Вольдемар Балязин - Россия против Наполеона Страница 6

Продвижение вперед к тому же задерживалось из-за великих трудностей транспортировки по льду тяжелых артиллерийских орудий».

Договоры 1809 года со Швецией и Австрией

Между тем, война России со Швецией продолжалась. В марте 1809 года войска Барклая-де-Толли перешли по замерзшему проливу Кваркен на шведский берег, совершенно внезапно захватили город Умео и заставили Швецию капитулировать. К этому времени Финляндия была уже занята русскими войсками, а 16 марта в городе Борго в присутствии Александра был открыт финляндский сейм, присягнувший на верность России.

В июне этого же года Александр назначил главнокомандующим русской армией в Финляндии и одновременно генерал-губернатором новой российской территории героя минувшей кампании Барклая-де-Толли. В июле Александр еще раз приехал в Борго на закрытие сессии сейма, а затем вместе с Барклаем уехал в Свеаборг, где шесть часов осматривал казематы, подземные галереи, могучие бастионы, гигантские арсеналы, казармы и склады, высеченные в гранитных скалах, способные вместить и на многие месяцы обеспечить всем необходимым двенадцатитысячный гарнизон. Проведенный затем парад завершил поездку царя в Финляндию, а 5 сентября 1809 года в городе Фридрихсгаме (ныне город Хамина) Н. П. Румянцев и шведский генерал Стединг подписали мир, по которому Швеция официально признавала переход Финляндии с Аландскими островами под юрисдикцию России.

Почти в то же время, когда русские вели переговоры со шведами, австрийцы переговаривались с Наполеоном, успевшим за весну и лето 1809 года разбить армию императора Франца, вступить 30 апреля в столицу Австрии – Вену, а еще через два месяца нанести страшное поражение под Ваграмом. Так как русские были союзниками Наполеона, то в сентябре 1809 года по мирному договору, подписанному в Альтенбурге, за чисто символическое участие в войне, Россия прирезала одну из областей Галиции – Тернопольскую.

Создание Государственного совета

Успешно завершив дипломатическое наступление подписанием договоров со Швецией и Австрией, Александр в конце ноября уехал в Россию и по дороге заехал в Тверь к Екатерине Павловне и ее мужу. Отсюда вместе с сестрой и шурином Александр выехал в Москву и 6 декабря был уже там. Восторженно, как и в дни коронации, встреченный москвичами, царь провел здесь всего неделю, но она была наполнена важными делами: Александр в глубокой тайне, внимательно, по многу часов, каждый день читал проект учреждения Государственного совета, разработанный М. М. Сперанским в условиях сугубой секретности. Никто, кроме Александра, не знал о его работе. Государственный совет должен был стать высшим законодательным учреждением Российской империи, призванным рассматривать все законопроекты и давать заключения по ним перед тем, как они поступят на подпись к царю.

В Петербург Александр возвратился с готовым документом и тут же отдал его для рассмотрения, поправок и одобрения Н. И. Салтыкову, П. В. Лопухину, В. П. Кочубею и Н. П. Румянцеву. Последнего Александр предлагал назначить председателем Госсовета, а всех других – его членами. Как видим, среди них не было Аракчеева, и следует заметить, что Александр работал со Сперанским втайне от него. Более того, Аракчеев узнал о существовании проекта не от императора, а от других и, смертельно обидевшись, написал августейшему повелителю: «Не гневайтесь на человека, без лести прожившего, но увольте его из сего звания». В конце концов Александр уговорил Аракчеева принять в Госсовете пост Председателя департамента военных дел, который стоял над Военным и Военно-морским министерствами, сдав свой прежний пост генералу от инфантерии Барклаю-де-Толли.

Открытие Царскосельского лицея

Среди событий культурной жизни начала XIX века одним из самых значительных следует считать создание и открытие Царскосельского лицея – привилегированного высшего учебного заведения закрытого типа для сыновей дворян, учрежденного указом Александра I с целью «образования юношества, предназначенного к важным частям службы государственной». Под «важными частями службы государственной» имелись в виду различные министерства и ведомства и прежде всего Министерство внутренних дел. Лицей имел собственный Устав, разработанный М. М. Сперанским и министром народного просвещения А. К. Разумовским. Устав был утвержден Александром I 12 августа 1810 года. И император уделял лицею постоянное внимание. Он сам отобрал на первый курс тридцать воспитанников в возрасте десяти-двенадцати лет.

