Евгений Анисимов - Петр Великий: личность и реформы Страница 46

Летом 1713 года армия Меншикова осадила Штеттин. После интенсивной бомбардировки крепость капитулировала. И тотчас Меншиков передал ее, как и было обещано Петром, во временное владение (секвестр) Пруссии совместно с Голштинией. Это обстоятельство вызвало резкое недовольство Дании, имевшей давние счеты с Голштинией – сателлитом Швеции, использовавшей территорию княжества для поддержания постоянной напряженности на южных границах Дании. Петр поначалу выразил недовольство «самоуправством» Меншикова и обещал датчанам урегулировать штеттинский вопрос. На самом же деле с помощью секвестра он сумел втянуть Пруссию в орбиту своей политики, и прусский король Фридрих-Вильгельм подписал договор, согласно которому Россия гарантировала присоединение Штеттина к Пруссии, а Пруссия, в свою очередь, гарантировала России включение в ее состав Ингрии, Карелии с Выборгом и Эстляндии. Зная предельную осторожность политики Пруссии, Петр только с помощью такого лакомого куска сумел «выманить» на гарантии – важный элемент системы международных отношений – жадного до территориальных присоединений прусского короля. Договор датирован июнем 1714 года, когда в шхерах Финляндии развернулся заключительный этап завоевания этой страны Россией.

Петр придавал огромное значение захвату Финляндии, видя в нем один из путей к миру со шведами. В письме от 30 октября 1712 года он ярким, образным, хотя и грубоватым языком объясняет это Ф. М. Апраксину: «Только сие главное дело, чтоб конечно в будущую компанию, как возможно, сильныя действа, с помощию Божиею, показать. И итить не для разарения, но чтоб овладеть, хотя оная (Финляндия. – Е. А.) нам не нужна вовсе удерживать, но двух ради причин главнейших. Первое: было б что при мире уступить (о котором шведы уже явно говорить начинают). Другое: что сия провинция – суть титькою Швеции, как сам ведаешь, не только что мяса и протчее, но и дрова оттоль. И ежели Бог допустит летом до Абова, то шведская шея мяхче гнутца станет…»

В этом же письме Петр особое внимание уделил строительству мелких гребных судов. Ознакомившись с рельефом шхерного побережья южной части Финского залива, он понял, что лишь с помощью галер, скамвей, тялок, карбасов можно будет перебрасывать войска и подвозить им продовольствие. Много усилий приложил царь и к увеличению корабельного флота, который смог бы оказать хоть какое-то сопротивление сильному шведскому флоту, крейсировавшему в Финском заливе.

Идеи такой прибрежной войны полностью оправдались. Впоследствии Петр, подводя итоги кампании в Финляндии, так оценивал происшедшее: «Конец сей войне таким миром получен ничем иным, токмо флотом, ибо землею никаким образом достигнуть было того невозможно ради положения места, понеже в Финляндии сухим путем пребезмерной трудности проход, ради каменной и узкой дороги и бескормицы и почитай невозможный».

Весной 1713 года огромный гребной флот, имевший на борту армию в 16 тысяч человек, направился к берегам Финляндии. Своеобразие военных действий на финляндском театре состояло в том, что шведские сухопутные силы, чувствуя превосходство русской армии, избегали сражений, оставляли побережье и уходили в глубь территории, куда бежало и мирное население. Русская же морская сила не рвалась в бой со шведским флотом, превосходившим ее по количеству кораблей и мощи артиллерии. Поэтому Петр, проявивший себя как блестящий стратег, использовал преимущество мелкосидящих гребных судов, четко взаимодействовавших (буквально на глазах шведского флота) с шедшей вдоль берега армией. В итоге умелое сочетание армии и флота позволило практически беспрепятственно занять Гельсингфорс (Хельсинки), Борго и Або. Шведы лишились последних морских баз в Восточной Прибалтике. Успешно действовала сухопутная армия М. М. Голицына, чей полководческий талант расцвел именно в Финляндии. Дважды он наносил поражение армии генерала Армфельда и сумел вытеснить шведов из Финляндии окончательно.

Кампания 1714 года знаменита Гангутским сражением, вошедшим в анналы русской морской истории. Само по себе сражение необычайно любопытно и напоминает острое окончание шахматной партии, в которой атакующая сторона, удерживая инициативу и опережая лишь на один ход, не дает противнику возможности использовать для защиты свои сильные фигуры.

Когда русский галерный флот двинулся вдоль берега от Гельсингфорса к Або, разведка установила, что эскадра адмирала Ватранга перекрыла путь русским галерам. Шестнадцать шведских линейных кораблей и пять фрегатов с сотнями орудий, встав у мыса Гангут – окончания одноименного полуострова, контролировали фарватер и подходы к берегу. Петр и его штаб осмотрели полуостров Гангут, который выступал на многие километры в море, и заметили, что у своего основания он имеет довольно узкий перешеек. Было решено построить на нем настил и перетащить галеры на другую сторону полуострова, миновав таким образом созданную у мыса преграду в виде кораблей шведов.

