проникновения этого персонажа в авторское произведение именно в качестве заимствования, не имевшего первоначально отношения к славянам?

«Иные» и природные духи