Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 2 Страница 58

Наутро Антоний принес для него хлеба к оконцу, по обычаю, и произнес: «Благослови Господи! отче Исаакие!» Ответа не было. Антоний подумал: «Се уже преставился», — послал за Феодосием и братиею. Откопали вход, вынесли Исаакия, как мертвого, и положили перед пещерой. Здесь увидели, что он жив, и Феодосий приписал его состояние бесовскому действу. Тело его положено на одр, и Антоний служил ему.

По удалении Антония к Святославу в Чернигов, вследствие гнева Изяслава, Феодосий взял Исаакия к себе в келью. Два года лежал он здесь расслабленный, не имея сил повернуться на бок, ни встать, ни сесть, черви заводились несколько раз под ним от мокроты и сырости. Глух и нем был Исаакий два года, не вкушал ни хлеба, ни воды, никакого брашна или овоща; Феодосий омывал и одевал его своими руками, творил молитву над ним день и ночь. На третье лето он «проглаголал» и начал слышать, поднялся на ноги и пошел, как младенец. Никак не хотел он идти в церковь, и только насильно приводили его туда. Феодосий начал водить его в трапезную, но сажал отдельно от братии. «Положите хлеб перед ним, велел игумен, но не кладите ему в руки; пусть сам ест». Неделю он не прикасался, а потом начал, оглядываясь, кушать хлеб, и выучился пить.

Исаакий опять возложил на себя потом жестокое воздержание. По кончине уже Феодосия, при Стефане, Исаакий сказал: «Ты прельстил меня, дьявол, сидящего на едином месте, так я не хочу запираться в пещере, а хочу победить тебя, ходя в монастыре». Он надел на себя власяницу, а сверху нее свиту витоляну, пришел помогать поварам, — и между тем начал юродствовать. К заутрени приходил прежде всех и стоял крепко, недвижимо; зимой во время лютых морозов он ходил в прабошнях и черевьях протоптанных, так что ноги примерзали у него к камню, но он стоял твердо до тех пор, как оканчивалась заутреня. По заутрени ходил в поварницу, готовил огонь, воду, дрова, пока соберутся прочие повара. Однажды повар, тоже именем Исаакий, думая посмеяться над ним, сказал: «Вон сидит ворон черный, поди возьми его». Исаакий поклонился повару, пошел, и, взяв ворона в руки, принес. Все ужаснулись и поведали чудо игумену и братии, которые все начали чтить его особенно. Но Исаакию не хотелось славы человеческой: он начал пакостить то игумену, то братии, то мирским людям, ходя по миру и юродствуя, даже до побоев. Он поселился в прежней пещере Антониевой, собирал к себе молодых людей, одевал их в монашеское платье и получал за то раны от их родителей и упреки от игумена Никона; раны, наготу, стужу, днем и ночью, он все сносил терпеливо. Затопил он однажды печь в истобке у пещеры, разгорелась она, и начало выкидывать пламя углями: заложить ему было нечем, и он стал босыми ногами на пламя, пока оно не погасло. «Много рассказывают о нем, а иное видел я сам, говорит Нестор: совершенную власть приобрел он над бесами, как над мухами, и ни во что ставил их прельщенья и мечтанья. Часто приставали они к нему и твердили: „Ты наш, ты поклонился нам и нашему старейшине“. Он крестился, и бесы исчезали. Иногда они представлялись ему целым народом и кричали: „Раскопаем пещеру, загребем его“; другие кричали: „Беги, Исаакий, хотят загрести тебя!“ Иногда показывался в пещере лютый зверь, медведь, иногда приползали змеи, жабы, мыши и всякий гад. Исаакий крестился, творил молитву, и все исчезало. „Ну, Исаакий, ты победил нас“, сказали они ему, наконец, не сумев ничего сделать с ним». Три года, по его рассказу, продолжалась эта лютая брань. Наконец, он успокоился; пощение, воздержание, бдения стал исправлять по-прежнему. В этих подвигах он провел лет 20 после своего исцеления. Наконец, занемог и вынесен больной в монастырь, где на восьмой день скончался и погребен игуменом Иоанном с братьею, не прежде 1090 года. Память его празднуется 14 февраля.[10]

