Жан Флори - Алиенора Аквитанская. Непокорная королева Страница 5

Вторая часть этой книги очерчивает актуальную проблематику, касающуюся Алиеноры. Не только то, что известно о ней, но и то, что, вероятно, поможет раскрыть ее личность; то, что известно достоверно, и то, что остается спорным; различные или новые пути, ведущие к лучшему пониманию персонажа и его роли в истории. Эта часть, напротив, в соответствии со своим замыслом включает в себя гипотезы и контроверзы, требуя частых обращений к самым ранним источникам, но еще в большей степени к недавним работам. Отсылки к исследованиям моих коллег-историков в ней изобилуют: они появляются даже в том случае, если в тексте нет прямого цитирования. Критические замечания и библиография позволят воздать каждому из них ту часть заслуг, которая им причитается.

Часть первая

Жизненный путь Алиеноры

Комментированный биографический очерк

1

Детство, род и брак

Мы точно не знаем, где и когда появилась на свет Алиенора Аквитанская, несмотря на ее положение, могущество ее семьи и известность самой Алиеноры в будущем. Историки колеблются между 1122 и 1124 гг.: они предполагают, что это событие могло произойти в Пуатье или Бордо, и даже в замке Белен, который, согласно Эмери Пико, предполагаемому автору «Путеводителя для паломника в Сантьяго-де-Компостела», составленного в 1130–1140 гг., любили посещать пилигримы, желавшие поклониться мощам воителей, увековеченных в «песнях о деяниях»: Оливье, Ожье, Гарена и еще нескольких соратников по оружию Карла Великого[33]. Эпопея и тайна уже переплелись в истории Алиеноры.

Такая неточность может удивить современного читателя. Однако для изучаемой эпохи подобное было обычным явлением. Не потому — как считали ранее, — что родители почти не привязывались к своим детям до того, как тем удавалось пережить первые годы своего существования, особенно опасные из-за высокой детской смертности (не менее высокой была и смертность рожениц), а потому, что современная забота о хронологической точности тогда еще не вошла в привычку за пределами области литургии. Обычай фиксировать дату рождения начинает проникать в жизнь мирян в эпоху Алиеноры, что видно прежде всего на примере историографии двора Плантагенета, но касается он в основном мужчин, особенно старших сыновей, наследников аристократии. Дочери мало что значили — поэтому нередко хронисты вспоминали об их существовании лишь в момент их замужества.

Так же обстоит дело и с Алиенорой: она выходит из тени и появляется в истории в воскресенье 25 июля 1137 г. В этот день в Бордо, в соборе св. Андрея, она становится женой юного Людовика, сына короля Франции Людовика VI Толстого. Ее супругу еще нет и семнадцати лет. Что касается Алиеноры, то еще в недавнем времени дату ее рождения определяли, отнимая от даты бракосочетания предполагаемый возраст юной супруги, которая к этому времени должна была достичь женской зрелости: пятнадцать лет считалось самой верхней границей. Ведь в данном случае речь идет не об обручении или брачном договоре, а о состоявшемся матримониальном союзе, о «свадьбе». Однако законным брачным возрастом для девушек согласно каноническому праву того времени было двенадцать лет. Кроме того, один документ, относящийся, правда, к более позднему времени, утверждает, что Алиеноре в 1137 г. исполнилось тринадцать лет. У нас практически нет оснований отрицать это[34]. Итак, за дату рождения Алиеноры мы возьмем 1124 г.; и в дальнейшем будем опираться именно на эту дату.

Алиенора — дочь герцога Гильома X Аквитанского и Аэноры де Шательро, чье имя, без сомнения, легло в основу имени ее дочери, если верить утверждению Жоффруа де Вижуа: «Герцог Гильом Аквитанский, сын Гильома и дочери графа Тулузского <…>, породил на свет от супруги своей Аэноры <…> дочь, кою нарекли Алиенорой, иначе говоря, «другой Аэнорой» (alia Aenor)[35].

