Александр Бушков - Неизвестная война. Тайная история США Страница 44

Высказывания Линкольна категорически не сочетались со всеобщей военной истерией – и его не переизбрали в Конгресс на новый срок. И старина Эйб вроде бы вернулся к прежней адвокатской профессии. Именно что «вроде бы» – политика затягивает, как болото. Очень скоро, при первой же возможности, Линкольн вновь с головой ушел в политику: выступления, речи, газетные статьи, публичная полемика, попытка стать сенатором США…

С сожалением приходится констатировать, что старина Эйб от прежнего прямодушия отказался и проявлял себя уже как мастер лавирования.

Выступая перед северянами в штате Иллинойс, он заявил, что для Республиканской партии, к которой он принадлежит, свойственна «ненависть к институту рабства, ненависть ко всем его аспектам». Клялся: «Рабство я всегда ненавидел ничуть не меньше любого аболициониста». И призывал черных и белых «соединиться в один народ», потому что «все люди созданы равными».

Буквально через пару недель, в южном Ричмонде, он уже говорил нечто совершенно противоположное: «Ни сейчас, ни прежде я не выступал за установление в каком бы то ни было виде социального и политического равенства между черной и белой расами. Я никогда – ни сейчас, ни прежде – не выступал за то, чтобы предоставить неграм право голоса, право участвовать в коллегии присяжных и занимать какие бы то ни было официальные посты, никогда не выступал за то, чтобы допускать их браки с белыми. Более того, между черной и белой расами существуют физические различия, которые, я убежден, навсегда исключат возможность их сосуществования в условиях социального и политического равенства. Следовательно, должен быть принят принцип высшего и низшего, и, следовательно, я в той же мере, что и любой другой, выступаю за то, чтобы главенствующее положение принадлежало белой расе».

Кстати, еще будучи конгрессменом, Линкольн отказывался выступать против закона о беглых рабах. А когда намечалось освобождение рабов в федеральном округе Колумбия, то именно Линкольн ввел в проект резолюции статьи, предписывающие местным властям вылавливать бежавших с Юга рабов и возвращать их хозяевам… (58).

Одним словом, Авраам Линкольн, пару раз обжегшись на искренности, исправился и показал себя политиканом ловким.

Вот тут-то большие боссы Республиканской партии, давно уж присматривавшиеся к «старине Эйбу», окончательно сделали свой выбор. В те времена, как и сейчас, настоящая политика уже делалась не на митингах и дискуссиях, а за кулисами, «в прокуренных комнатах», как выражаются американцы. В те времена уже существовали большие политические боссы, которые сами перед публикой не светились, оставались в тени и неизвестности, – но именно они всем и заправляли, дергая за ниточки марионеток…

Так вот, большие боссы давненько уже подыскивали подходящую кандидатуру в президенты США от Республиканской партии – а это было задачей сложной. Нужно было, чтобы кандидат оказался достаточно управляемым, но вдобавок был бы проходным, пришелся бы по нраву большинству избирателей.

В 1856 г. республиканские боссы (вкупе с воротилами с Уолл-стрит, вбросившими в избирательную кампанию огромные деньги) предприняли первую попытку взять Белый дом. Кандидатом в президенты они выставили того самого Фримонта – одного из «учредителей» Республики Калифорния, идеалиста, бессребреника, человека, совершенно не разбиравшегося в политике, которым можно было вертеть, как заблагорассудится, если делать это умеючи, – ну, а умения большим боссам было не занимать.

Первый блин оказался комом. Простяга Фримонт совершенно не умел обаять избирателей, завоевать голоса – и выборы с треском проиграл… В 1860 г. боссы Республиканской партии, умевшие учиться на ошибках, пошептавшись, сделали ставку на Линкольна. Этот парень им представлялся удобной кандидатурой: не без способностей, «правильного» происхождения, безупречной репутации, умеет говорить речи и завоевывать аудиторию и, в отличие от Фримонта, обладает столь необходимой… ну, назовем это «политической гибкостью». Идеальная кандидатура!

И к Линкольну явился один из боссов – Джес Фел, человек не из мелких: спекулировал земельными участками (внушительных размеров, по тысяче акров каждый), выделывал шпалы на принадлежавших ему лесных участках (золотое дно в те времена), был серьезной фигурой в железнодорожном бизнесе (ну, а в свободное время участвовал в движении аболиционистов, то есть, вероятнее всего, и был одним из кукловодов).