Моисей Угрин. Это был брат Георгия, отрока Бориса, который был убит вместе со своим князем, за золотую гривну, повешенную на его шее. Он один тогда спасся и бежал к Передславе, сестре Ярослава (1015). После разных превратностей, Болеслав храбрый, король польский, приходил на помощь к зятю своему Святополку, которому снова доставил стол киевский, победив Ярослава, и вернулся в ляхи (1019). Он увел с собой обеих сестер Ярослава и всех бояр, а с ними и Моисея, скованного железом, под крепкой стражей. Моисей был красавец собой, и в Польше влюбилась в него одна знатная женщина, молодая и прекрасная, и пришла к нему с предложениями. Пленнику, обещала ему власть, богатство, почести. Моисей, девственник от рождения, никак не соглашался: «Не буди мне погубити труда своего пяти лет, что я несу в этих узах, терпя муки, чтоб избавиться от вечных мук». Влюбленная, она выкупила своего любимца за тысячу гривен серебра. Он облечен был в многоценные ризы, сладкие брашна предлагались ему в снедь, ласкам женским не было конца, а преподобный прилежал посту и молитве. Он предпочитал сухой хлеб и воду, с чистотою, сладким брашнам и вину, со скверною. Иосиф вырвался из руки своей прелестницы, оставив в ее руках сорочку, Моисей — всю одежду. Женщину охватила ярость. Она велела морить его голодом. Некоторые слуги смилостивились и подавали ему пищу, другие уговаривали его смягчиться и исполнить желание их госпожи: «Зачем ты не женишься? Она молода, прекрасна собою, жила с мужем только одно лето. Никакой князь не погнушается ею, а ты, пленник, и не хочешь быть ее господином. Из чего же ты мучишься? И Авраам был женат, и Исаак, и Иаков. Иосиф, отказавшись от жены Пентефрия, также женился и получил царство». «Не надо мне Египетского царства, отвечал Моисей советникам, не надо мне чести в ляшской земле, я ищу небесного царства и хочу идти в монахи, ежели избавлюсь от этого плена». Женщина не знала, что делать, истощив все средства, и лесть, и угрозу; велела посадить его на коня и водить по всем селам и городам своим. «Это все твое, говорила она ему, а жителям: вот ваш господин, а мне муж. Все встречные, кланяйтесь ему». Блаженный был глух и нем. «Я не отпущу тебя живого, твердила княгиня, я предам тебя мукам и велю казнить тебя, если ты не исполнишь моего желания». «Не боюсь ничего», отвечал воздержник, и, воспользовавшись случайной встречей с одним священником, шедшим со Святой горы, принял от него монашеский образ. Княгиня в гневе велела растянуть его по земле и бить палками. Кровью обагрилась земля. Слуги уговаривали блаженного изо всех сил. Ничто не помогало. Княгиня обратилась к Болеславу и просила его помощи. Король сам старался убедить юношу. Тот оставался твердым. Тогда Болеслав отдал его в полную власть княгине. Она велела положить его к себе на ложе, истощала все ласки, сжимая в своих объятиях; он оставался как будто мертвый. Тогда раздраженная женщина велела изувечить его и лишить мужского образа. Блаженный претерпел все с радостью, хваля и славя Бога. Король вследствие этого случая велел изгнать всех чернецов из своих владений. Но Бог не оставил его без наказания. В одну ночь он скоропостижно умер, и произошел мятеж во всей земле Ляшской (1027). Супруга Изяславова, дочь Болеслава, напомнила об этом событии мужу, когда тот, прогневавшись на Печерскую обитель, за пострижение Варлаама и Ефрема, хотел разорить ее. Люди, восставшие в Польше, избили своих епископов и бояр. Тогда и княгиня была убита. Моисей, оправившись от ран, пришел в Печерский монастырь и поселился там. Господь даровал ему власть над страстями. Один брат просил у него помощи. Он ударил его своим посохом в лоно (по причине ран он не мог ходить без посоха), и внезапно помертвели у просившего члены.[11]

