Александр Бушков - Россия, которой не было — 2. Русская Атлантида Страница 50

Скучившись за тесным пространством, за стенами, город жил грязно, неуютно, без отдельных комнат для детей и без садиков перед коттеджами. Эпидемии косили горожан, и город часто превращался в мышеловку.

Но зато — свободно. В странах, где в деревнях жили вилланы, горожане были единственными свободными людьми, кроме дворянства. И даже свободнее дворян, потому что не были связаны ни службой королям, ни кодексом рыцарской чести.

И за свободу — боролись. Расскажу одну историю… Из тех, которые называют историческими анекдотами, потому что достоверность их сомнительна. Но если даже история и выдумана… Впрочем, надо рассказать саму историю.

Когда-то, в середине XI столетия, на улицах некоего города появился незнакомый человек. Он просил подаяние, брался за какую угодно работу и тем кормился первые несколько месяцев. Потом он стал помогать зеленщику в его торговле; появился свой угол, постоянный источник дохода.

А через один год и один день жизни в городе человек пришел на ратушную площадь и дернул веревку колокола. Такие колокола стояли на многих площадях. Тот, кто просил справедливого суда, мог прийти и дернуть за веревку. Горожане соберутся на сход и дадут тебе то, что сочтут справедливым.

Город согласился дать незнакомцу гражданство, и в списки граждан внесли имя, которое он назвал. А еще через год город осадило войско грозного герцога. На этот раз герцог просил не денег, не подчинения города. Он просил только одного: выдать ему бывшего слугу, человека, который оскорбил его, герцога, обесчестил его дочь, обманул его доверие.

Город должен подумать. Сколько надо думать городу?

Сутки. Хорошо, сутки герцог подождет.

В лагере герцога высоко горели костры, доносились разухабистые песни, стук молотков — сколачивали лестницы. А в ратуше заседал Совет самых знатных семейств города, собиравшийся по самым важным поводам. Прошел день и вся ночь до утра, и городской магистрат вышел к герцогу.

— Человек обманул город, и мы накажем человека сами, — сказали старейшины герцогу. — Но город не может выдать того, кого признал гражданином.

— Но он обманул вас!

— Это дело города. Мы не можем отдать гражданина.

Никто не будет уважать город, который отдает своих граждан.

— Тогда я пойду на ваш город и возьму свое силой.

— Но, может быть, герцог возьмет у нас выкуп?

— Нет. Герцог не возьмет ничего, кроме крови своего обидчика.

— Тогда — война.

— Война.

Раз за разом шло на приступ города закованное в латы феодальное войско. Герцог был богат, и к стенам приставляли широкие лестницы, по которым поднимались по три воина в ряд. Герцог был очень могуществен, и тысячи работников насыпали вдоль стен города валы, чтобы можно было подняться на уровень стен и метать стрелы в защитников, а потом перекинуть мостики. Десятки защитников города полегли в самые первые дни. Собор наполнился гробами.

Не стало подвоза свежей пищи, и сразу начались болезни. Люди болели, умирали.

Специальные машины бросали в город камни, горящую паклю, и было много раненых. Занимались пожары, от дыма стало нелегко дышать.

И тогда новый гражданин сам пришел в ратушу и предложил: пусть он уйдет, и пусть герцог сделает с ним все, что хочет, но пощадит остальной город. И опять весь день и всю ночь заседал Совет самых знатных семейств. И Совет постановил наутро: продолжать войну с герцогом до тех пор, пока герцог не отступится от города или пока в городе есть еще живые люди. А обидчику герцога город запрещает уходить и запрещает отдавать себя во власть герцога. Раз он гражданин, его судьба — в руках города, а никакого не герцога.

Конец рассказывают разный: и что герцог взял город, и совершил свою месть. И что герцог города не взял. Называют даже фамилии потомков обидчика герцога, до сих пор здравствующих в Орлеане. Или в Тулузе — есть и такая версия.

Говорят еще, что незнакомец все-таки тайно, среди ночи, спустился по веревке со стены, ушел в лагерь к герцогу, и герцог убил врага, а наутро снял осаду города. А город вычеркнул его из списков граждан. Не за то, что навлек на город бедствия, а за то, что ослушался города. Тот, кто не подчиняется городу, недостоин носить имя его гражданина.

Есть и такой конец истории.

