Ариадна Эфрон - История жизни, история души. Том 1 Страница 44

Привет всем друзьям.

Ваша Аля

1 Таисия Трофимовна Чубукина, сослуживица А.С. по Рязанскому художественному училищу. Она и ее жених, Анатолий Федорович Фокин, студент этого училища, добились разрешения на передачи и свидания с А.С. в рязанской тюрьме.

г Речь идёт о супругах Гордон: Иосифе Давидовиче (близкие звали его Кузь мой или Юзом) и Нине Павловне.

Е. Я. Эфрон и З.М. Ширкевич [Дата и начало текста не сохранились]

В который раз приходится просить прощения за эти бесчисленные — в который раз! — поручения. Я знаю, что вы не сердитесь и всё понимаете. Пишу вам это сугубо утилитарное письмо, то есть это письмо в таком сугубо утилитарном стиле, потому что очень надеюсь получить необходимое подспорье, т. к. навигация здесь кончается в пер-

«Wh4

вых числах сентября, и потом наступает зима до начала июня, а перезимовать без необходимого, думается, совсем невозможно. В таких тяжёлых условиях, в какие попадаю теперь, я ещё не бывала за все эти годы, несмотря на то, что пережить пришлось немало. Зимой здесь всё же должна быть почтовая связь телеграфом и самолётом. А ещё на оленях и на собаках. Морозы до 60 гр., сильные ветры, близко Карское море. Всё бы ничего, если бы не пожизненно, очень уж страшно звучит - бедная моя жизнь! Дорогие мои, думаю о вас постоянно, счастлива, что хоть повидаться удалось, многих везут сюда из лагерей без пересадки, люди даже не смогли повидать своих. Мне ещё хорошо, я хоть немного отвела душу и подышала родным воздухом. Передайте Мульке, что я ему напишу 25 п/о до востр<ебования>, чтобы он это письмо непременно востребовал, а то он бывает очень рассеянным по этой части. Передайте мою глубокую благодарность Нине и Кузе за их отношение, пусть на

Sgte?^

iu*^C^Vi4<- i7*V

Отрывок этапного письма А. Эфрон

меня не обижаются, я совсем ни при чем, что пришлось так скоро расстаться. Насколько соображаю, Кузя пока ничем не рискует, но отношение к нему самое пристально-внимательное. Мне кажется, он умеет держать себя, но - пусть избегает большого количества поверхностных знакомств. Нине напишу подробнее на Валю. Целую очень крепко и люблю.

Аля

Простите за нелепое письмо, пишу в трудных условиях, жилья нет, угол найти нелегко, но я всё же надеюсь, что хоть минимально все наладится. Пока что рада очень, что удалось найти работу здесь, на месте1. Хоть и тяжело мне будет, но хоть письма буду получать’ если кто напишет. Если бы вы знали, как я устала от всех этих переживаний и от всех этих дорог! Но пока что жива, несмотря ни на что. Пишите мне авиапочтой. Получили ли моё письмо с парохода? Дорогие мои, простите за все причиняемые вам хлопоты — ну что я могу поделать!

Ваша Аля

' В последних числах июля пароход с партией ссыльных прибыл в Туруханск на Енисее.

Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич

23 августа 1949

Дорогие мои Лиля и Зина! Вчера вернулась с сенокоса и получила вашу открытку с Нютиной припиской и тут же на почте неожиданно разревелась, наполовину от радости, наполовину от горя. Боже мой, как мне хочется всех вас видеть! Мало удалось нам побыть вместе, но хорошо, что хоть это удалось, хоть повидались — и я немного отогрелась возле вас - для того, чтобы стынуть и стынуть вновь. Невероятно складывается жизнь вообще и моя в частности. Вместе с вашей открыткой получила необычайно трогательное письмо от моих рязанских сослуживцев, где они рассказывают, как ребята меня вспоминали на выпускном вечере и как сами они, т. е. сослуживцы, часто и добром поминают меня.

Очень вкратце расскажу о себе. Партия, с которой я прибыла, была почти вся распределена по местным колхозам, несколько человек, в том числе и я, были оставлены в Туруханске с условием — найти работу и квартиру в трёхдневный срок. Это было невероятно трудно, так мало это село нуждается в рабочей силе и располагает жилплощадью. Наконец в самую последнюю минуту мне удалось устроиться уборщицей в школе — оклад 180 р., и работа, принимая во внимание условия Крайнего Севера, — тяжёлая: сенокос, ремонт школы, пилка и колка дров плюс все остальные уборщицыны обязанности. На покос добираться пришлось 8 километров на лодке по Енисею и Тунгуске и ещё какой-то безымянной речке. Оказались мы на каком-то первобытном острове, где было не так много земли, как воды — ручьи, озёра и болота. Сено косили на болотах, причём здешняя трава совсем не похожа на ту, что у вас на даче. Растут какие-то дудки значительно выше человеческого роста, а высыхая, превращаются в хворост. Комары и мошки — сплошной тучей, заедают и доводят до исступления. Погода меняется 20 раз в сутки, всё время проливные дожди и пронзи-

