Михаил Елисеев - Войны Суздальской Руси Страница 41

Но на этом беды Киева не закончились, Андрей Боголюбский нанес последний и решающий удар. Сын Долгорукого не отправился на берега Днепра и не сел на златой стол в древней столице. Наоборот, он выразил этому городу полное презрение, отправив княжить туда своего младшего брата Глеба. И что примечательно, в летописях указали, что дядю на златой стол посадил племянник: «Мстиславъ же Андреевичь посади в Кыеве стрыя своего Глеба» (Лаврентьевская летопись). Хотя всем было понятно, кто же в действительности стоял за всем этим. Недаром впоследствии половцы будут говорить Глебу, что «Бог посадилъ тя и князь Андрей на отчине своей и на дедини в Кыеве» (Лаврентьевская летопись). Получалось, для того, чтобы стать киевским князем, теперь не надо было быть самым сильным, самым умным и вообще самым, самым, самым. Надо просто получить разрешение от Андрея Юрьевича и всё! Владимирский князь демонстративно показал всем русским людям, что Киев больше не является главным городом на Руси. Что есть города и поважнее, например Владимир-Суздальский. И это было гораздо страшнее самого погрома. Потому что таким действием Боголюбский просто низвел Киев в разряд обычных городов. Слава древней столицы обратилась в дым.

Именно после киевского разгрома главной политической силой на Руси становится Владимиро-Суздальская земля, и это первенство уже никто не отнимет. Будут ещё предприниматься попытки восстановить престиж Киева, и по-прежнему будут биться князья за златой стол, соблазняясь на отблеск былой славы матери городов русских. Но прошлое величие к Киеву никогда не вернется. Поход одиннадцати князей в 1169 году стал тем водоразделом в русской истории, после которого судьба Руси изменилась радикально и навсегда. Начинает происходить процесс четкого разделения страны на Русь Северо-Восточную, Русь Юго-Западную и Русь Южную. Причем у каждой будут свои интересы, своя политика, как внешняя, так и внутренняя. Суздальским князьям будет глубоко наплевать на проблемы своих коллег на юге, а князьям из Галича не будет дела до того, что творится в Рязани. Начинается то самое отчуждение, которое со временем приведет к далекоидущим последствиям. Что же касается Новгорода, то он давно уже жил сам по себе.

Те глобальные изменения, которые произошли на Руси после падения Киева, очень точно охарактеризовал Н.М. Карамзин: «Андрей отдал Киев брату своему Глебу; но сей город навсегда утратил право называться столицею отечества. Глеб и преемники его уже зависели от Андрея, который с того времени сделался истинным Великим Князем России, и таким образом город Владимир, новый и еще бедный в сравнении с древнею столицею, заступил ее место, обязанный своею знаменитостию нелюбви Андреевой к Южной России».

Именно после своей победы над Киевом, Андрей Боголюбский и стал считать себя вершителем судеб Руси, вольным смещать и назначать князей в уделы по своему усмотрению. К чему это привело, мы узнаем в следующей главе.

3. Битва суздальиев с новгородцами (25 февраля 1170 года)

Въ то же лето, на зиму, придоша подъ Новъгородъ суждальци съ Андреевицемь, Романъ и Мьстислав съ смольняны и съ торопьцяны, муромьци и рязаньци съ двема князьма, полоцьскыи князь съ полоцяны, и вся земля просто Русьская.

Логическим продолжением разгрома Киева войсками Андрея Боголюбского стал поход его полков на Великий Новгород. Это верно подметил Н.М. Карамзин: «Падение Киева предвещало гибель и Новогородской независимости». И это прекрасно понимали современники событий. Если бы владимирскому князю удалось исполнить задуманное и подчинить себе Новгород, то очень многих бед можно было бы избежать в дальнейшем.

Причин для войны было несколько, но самой главной, на мой взгляд, было то, что на берегах Волхова продолжал править князь Роман, сын ненавистного Андрею Мстислава Изяславича. Ведь, как мы помним, всё началось из-за того, что новгородцы изгнали Святослава Ростиславича, а киевский князь посадил у них своего сына. В итоге сложилась парадоксальная ситуация: из Киева прогнали Мстислава, а Роман в Новгороде остался! То есть сама причина войны не была устранена. А раз так, то проблему требовалось решить, и чем быстрее, тем лучше.

Но был у Андрея и другой повод для похода на своевольный город. Дело в том, что в начале того же 1169 года в Заволочье произошло вооруженное столкновение между суздальцами и новгородцами. Согласно В.Н. Татищеву, Андрей послал за Белое озеро, в район Северной Двины, отряд из 150 воинов собирать дань. Но практически одновременно с ним в регион прибыл новгородский боярин Данислав с отрядом из 500 человек. Считая, что эти земли принадлежат Новгороду и что другим здесь делать нечего, Данислав атаковал суздальцев и многих из них побил. Как ни поверни, а вооруженное нападение на княжеских людей было налицо, и Андрей не мог оставить эту дерзость без последствий. Боголюбскому требовалось поставить вечевиков на место.