Как мы видим, о времени рождения здесь нет ни слова, но люди, упомянутые вожским приором, заслуживают внимания: возможно, некоторые черты своего характера Алиенора унаследовала от них, прежде всего от своего деда, герцога Гильома IX. Сегодня этого незаурядного человека, своенравного правителя и гениального поэта считают первым из окситанских лириков-трубадуров, основоположником fine amour, о которой пойдет речь далее. Любитель роскоши, задира и сердцеед, вольная и импульсивная натура, Гильом шокировал церковнослужителей своими провокационными выходками и непристойными поэмами, но при этом умел задобрить их богатыми дарами или эффектными жестами, свидетельствующими о «раскаянии». Ему нравились крайности и парадоксы. Когда умер его отец, Гильому, появившемуся на свет в 1071 г., было всего пятнадцать лет. В 1089 г., когда ему исполнилось восемнадцать, он женился на Эрменгарде — она была старше его на три года, — дочери графа Анжуйского Фулька IV Глотки и Хильдегарды де Божанси, с которой Фульк вскоре развелся, чтобы жениться на Бертраде де Монфор. Брак Гильома был политическим, как и все браки аристократии того времени: для герцога Аквитанского важно было породниться с могущественными графами Анжуйскими, его опасными соседями. Но Гильом довольно быстро устал от своей супруги, показавшейся ему излишне сварливой. В 1091 г. ему удалось аннулировать свой брак в силу «кровного родства», этого удобного предлога, который знать часто использовала, чтобы обойти запрет на разводы и избежать контроля духовенства над браком, который к этому времени еще не стал таинством, но уже начинал превращаться в договор, освященный Церковью.

Гильом не был единственным, кто использовал это средство. Год спустя французский король Филипп I под тем же предлогом велел аннулировать свой брак с королевой Бертой, чтобы жениться на все той же Бертраде де Монфор (чей брак с Фульком был признан незаконным — опять же, из-за кровного родства). Король Филипп похитил Бертраду — с полного, как утверждали, согласия с ее стороны. Эта авантюра помогла Гильому избежать осложнений, ибо Фульк Глотка готовился пойти на него войной, желая наказать своего бесчестного зятя за отказ от Эрменгарды. Теперь же гнев его обратился на другого.

Став свободным, Гильом IX вновь женился в 1094 г. на молодой вдове арагонского короля Санчо Рамиреса, в недавнем времени сраженного при осаде Уэски стрелой, пущенной маврами. И снова политический брак: Филиппа, новая супруга Гильома, была потенциальной наследницей графа Тулузского Гильома IV, который, отправляясь в Святую землю, где ему было суждено умереть, вверил графство своему брату Раймунду Сен-Жильскому. Гильом намеревался отстоять права Филиппы и присоединить к своему герцогству богатое тулузское графство. Он верил, что в скором времени ему удастся добиться желаемого. В самом деле, в 1095 г. папа Урбан II прибыл проповедовать крестовый поход в Клермон, что в Оверни, сеньором которой являлся Гильом IX. В Клермоне Раймунд Сен-Жильский дал обет отправиться в крестовый поход: он пообещал папе, что поведет на Иерусалим большой отряд воинов Юга. Но Гильом IX не обратил внимания на призыв папы, в надежде воспользоваться отсутствием графа, чтобы захватить тулузские земли от имени Филиппы. Однако перед отъездом Раймунд взял на себя смелость передать своему сыну Бертрану не только собственные владения в Провансе, но и Гасконь, тем самым отстранив Филиппу от власти. Взбешенный Гильом собрал войска и в начале 1098 г. захватил Тулузу. Годом позже Филиппа родила первого сына — будущего Гильома X, отца Алиеноры.

Чтобы получить прощение за некоторые из своих выходок и, вероятно, особенно утолить жажду приключений, стяжав рыцарскую славу, Гильом IX, в свою очередь, решил отправиться в Иерусалим, завоеванный крестоносцами в июле 1099 г. Чтобы добыть деньги на этот поход, он продал Тулузу Бертрану Сен-Жильскому. Однако крестовый поход 1101 г. потерпел полный крах: угодив в горах Анатолии в засаду, войско крестоносцев было разбито наголову. Гильом бесславно бежал и после множества приключений вернулся в родной край, так и не совершив подвигов, о которых мечтал.

В его отсутствие Филиппа умело управляла владениями мужа, поддерживая в них мир, вопреки непокорному нраву, которым славились аквитанские бароны. Но ее старания не были вознаграждены: вернувшись из похода, Гильом стал предаваться разного рода сумасбродствам и без зазрения совести обманывал с многочисленными сожительницами свою супругу, как было принято в мужском кругу среди аристократов того времени. Он даже описывал свои веселые похождения в песнях — поначалу эротических и порой непристойных, — но вскоре стал прославлять в них любовь и женщину. В этих песнях женщина больше не рассматривалась как вещь, которой обладают: теперь это партнер, способный проявить инициативу, это почитаемая личность, и истинный возлюбленный должен терпеливо «ухаживать» (courtiser) за ней, прежде чем заслужить ее милость; отныне это Прекрасная Дама, и только ее любовь поможет обрести счастье и спасение. Все эти темы будут неоднократно повторяться и развиваться в поэзии трубадуров, последовавших по стопам Гильома. Тем не менее, его заслуга в том, что он был первым, кто использовал эти темы в стихах.