Никита, желая прославиться, просил позволения у игумена Никона затвориться. Никон сказал ему, что он молод: «Праздность для тебя вредна, лучше тебе поработать на братию; ты видел сам, как брат Исаакий прельщен был в затворе; благодатью только мог он спастись, и ею творит он теперь чудеса». «Нет, отвечал Никита, я никогда не соблазнюсь такой вещью. Я прошу у Бога, чтобы он подал мне дары чудотворения». «Выше силы прошение твое, возразил игумен, смотри, чтобы ты, восшед, не упал. Наше смирение велит служить тебе на братию, и ты увенчаешься за послушание». Юноша не послушался слов старца и сделал, что захотел, заложил за собою дверь и остался, не выходя. Но вскоре прельстил его диавол! Вдруг во время своего пения он слышит голос, молящийся с ним, и обоняет благоухание неизреченное. Никита перестал петь и думал: «Это ангел молился со мною, это Духа Святого благоухание». И начал он молиться прилежно: «Господи, явись ты мне Сам разумно, да вижу Тебя». Послышался голос: «Не явлюсь, — ты молод, — чтобы ты, вознесшися, не упал». Затворник отвечает со слезами: «Нет, нет, не прельщуся я, наученный своим игуменом, и исполню все, что ты мне повелишь». Бес же, «прием власть на юном», сказал: «Невозможно человеку во плоти видеть меня. И вот посылаю тебе ангела — пусть он остается с тобою, а ты волю его твори». И вдруг явился перед ним бес в образе ангельском. Монах поклонился ему. «Не молись, сказал ему бес, а читай книги: в книгах ты будешь беседовать с Богом, и из книг будешь приходящим подавать полезные советы, а я буду молиться своему творцу о твоем спасении». Никита перестал молиться и предался чтению и поучению. Видя, как бес беспрестанно молится о нем, он радовался ангельской за себя молитве, беседовал с приходящими и начал пророчествовать. Слава о нем распространилась, и все дивились совершению его предсказаний. Никита послал сказать князю Изяславу: «Убит князь Глеб Святославич в Заволочье. Пошли скорее сына твоего Святополка на стол новгородский». Как он сказал, так и исполнилось: через некоторое время стала известной смерть Глеба. Затворник прослыл пророком; его слушались князья и бояре; бес, не имевший силы узнавать будущее, знал прошедшее, и внушал Никите, который рассказывал приходившим. Книгами ветхого завета никто не мог состязаться с Никитою: он знал их все наизусть: бытия, исхода, левит, числ, судей и царств, все пророчества и прочие книги, — но Евангелия, Апостола, книг святых, преданных нам в благодати на утверждение и исправление, Никита не хотел ни читать, ни видеть, ни слышать о них и беседовать. Все догадались, что он прельщен дьяволом. Преподобные мужи не могли оставить такого дела без своего участия. Они все собрались и пришли к Никите: Никон игумен, Иоанн, бывший по нем игуменом, Пимен постник, Матфий прозорливец, Исаакий святый печерник, Агапит лечец, Григорий чудотворец, Никола, бывший после епископом в Тмуторакани, Нестор летописец, Григорий творец канонов, Феоктист, бывший после епископом в Чернигове, Онисифор прозорливец. Они все вместе совершили молитвы и изгнали беса, который стал ему невидим. Отцы стали расспрашивать Никиту о Ветхом Завете. Он поклялся, что никогда не читал книг, которые прежде знал наизусть. Он не мог произнести ни единого слова и не понимал даже азбуки, — так что святые отцы должны были учить его грамоте.