Однако есть здесь один интересный момент. Дело в том, что Новгородская I летопись как старшего, так и младшего извода, рассказывающая об этом событии, делает существенное уточнение. Согласно летописному тексту, Андрей послал в Заволочье не небольшой отряд, а целый «полкъ», численностью в 7000 человек. И только тогда, когда узнал, что в Заволочье объявился этот самый Данислав с отрядом в 400 бойцов. Честно говоря, не верится ни в такую чудную цифирь, ни в подобный ход развития событий. Дело в том, что отправлять 7000 воинов у Андрея не было никакой нужды. Места там были довольно дикие и безлюдные, и вопрос снабжения такого многочисленного воинства встал бы в полный рост.

Опять же сама местность в Заволочье подразумевает действия малыми мобильными отрядами, а не большой ратью, которой просто негде будет развернуться. И на кой тогда она там нужна? Воеводам даже гарнизоны негде было разместить по причине отсутствия городов. А уж рассказ о потерях сторон после боевого столкновения и вовсе выглядит как песня — 15 убитых новгородцев против 1300 суздальцев. Понятно, что под пером автора летописи его земляки самые храбрые, самые сильные и самые умные. Но не до такой же степени! Поэтому математические изыскания новгородского летописца не будем воспринимать всерьез, версия Татищева выглядит куда более логичной и убедительной. И что примечательно, в Лаврентьевской летописи, которая отражает взгляд на события с другой, суздальской стороны, упоминания об этом столкновении нет вообще. Поэтому если верна точка зрения Василия Никитича, то можно предположить, что летописец Андрея Боголюбского просто не посчитал нужным упомянуть об этой мелкой стычке. Хотя в свое время отметил поход в Заволочье Мстислава Андреевича.

Но сообщение Новгородской летописи нам интересно тем, что дает информацию о том, как для новгородцев закончился этот поход и какую прибыль они с него поимели: «Възяшя всю дань, а на суждальскылхъ смьрдехъ другую». На мой югляд, здесь речь может идти о тех «суждальскылхъ смьрдехъ», которые были приведены под власть Андрея Боголюбского сыном Мстиславом во время похода в Заволочье зимой 1166–1667 годов. Поэтому счет владимирского князя к вечевикам увеличился, и к нападению на суздальский отряд прибавилось и ограбление княжеских земель. На требование Андрея выдать Данислава со товарищи новгородцы ответили отказом. Это была уже дерзость, и Боголюбский просто обязан был ответить. Хотя, учитывая сложившуюся ситуацию, мог бы найти и другой повод или же вообще его не искать, поскольку главной причиной войны с Новгородом был князь Роман Мстиславич. Остальное уже были частности.

В канун войны с новгородцами Андрей Боголюбский находился на вершине могущества, под его контролем были Киев и Переяславль-Южный, а рязанский князь Глеб Ростиславич был послушным вассалом, выставлявшим полки по первому требованию грозного сюзерена. То же самое касалось и муромских князей. Если к этому добавить союз со смоленскими Ростиславичами, то получалось, что в данный момент не было на Руси силы, способной противостоять владимирскому князю. Лишь могущественный Ярослав Осмомысл мог спокойно править в своем Галиче, поскольку его интересы с интересами Андрея не пересекались. Да и в случае конфликта Ярослав Владимирович вполне мог за себя постоять. Однако князьям не было друг до друга никакого дела, их интересы лежали в совершенно разных плоскостях.

Для войны с Новгородом Боголюбский собрал значительные силы. Правда, в отличие от похода на Киев список князей не был столь впечатляющ, но самих войск было более чем достаточно. Новгородская I летопись старшего извода приводит подробный список участников похода: «Въ то же лето, на зиму, придоша подъ Новъгородъ суждальци съАндреевицемъ, Романъ и Мьстислав съ смолъняны и съ торопьцяны, муромьци и рязаньци съ двема князьма, полоцьскыи князь съ полоцяны, и вся земля просто Русьская». В Лаврентьевской летописи говорится о том, что рязанский и муромский князья сами на войну не пошли, а отправили сыновей: «Toe же зимы князь Андрей посла сына своего Мстислава съ всею дружиною на Великый Новъгородъ, и Романъ Смолиньскый князь с братом Мьстиславом, и Рязанъскый князь сына посла, и Муромьскый сына же посла». Впрочем, поскольку сам Андрей в поход не шёл, снова отправляя старшего сына, то и поведение подручных ему князей вполне объяснимо. Пусть молодые воюют да славу себе добывают, а старшему поколению и своей славы достаточно. Боголюбский решил действовать по шаблону, применив ту же стратегию и тактику, что и во время похода на Киев. Зачем изобретать что-то новое, если есть оправдывающие себя наработки? Вновь отправив в поход вместе с сыном главного воеводу Бориса Жидиславича, Андрей Юрьевич успокоился и посчитал дело сделанным.