Именно он без обиняков и выложил Линкольну нечто вроде: парень, родина зовет! Ты у меня будешь президентом!

Что интересно, эту историю подробнейшим образом описывает не какой-то злопыхатель, а восторженный биограф Линкольна, поэт Сэндберг…

Самое забавное, что Линкольн поначалу отказался, совершенно серьезно – полагал, что шансов у него нет, а потому не стоит и позориться. Однако боссы его очень быстро убедили, что попробовать все же стоит…

Пиарить кандидата уже прекрасно умели в те времена – были б деньги. А деньги у закулисных боссов имелись громадные: железнодорожный бизнес, биржа и многое другое…

У самого Линкольна денег, разумеется, на такую кампанию не было – но никто и не собирался заставить его расплачиваться из собственного кармана. Мы уже никогда не узнаем, сколько именно отстегнули из своих скромных сбережений северные магнаты, но, смело можно говорить – немало…

По всей стране неведомо откуда вынырнули сотни ораторов, до хрипоты агитировавших за «честного старого Эйба». Сотни газетчиков неведомо по какому побуждению души публиковали статьи в поддержку Линкольна. Когда Линкольн приезжал выступить в какой-нибудь штат, как из-под земли возникала толпа молодежи в специально пошитых мундирах и устраивала факельные шествия в его поддержку.

По стране распространились сувенирные медали: на одной стороне восхвалявшие Линкольна призывы, на другой – реклама мыла (ох уж эти практичные янки с их спецификой!). Тиражом в миллион экземпляров по стране разлетелась написанная бойким журналистом биография Линкольна, Золотого Парня, вышедшего из самого что ни на есть распростого народа и познавшего разнообразнейший физический труд. Мало того, оказывается, Линкольн «был первым среди своих одногодков в борьбе, беге, прыжках, в бросании молота, в метании лома» (последнее лично меня особенно умиляет, метание лома – это вам не хухры-мухры). Сообщалось также, что, будучи адвокатом, Линкольн никогда не брал денег с бедных клиентов – наоборот, сам им незаметно совал в карман кому пятерку, кому десятку. А еще – героически воевал со злыми краснокожими, приложил немало усилий для уничтожения рабства в округе Колумбия…

Из американских газет того времени: «Старина Эйби», «Кандидат дровосеков», «Человек из лесной глуши», «Честный Эйби», «Человек из народа», «Проницательный, красноречивый, достойнейший деятель данного периода», «Человек, начавший свою жизнь в хижине с земляным полом».

Как поэтически выразился Сэндберг, «в конце концов, он был лишь темной лошадкой, но на нее уже надели седло…»

Газеты противников Линкольна вяло огрызались: «Провинциальный адвокат третьего сорта», а то и «Потомок африканской гориллы». Но куда им было угнаться за оппонентами, располагавшими немереными денежками…

В городе Декейтере разыграли вовсе уж пикантное шоу. Некий джентльмен по фамилии Хэнкс торжественно водрузил на сцену два самых обыкновенных столба для забора, перевязанных флагами и лентами с надписями: «Авраам Линкольн, кандидат дровосеков в президенты в 1860 г. Две стойки из партии, наколотой в 1830 г. Томасом Хэнксом и Эйбом Линкольном, отец которого был первым поселенцем в округе Мейкон».

Поразительная удача: через тридцать лет отыскать среди тысяч и тысяч столбов для забора парочку тех, которые в юности вытесал именно Линкольн, да еще тут же опознать их по каким-то неведомым приметам!

Однако толпа орала и рукоплескала. Публика закричала Линкольну:

– Узнаете свою работу?

Линкольн (в глубине души наверняка не одобрявший столь пошлую комедию) ответил уклончиво:

– Возможно, что я колол эти брусья. Знаете, ребята, я очень много наколол брусьев, но они были ровнее этих.

Толпа все равно продолжала орать и рукоплескать…

Ну и, разумеется, избирателей щедро поили добрым кукурузным (а также яблочным и ржаным) виски. Это была старая традиция, берущая начало на исторической родине – в Англии. Еще в колониальные времена, когда Джордж Вашингтон избирался в законодательную ассамблею штата Виргиния, он бесплатно раздал избирателям 28 галлонов рома, 50 галлонов ромового пунша, 34 – вина, 46 – пива и 2 – сидра (86). Галлон, как известно, составляет около четырех литров, а всего избирателей в том округе насчитывался 391 человек – так что гульнули неплохо…