Не буду спорить, насколько подлинна эта история, какие реалии за ней стоят и в каком городе произошли эти события. Гораздо важнее, по-моему, само желание рассказывать такого рода истории, утверждая свое право на свободу. А если говорить о реалиях, стоящих за красивым вымыслом (Или все-таки не вымыслом? Кто знает?)… Реалии в том, что горожане были вооружены не хуже феодалов, отважны, и справиться с ними оказывалось все труднее. Феодалы обожали рассказывать сказки о трусливости, подловатости горожан, которые если и побеждают, то только ударяя в спину, исподтишка.

Но 11 июля 1302 года под городом Куртре, во Фландрии, горожане били вовсе не в спину. В 1300 году король Франции захватил богатую Фландрию, множество городов которой могли дать приличный доход. Вот только горожане думали иначе и в 1302 году восстали, перерезав и разогнав королевских наместников. И раньше не вся Европа так уж хотела стать подданными королей, в том числе и короля Франции. Но раньше против Карла Великого выступало или племенное ополчение саксов, или рыцарская конница Тосканы. Ни рыцари, ни мужики Фландрии не участвовали в Брюггской заутрене, когда жители города Брюгге, а потом и остальных городов Фландрии дружно резали людей короля.

11 июля 1302 года под Куртре королевское войско во главе с родственником короля, графом Д’Артуа, встретилось с народным ополчением Фландрии под командованием башмачника В. Жилье. Граф Д’Артуа вел 10 или 12 тысяч всадников; 7500 из них были опоясанные рыцари имевшие право на всевозможные знаки отличия. Городское ополчение составляло не меньше 13, но не больше 20 тысяч человек. Точнее сказать невозможно. Никто из знатных не сомневался, что все будет как всегда и вечер 11 июля станет вечером резни бегущих горожан. Тех, кто еще сможет бежать. Никто из них ведь не понимал, что на арену истории вышла новая сила и что теперь все будет по-другому.

Земля дрожала и гудела, когда, тронувшись шагом и все ускоряя движение, десять тысяч закованных в сталь всадников пошли в полный опор. Казалось, нет в мире силы, способной выдержать удар рыцарского войска. Но горожане мало походили на шатавшихся от голода вилланов. Их оружие было не хуже рыцарского, а кирасы, может быть, и крепче. Ведь делали их для себя. Рыцари оказались остановлены, потом отброшены. Опять дрожала земля, но уже под копытами бегущих. Горожане бежали вслед и часто догоняли. Рыцарский конь в латах, под тяжелым всадником, не мог долго скакать в полную силу. 4 тысячи рыцарских трупов нашли победители на поле своей славы, 700 пар золотых шпор собрали они, и потому битва у Куртре вошла еще в историю как Битва шпор.

Рыцарство Франции стонало, что никогда не оправится от столь страшного поражения, а гадкие горожане, не умеющие должным образом почитать феодалов и феодальную систему, прибили рыцарские шпоры к городским воротам Куртре. И всякий входящий в ворота волей-неволей вспоминал о победе городов над рыцарским войском.

Время стерло горечь поражения. Но даже в XVII, в XVIII веках вежливые люди не говорили с французскими дворянами о битве при Куртре, о воротах с прибитыми к ним шпорами. Это была та самая веревка, о которой не надо говорить в некоторых домах.

При каждом удобном случае города старались освобождаться от власти даже самых милых феодалов, и к XIV веку мало было в Западной Европе городов, принадлежащих феодалам. Это на окраинах Европы, в том числе в Великом княжестве Литовском, еще и в XVI и даже в XVIII веке оставались частновладельческие города.

Города жили по своим законам, и эти законы прямо восходили к римскому праву. Ведь это были законы для свободных людей, для граждан, и даже королевские грамоты для дворян не очень подходили горожанам. В Германии и славянских землях города управлялись чаще всего по кодексу, разработанному в городе Магдебурге.

Магдебургское право

Большая советская энциклопедия о Магдебургском городском праве не очень высокого мнения: «Оно служило средством закрепления привилегий немецких купцов и ремесленников на заселяемых ими соседних и дальних территориях и сопутствовало немецкой колонизации Чехии, Силезии, Польши, Литвы и Галицко-Волынской Руси» [55].

Можно, конечно, спросить у авторов статьи, где они нашли немцев в Витебске и уж не были ли немцами войт, бурмистр и другие должностные лица во Львове и в Гродно?!

Всплеснуть руками и ужаснуться: это надо же, куда немцы, оказывается, пролезли! Можно спросить и о ином, уже нисколько не издеваясь. Например, не стыдно ли взрослым дядям заниматься такой гадостью, как подтасовка исторических фактов, и науськивать невежественных людей на представителей иного народа — в данном случае на немцев?