Тихон Семушкин - Чукотка Страница 6

Я спросил, что бы это могло значить?

- Видишь ли, - сказал отец-охотник, - я проснулся и не знал: придется мне идти на охоту или нет. Если идти, то надо закусывать поплотней. А какая на улице погода, я не знаю. Вот он и бегал разглядывать обстановку. А то, что он голый, не страшно - пусть привыкает к холоду.

Молодой "метеоролог" интенсивно продолжал себя растирать и посмеивался, прислушиваясь к нашему разговору.

Потом я видел этого мальчика в начальной школе, затем в средней и, наконец, встретил его в Ленинграде. Он готовился получить диплом Ленинградского университета, он стал писателем.

На Чукотке выросли города, промышленные центры, рыбозаводы, промкомбинаты, костерезные мастерские. Многие жители, хотя далеко еще не все, перешли из яранг в домики с естественным освещением.

Исчезают обычаи удушения стариков, многоженства, исчезают суеверия и шаманизм.

В 1932 году был образован национальный Чукотский округ с пятью районами. Местное население политически и культурно выросло настолько, что самостоятельно руководит всей общественной, хозяйственной и культурной жизнью своих районов, своего округа. Окружным исполнительным комитетом Совета депутатов трудящихся руководит коренной житель Чукотки товарищ Отке. В свое время он получил образование в Ленинграде. Товарищ Отке дважды избирался депутатом в Верховный Совет СССР от Чукотского национального округа.

Под руководством Коммунистической партии и Советского правительства народы Чукотки идут по пути своего хозяйственного и культурного развития.

Выступая на сессии окружного совета в Анадыре, депутат-оленевод чукча Тальвавтын сказал, выразив мнение своего народа:

- Я прожил на свете много лет. Мне кажется так: над всей нашей прошлой жизнью как будто лежал большой пласт снега и льда, как лежит он сейчас над охотниками по ту сторону пролива, на Аляске. А вот нам, чукчам нашего берега, партия коммунистов помогла выбраться из-под холодного пласта наверх, на солнце. И теперь ни лед, ни снег не мешают нам глядеть далеко вперед. Мы живем совсем новой, интересной, осмысленной жизнью, а будет она, наверно, еще лучше и интересней. Такие мои стариковские думы. Это я знаю хорошо, потому что глаза у меня есть. Вот они.

Тихон Семушкин

Москва

Февраль 1954 г.

КНИГА ПЕРВАЯ

НА ДАЛЕКИХ БЕРЕГАХ

ЭСКИМОСЫ

В сентябре 1928 года пароход "Астрахань" вошел в глухую, ненаселенную бухту Пенкегней, в ста восьмидесяти километрах на юг от залива Лаврентия. Здесь, на пустынном берегу, высадились работники культбазы, чтобы переправиться к месту назначения.

Пароход разгружался с необычайной быстротой. Медлить было нельзя: следом шли льды, которые могли закрыть выход из бухты в Берингово море.

Во время разгрузки парохода послышалось далекое дребезжание мотора, и вскоре из-за мыса показался вельбот. На нем были эскимосы: мужчины и женщины, старики и дети - около тридцати человек. Большинство из них в меховых кухлянках, в тюленьих штанах и таких же торбазах*. Женщины - в меховых комбинезонах, поверх которых натянуты разноцветные ситцевые комлейки. Эти комлейки не только предохраняют мех от сырости и морских брызг, но служат своего рода украшением. Степень нарядности эскимосской женщины определялась, как нам сказал капитан, комлейкой и тем, много ли на ней разного цвета нашивок и оторочек.

[Торбаза - меховая или нерпичья обувь.]

Вельбот подошел к пароходу. Эскимосы тотчас же, не дожидаясь приглашения, стали взбираться по трапу на борт. Вскоре они столпились около кают-компании. Мы рассматривали их с не меньшим любопытством, чем они нас. Капитан приветливо с ними поздоровался. Он плавал в этих местах не впервые и был хорошо знаком с эскимосами.

- Как вы узнали, что здесь остановился пароход? - спросил капитан.

Из толпы выступил эскимос средних лет и с видом отличного знатока русских обычаев протянул капитану руку. Это был Матлю, председатель районного исполнительного комитета.

- Мы вчера видел: пароход пошел на север. Мы думал, пароход пойдет туда не может. Лед много есть.

Мы чутко прислушиваемся к разговору. Нам интересно: не был ли Матлю на культбазе?

- Мы приехал сюда, - продолжал Матлю, - может, русский капитан хочет эскимосов для помощи. Вот смотри, крепкие люди есть.

Капитан поблагодарил.

Пароходы - не частые гости в этих краях, и в жизни эскимосов появление судна - событие. Однако эскимосы очень хорошо ориентируются в курсе кораблей и, сидя на берегу, безошибочно догадываются о намерениях далекого капитана.

