(Русак) Степанов - Свидетельство обвинения (Том 1, Революция и первые годы Советской власти) Страница 46

Известно также, что в ноябре 1922-го года протоиерей Введенский подал в "одну высокую инстанцию" обширный список "контрреволюционного петербургского духовенства" (впоследствии он был избирательно использован при арестах духовенства). [7]

Стала традиционной такая, к примеру, схема сотрудничества. Кто-либо из обновленцев (особенно активным в этом смысле был прот. Красницкий) делал доклад об их церковно-политической программе. Затем - диспут Через несколько дней оппонентов Красницкого арестовывали. Именно так и случилось с причтом храма Христа Спасителя. Настоятелем стал сам Красницкий. [8]

Собственно, формула обвинения так и гласила: "За сокрытие церковных ценностей, контрреволюционную деятельность и гонения (? - В. С) сторонников живой церкви" [9]

Прочный союз обновленцев с советской властью сохранялся по 1924-ый год.

И еще в 1924-ом году (июнь) в беседе с митрополитом Казанским Кириллом, вернувшимся из ссылки в Зырянский край. Патриарх Тихон говорил: "Я болею сердцем, что столько архипастырей в тюрьмах, а мне обещают освободить их, если я приму Красницкого" (вот до чего тесен был союз советских властей с обновленцами). Митрополит Кирилл ответил "Не надо их жалеть, они укрепляют Церковь, а на компромисс с Красницким идти нельзя"

Патриарх Тихон, вероятно, мыслил тоже так, но ему нужна была поддержка. Он очень обрадовался этим словам и тут же передал Тучкову, к которому должен был идти митрополит Кирилл, записку, что он отказывается принять Красницкого. Тучков, раздосадованный тем, что митрополит Кирилл расстроил его планы, опять сослал его в ссылку. [10]

Н. А. Бердяев объясняет свое отрицательное отношение к обновленцам тем, что они начали дело реформации, которую, кстати, он сам хотел, с доносов на Патриарха и Патриаршую Церковь. [11]

Архидиакон Сергей Павлович Туриков рассказывал, что будучи в Алма-Ате, он застал такую ситуацию обновленческий протоиерей Дмитрий Млодзяновский с собакой ходил по горам, разыскивая православных, скрывавшихся от большевиков. [12]

1) Флетчер У "Наука выживания" Лондон (Церковь в России 1927 1944) Лондон 1965 с 19 См. Лисавцев Э.И. "Критика буржуазной фальсификации положения религии в СССР" Изд 2 М. 1975 с 110111

2) Вскоре после того, как в мае 1922-го года Патриарх "Тихон был посажен под домашний арест и подвергнут бесконечным мучительным допросам, образовалась так называемая "Живая церковь" обновленческого характера, которая пыталась политическими уступками советам спасти религиозную жизнь. Большевики благоволили к ней, потому что любой раскол нарушающий монолитность церковною собрания, был им на руку. Скорее всего, чтобы иметь возможность активного действования в направлении ликвидации схизмы. Патриарх Тихон и принес в июне 1923 года политическую повинную и заявил о своей лояльности. Рост "Живой церкви затормозился, а после его смерти в апреле 1926-го года она сама оказалась расколотой на несколько обновленческих веток в зависимости от степени радикальности программ. И вскоре "медовый" месяц обновленцев с социализмом как сказала О. Форш окончился.

3) Шишкин А.А. "Сущность и критическая оценка обновленческого раскола Русской Православной Церкви" Изд Казанского университета Казань 1970 с 101

4) Из воспоминаний Александры Васильевны Волковой и Левитин А Шавров В "История русской церковной смуты" т. 1 М. 1961 Машинопись с 18)

5) Левитин А Шавров В Ук соч с 155 156

6) Там же с 183

7) Там же с 325-326

8) Там же

9) Газета "Коммунист" N 188 17 августа 1922 г. с 1

10) Большой Православный богословский словарь Сост Бакучин Б.С., т. 5 1978 Машинопись с 481

11) Бердяев Н. "Самопознание" (Опыт философской автобиографии) Париж

12) Как видим не зря митрополит Трифон (Туркестанов) называл обновленцев обнагленцами.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ

Тяжелее, чем кто-либо другой, переживала большевистскую действительность настоящая русская интеллигенция, чувствительная и восприимчивая к малейшим социальным беспорядкам.