Среди принятых 19 октября 1811 года были: А. С. Пушкин, его друзья, в том числе и будущие декабристы – А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер, И. И. Пущин. Первым на этом курсе был князь А. М. Горчаков – виднейший дипломат второй половины XIX века.

За шесть лет обучения лицеисты изучали Закон Божий, логику, этику, правоведение, политэкономию, статистику, российскую и всеобщую историю, географию, математику, начала физики, космографию (астрономию и небесную механику), риторику и четыре языка – русский, латынь, французский и немецкий, рисование, танцы и т. п., необходимое светскому человеку, – фехтование, верховую езду и прочее.

За шесть лет юноши получали высшее образование и в зависимости от успехов выпускались в чине от 14-го до

9-го класса «Табели о рангах»: коллежский регистратор – титулярный советник.

В лицее работали лучшие профессора Санкт-Петербурга – Н. И. Тургенев, А. П. Куницын, Я. И. Карцев, И. К. Кайданов, преподававший российскую и всеобщую историю.

В 1811-1817 годах среди воспитанников лицея особенно популярной была поэзия, и лучшим из всех, несомненно, был А. С. Пушкин. На выпускном экзамене его заметил старик Державин и благословил на дальнейшее творчество.

Оценивая роль и значение лицея, Пушкин приравнивал его создание к величайшим делам александровского царствования: «Он взял Париж, он основал Лицей», – писал Пушкин через несколько лет после окончания лицея. За сто семь лет существования лицея отсюда вышли около двух тысяч выпускников.

Подготовка к большой войне

Назначив нового военного министра, Александр начал интенсивную подготовку к предстоящей войне с Наполеоном. Первым делом было решено реконструировать старые и построить новые инженерные сооружения на западных рубежах страны. Государь внимательно следил, как строилась Динабургская крепость в устье Двины возле Риги, как создавалось предмостное укрепление на реке Березине против города Борисова, как укреплялись Бобруйск и Киев. Особенно интересовал Александра укрепленный лагерь на реке Дриссе, создаваемый по инициативе его военного советника – прусского генерала Карла Фуля. Хотя на строительство ушли огромные средства, лагерь был настолько бездарно спланирован, что занявшие его без боя в 1812 году французы называли лагерь образцом невежества в науке укрепления мест, как писал А. П. Ермолов, ставший к 1812 году генералом. «Мне не случалось слышать возражений против того», – добавлял он.

Александр не оставлял без внимания и создание целой сети арсеналов и складов, отводя главную роль Москве, а кроме того, свозя огромное количество оружия, обмундирования, боеприпасов, продовольствия и фуража в Псков, Смоленск и Кременчуг.

Первостепенное значение придавал царь и увеличению численности своих войск, так как в начале 1810 года русская армия насчитывала всего двести тысяч солдат и офицеров, что было совершенно недостаточно для отражения возможной агрессии.

Кроме того, проводилась напряженная работа и по улучшению руководства вооруженными силами, получившими весной 1812 года в высшей степени современное «Учреждение для управления Большой действующей армией», составленное на основании обобщения боевого опыта русской армии и прогрессивных новшеств армии французской.

По инициативе генерал-адъютанта князя П. М. Волконского был восстановлен Генеральный штаб, распущенный в 1796 году Павлом. Серией указов Александр придал всей армии единообразие в структуре воинских подразделений и частей – от роты и эскадрона до дивизии. А 26 октября 1810 года были созданы и первые корпуса.

Однако одно из звеньев подготовительной работы было весьма слабым: русское командование долгое время не могло выработать единого стратегического плана, и, когда война началась, то существовал лишь принцип стратегии, но плана практически не было. А в основе общей концепции ведения боевых действий лежали соображения Барклая-де-Толли, высказанные им Александру во время их встречи в Мемеле в 1807 году. Разница состояла лишь в том, что эта концепция была дополнена подобными же соображениями, представленными царю несколькими русскими и иностранными генералами и офицерами, находившимися на службе в русской армии, -П. М. Волконским, Людвигом фон Вольцогеном, Тейль фон Сераскеркеном, Карлом Толем, Фонтон де Вераноном и д’Алонвилем.

Подготовка к войне с Наполеоном осложнялась еще и тем, что Россия продолжала вести сразу несколько войн. Две из них происходили на юге: с 1804 года шла война с Ираном, а с 1806 года – с Турцией. На русско-турецком театре главнокомандующими были П. И. Багратион, затем Н. М. Каменский – сын старика Каменского, бросившего под Пултуском свою армию, и, наконец, с мая 1811 года – М. И. Кутузов.