тельный северный ветер. Но птицы в этом краю — непуганые, людей совсем не боятся. Просыпаясь утром, вокруг шалаша находили медвежьи и лисьи следы. За 22 дня пребывания на покосе перетаскала на себе 100 центнеров сена на порядочные расстояния. Всё это после тяжёлой и долгой дороги и соответствующих переживаний. Одним словом, устала я, Лиленька, ужасно, но не жалуюсь и не сетую, зная, что очень многим приходится значительно труднее. Вернувшись с покоса, впряглась в работу в самой школе, перед началом учебного года дела очень много не только педагогам и секретарям, как бывало в Рязани, но и техничкам. Т. к. я долгое время отсутствовала, то до сих пор «документ» мой не оформлен, и я смогу получить его только завтра и завтра же получу прибывшие на моё имя деньги — зарплата настолько мала, что я проела её, даже и не заметив, и вот уже несколько дней живу, как птичка небесная и даже хуже. Квартиру мы с одной женщиной1 сняли пополам, угол в какой-то неописуемой избушке, причём самое для меня страшное — клопы, которых гораздо больше, чем в нашей энциклопедии. Воду таскаем из Енисея, далеко и сильно в гору, ну и вообще и т. д. Электричества в селе нет, хотя стоят столбы и протянуты провода, но — никакой энергии, нет электростанции. Очень много собак — пушистых лаек, которые совсем не лают и очень добрые. Зимой их впрягают в нарты и на них возят — дрова, воду. Коренного населения мало, большинство приезжие вроде меня.

С.

MUtRUe QtL ****¥&-

to Чу

Надпись на обороте фотографии

Цены московские, но ассортимент продуктов слабоват. Из жиров есть сливочное масло, мяса почти никогда не бывает, свежей рыбы тоже. Есть солёная рыба, крупа, американские консервы. Овощей почти нет, на базаре репа продаётся поштучно - 1р. штука. Конфеты -65 р. кило, вообще ничего дешёвого сладкого нет. Говорят, что зимой с продуктами будет лучше. Пока что на мой заработок, без огорода и без приработка, прожить просто невозможно. Одна подготовка к девятимесячной суровой зиме стоит очень больших денег. Но я пока что счастлива тем, что не уехала дальше и глуше, где условия ещё гораздо более суровые и возможности заработка ещё более шаткие, чем

здесь. Все-таки село, в котором я нахожусь, — районный центр, а это на данном этапе — очень много.

Лиленька, мне нужно всё что возможно из имеющегося в моих вещах тёплого, кроме того нужны простые чулки, майка и футболка, рейтузы, совершенно необходимы акварельные краски и кисти (акварельные же) и если возможно — гуашь. Нужны карандаши, необходима бумага писчая и рисовальная, конверты. Очень нужна пара алюминиевых кастрюль и немного пластмассовой посуды, с посудой здесь очень неважно. Если можно, пришлите пластмассовых пуговок повеселей, обязательно вязальные спицы и что возможно из моих шерстяных остатков — клубков, мотков и просто всякой дряни, здесь шерсти нет никакой, а мне она очень нужна, у меня нет ни рукавиц, ни носков, ничего из необходимого здесь. Телогрейку куплю себе здесь...

Родные мои, простите за все поручения, как ужасно, что я до сих пор ничем не смогла вам помочь и всё вам приходится. Ради Бога напишите, жив ли Мулька? Целую всех.

Ваша Аля

' Ада Александровна Шкодина (урожд. Федерольф, 1901-1996), отбыв лагерный срок (1937-1947), поселилась в Рязани, где была повторно арестована. Знакомство, а затем дружба с А С. Эфрон начались в камере рязанской тюрьмы,

Б.Л. Пастернаку

26 августа 1949

Дорогой Борис! Всё - как сон, и всё никак не проснусь. В Рязани я ушла с работы очень вскоре после возвращения из Москвы, успев послать тебе коротенькое, наспех, письмецо. Завербовали1 меня сюда очень быстро (нужны люди со специальным образованием и большим стажем, вроде нас с Асей2), а ехала я до места назначения около четырёх месяцев самым томительным образом. Самым неприятным был перегон Куйбышев - Красноярск, мучила жара, жажда, сердце томилось. Из Красноярска ехали пароходом по Енисею, что-то долго и далеко, я никогда ещё в жизни не видела такой большой, равнодушно-сильной, графически чёткой и до такой степени северной реки. И никогда не додумалась бы сама посмотреть. Берега из таёжных превращались в лесотундру, и с Севера, как из пасти какого-то внеземного зверя, несло холодом. Несло, несёт и, видимо, всегда будет нести. Здесь где-то совсем близко должна быть кухня, где в огромных количествах готовят плохую погоду для самых далёких краёв. «Наступило резкое похолодание» — это мы. Закаты здесь неописуемые. Только великий творец может, затратив столько золота и пурпура, передать ими ощущение не огня, не света, не тепла, а неизбежного и неумолимого, как Смерть, холода. Холодно. Уже холодно. Каково же будет дальше!