Положение ее усугублялось тем, что никакие усилия ее не могли изменить обстановку ни на йоту Наоборот, все попытки свободного творчества, единственного пути к облагораживанию жизни, встречали жестокое насилие со стороны власти, которая в интеллигенции видела только некую данность, которую можно и нужно использовать [1]

Часть "технической" интеллигенции, позволившей производить над собой большевистские опыты, действительно была использована в строительстве страны советов

Другая часть с первых же дней революции оставила родную землю и сменила рабское существование на мытарства по Европе, сохранив за собой право быть свободными людьми

Третьи - наивные мечтатели, чистые и благородные, оставались и надеялись, что революционная волна сметет с русской земли весь мусор и где-то невдалеке засияет царство всеобщего довольства и счастья

Тяжелее всего пришлось как раз этой части интеллигенции Ее иллюзии рассеялись очень быстро Революционная волна, набрав силу, не спешила спадать Мусор нагромождался Вносить свою лепту в этот мерзкий процесс такие люди, с чистой совестью и умом, не могли Они оказались не у дел, где-то у подошвы этой волны, грозившей раздавить их в любой момент

С 1919-го года А Блок жил впроголодь Первые годы революции он характеризует как годы поощряемой животной жестокости, поощряемого массового убийства, всяческого безнаказуемого кровопролития и бесчеловечности во имя "блага человечества", годы поощряемого грабежа и вандализма [2]

В последний год разочарования Блока достигли крайних пределов В разговорах с Ю. Анненковым он не боялся быть искренним.

- Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь, - повторял он, - и не я один вы тоже! Мы задыхаемся, мы задохнемся все Мировая революция превращается в мировую грудную жабу" [3]

Блок умер в обнищании, без лечения В газете "Правда" за 9-ое августа 1921 года было сообщение "Вчера скончался поэт А Блок". Все! Только сегодня опомнились и спохватились ведь он был гениальный поэт.

Через 17 дней после смерти Блока (24 августа) среди участников так называемого "таганцевского заговора" был расстрелян Николай Гумилев.

В 1921-ом голу покинул Россию Алексей Ремизов. Мотивы - те же, что у большинства: кто мог, смывался. С горечью, болью, расставались с родной землей, со страхом за будущее.

Вспоминая годы "военного коммунизма". Ремизов писал, что многие из его круга дошли в то время до полной нищеты, несмотря на "ученые пайки" и на всякие усилия и ходатайства добрейшего М. Горького. Никакой "Квисисаны", ни филипповских пирожков с грибами, ни чаю. Вместо сахара - аптечный сахарин. "Кофий из голубиного помета". "Ободранный и немой стою в пустыне, где была когда-то Россия... Все, что у меня было, все растащено, сорвали одежду с меня". [4]

"Вода - основа всей жизни и источник корма - стала убывать и зацвела тиной. Убедившись в опасной перемене, утки решили покинуть родные места. Странствовать не легкое дело, но лучше домашнего гнета", - писал Ремизов, с ужасом оглядываясь на Россию.

"Вожди слепые, что вы наделали? Кровь, пролитая на братских полях, обеспощадила сердце человеческое, а вы душу вынули из народа русского... Русь моя, ты упала, не поднять тебя, не подымешься! Русь моя, русская земля, родина беззащитная, обеспощаженная кровью братских полей, подожжена, горишь?"

Здесь Ремизов ошибался только в одном: "вожди" отнюдь не были "слепы", они прекрасно видели свою цель и делали то, что считали нужным. [5]

Блок голодал, но еще в худшем положении был А. Белый.

И совсем невыносимая ситуация сложилась у Акима Волынского, исхудавшего и изнемогшего до чрезвычайности. Стал нищий. А ведь он был почетным гражданином Флоренции (за свои научные труды о Леонардо да Винчи).

Нищим, бездомным бродягой скончался в 1922-ом году Велемир Хлебников. Революция отказалась приютить и накормить его.

В том же году, разочарованные в революции, покинули загаженную большевиками Россию, Осоргин, Карсавин, Волковысский. Оставили родину виднейшие богословы Русской Православной Церкви, В. Лосский, Н. Бердяев, и многие другие.

Не выдержал и покинул Россию Георгий Иванов.

За открытое свободомыслие в 1922-ом году арестовали и приговорили без суда к изгнанию из СССР вместе с другими литераторами Евгения Замятина. В результате усиленных хлопот друзей приговор был отменен, но свободно выехать за границу ему не разрешили. Только в 1931-ом году, после личного письма Сталину, ему было разрешено оставить Союз.

Кстати, в 1914-ом году за повесть "На куличках" Замятина приговорил к аресту царский суд. Так кто же он? Монархист? Враг народа?

Не выдержал советского рая и Есенин - вскрыл вены и повесился.

Расстрелян, как японский шпион, Борис Пильняк.

1926-ой год. "Наше время, - суровое время, может быть, одно из суровейших в истории так называемого цивилизованного человечества", - писал тогда Лев Троцкий. [6]

Мейерхольд и Маяковский. Прекрасен был их союз. Он не был случаен. Оба с первых дней революции искренне отдали свои таланты большевикам. Оба были идеалистами, верили в приход царства коммунистической свободы. Объединило их и разочарование в большевизме. Оба увидели, что вместо светлой Коммуны Грядущего, на советской земле строятся Всесоюзные Арестантские Роты, страшная новая аракчеевщина, всеумертвляющая диктатура с послушной ей миллионной армией партийных чинуш, советских мещан. [7]