Но адмирал Ватранг не дремал. Он быстро разгадал план Петра и решил дать русским бой при переправе. Для этого он разделил эскадру: вице-адмирала Лилье с двенадцатью кораблями он отправил к тому месту, где русские предполагали вытаскивать суда на берег, а контр-адмирала Эреншильда (фрегат, шесть галер, три шхербота) – туда, где русские намеревались спускать галеры с волока. Сам же с шестью кораблями и тремя фрегатами остался на месте у оконечности полуострова – мыса Гангут. Петр тоже внимательно наблюдал за действиями шведов. Он тотчас решил воспользоваться тем, что предоставили ему природа и шведский адмирал. Первая дала в это раннее утро 26 июля полный штиль, а второй вдвое сократил свои силы у мыса. Отряд русских галер обошел неподвижно стоявшие шведские корабли, как говорят моряки, мористее, то есть дальше от берега, вне досягаемости мощных орудий шведов. За ним прошел второй отряд. Попытки шведских моряков отбуксировать корабли шлюпками мористее не удались. Лишь ночью, когда подул ветер, Ватранг передвинул свои корабли дальше от берега. Наступило утро 27 июля. Опять, как и накануне, на море стоял штиль. Третий отряд русских галер двинулся к мысу и… воспользовавшись ночным маневром Ватранга, обогнул шведскую эскадру с другой стороны – теперь уже под берегом. Ватрангу пришлось срочно спускать шлюпки и буксировать тяжелые корабли обратно к берегу. Но было поздно. Нетрудно представить, к какой терминологии прибег старый морской волк, стоя на шканцах флагмана и глядя, как русские галеры, кроме одной, севшей на мель, огибали мыс Гангут. Препятствовать их дальнейшим действиям он не мог: галеры заперли в фиорде тот самый отряд Эреншильда, который должен был контролировать место спуска русских судов с переволоки, и изготовились к атаке. Предложение о сдаче шведы отвергли, и тогда три десятка галер, построившись полумесяцем, двинулись на неподвижно стоявшие шведские корабли.

Битва при Гангуте в 1714 г.

Со стороны это было, по-видимому, грандиозное зрелище, напоминающее морские сражения Пунических войн. Однако яростный огонь со шведских кораблей говорил, что на дворе XVIII век. Дважды шведские моряки отбивали атаки галер, но с третьего раза галеры сблизились с противником, и пехота пошла на абордаж. После трехчасового боя шведы спустили сине-желтые флаги. Вероятно, вода тихого фиорда покраснела от крови почти тысячи русских солдат и шведских моряков, убитых и раненых в эти часы. Смотреть на торжество русских адмирал Ватранг уже не имел сил. Как только подул ветер, он ушел в открытое море.

Петр воспринял это сражение как морскую Полтаву. И хотя эти две битвы не сравнимы по своему военному и дипломатическому эффекту, понять царя можно – это было первое (и такое удачное!) сражение на море государства, за десять-пятнадцать лет до этого не имевшего ни одного корабля. Но не только этим была ценна воодушевляющая победа у мыса Гангут. В начале августа 1714 года русские галеры захватили Аландские острова, расположенные у входа в Ботнический залив и представлявшие собой удобную базу для последующих военных действий против собственно Швеции.

В декабре 1714 года было получено известие, что Карл XII верхом в сопровождении четырех спутников через Венгрию, Австрию и германские княжества внезапно приехал в Штральзунд. После Прута отношения с турками у него резко ухудшились – они всячески хотели избавиться от незваного беспокойного гостя и уговаривали его выехать в Швецию, ссылаясь на соответствующий пункт Прутского договора, предусматривающий отъезд Карла из Турции (правда, по территории России). Петр, согласно договору, гарантировал безопасность проезда короля и даже составил маршрут следования через Москву и Петербург, желая, по-видимому, продемонстрировать врагу мощь своего государства. Очевидец отмечает раздумья короля: «…король шведский за многим принуждением высылкою от визиря в его землю, был в великом сомнении или меленколи, от котораго 2 сутки в своей квартире не был, а ходил в степи один и про него никто не ведает». Король от предложенной «экскурсии» в страну своего врага все же отказался, хотя не наладил отношений и с турками. Более того, в 1713 году произошел вооруженный конфликт: турки штурмовали и подожгли дом, где король занял круговую оборону. Карл бился врукопашную с янычарами, был ранен и захвачен в плен. Потери турок, татар и шведов при этом составили десятки раненых и убитых.