- Я очень удивляй, пароход пошел на север. Лед много есть, словоохотливо объяснял Матлю. - Пароход "Ставрополь" повез нашим эскимосам на остров Врангеля товары, но тоже лед много есть. Пароход вернулся и оставил все на кульбач.

- Матлю, а ты можешь доставить нас на культбазу? - спросили мы.

- Нет, теперь нельзя. Кульбач далеко. Скоро-скоро и здесь будет большой лед.

Чтобы не сорвать работу на полгода, мы решили теперь же отправиться на культбазу пешком. Матлю согласился проводить нас до ближайшего чукотского стойбища.

Составилась небольшая сухопутная экспедиция. С нами пошла и учительница Таня Вдовина, окончившая в этом году Московский опытно-показательный педагогический техникум.

В этот суровый и далекий край она попала совсем неожиданно. Когда Таня оканчивала техникум, пришла директива о посылке на Чукотку наиболее способного педагога. Хотя Таня и мечтала продолжать образование в педагогическом вузе, но, будучи дисциплинированной комсомолкой, без возражений согласилась поехать на Чукотку.

В тот момент, когда мы собирались покинуть пароход, с мостика спустился капитан и сказал нам:

- Побойтесь бога! Куда вы тащите ее, - ведь она же еще девочка! Вон зоотехник - мужчина, и то не решается идти по этому пустынному берегу. Оставайтесь на пароходе. Будьте благоразумны. А на будущий год мы выйдем из Владивостока пораньше, и я доставлю вас к самому парадному подъезду.

- Нет, нет, товарищ капитан, вы за меня не беспокойтесь. Я, знаете ли, не из трусливых, - вмешалась Таня.

- Молодец, Таня! Не пропадем, - сказал Владимир Евгеньев, второй учитель, тоже только что окончивший педагогический техникум в Ленинграде.

Не побоялся трудностей пути и пожилой председатель Чукотского рика Пономарев.

Мы захватили продовольствие, сколько могли нести на себе, и палатку. Эскимосы напились чаю и стали грузиться в вельбот. Молодой эскимос-моторист готовил свою машину. Его движения были медленны, расчетливы, отношение к мотору - любовное, бережное.

По зеркальной глади бухты вельбот плавно отошел от борта корабля. С капитанского мостика старпом прокричал нам в рупор:

- До свидания, робинзоны! До будущего года!

У нашего комсомольца-учителя в кармане оказался спортивный свисток, и Володя, стоя в вельботе, дал "салют" отправления. В ответ на этот, казалось, плачущий голосок проревела "Астрахань", и гул ее громким эхом прокатился в чукотских горах.

Пароход скрылся за мысом. Оборвалась связь с Большой Землей.

НА КУЛЬТБАЗУ

Вельбот быстро идет вдоль гранитных обрывистых берегов Чукотской земли.

Моторист чутко прислушивается к рокоту своей машины. Он умело обращается с мотором.

- Машина послушна, как хорошая собака-вожак, - торжествующе говорит моторист.

- Матлю, откуда у вас вельбот, да еще с мотором? Мы думали, что эскимосы ездят на плоскодонных байдарках, обтянутых моржовой кожей, сказал Володя, внимательно следивший за эскимосским мотористом.

- Мотор недавно. А байдарки тоже есть. Вельбот еще не у всех есть, а только в артели. Все будем артель, у всех будет вельбот, - говорит Матлю, сидя у руля.

Он передает руль другому эскимосу, а сам пробирается к нашей группе. В своих мягких торбазах Матлю шагает прямо по людям - так тесно.

- Моржи сюда приходят летом, - рассказывает он, - когда ветры дуют с берега, южные ветры. Тогда льды уходят на север и появляется много чистой воды. Далеко в море на моржовых байдарках выходить нельзя: задует ветер, обратно не успеешь выгрести. За короткое лето много моржей на байдарках не набьешь. Раньше охотники по льду далеко уходили за тюленями. Голод заставлял. Иногда возвращались с добычей, а иногда пропадали совсем. В неудачливые годы люди голодали, в ярангах не было мяса и жира. Нам вельботы очень нужны. Теперь эскимосы живут хорошо.

После этого Матлю рассказал, как в 1927 году здесь собрался первый съезд Советов. Съехались делегаты из всех сорока семи советов.

Все делегаты были неграмотные. Самые дальние были с мыса Шелагского. Люди проехали на собаках туда и обратно две тысячи четыреста километров. Ехать нужно было более пятидесяти дней, и самое главное - не ошибиться, не приехать, когда съезд кончится. Почти за год предупреждали делегатов о съезде Советов.

Я вспомнил, какая невероятная организационная работа потребовалась, чтобы провести этот съезд! Чтобы выбрать и проинструктировать делегатов, приходилось месяцами объезжать все эти колоссальные пространства Чукотской земли.