Дмитрий Спивак - Метафизика Петербурга. Немецкий дух Страница 6

Не прошло и полувека после римской коронации, как империя Карла распалась. Императорский титул передавался его преемниками от одного к другому, как признание силы – или как компенсация слабости. К началу X века он утратил значение и практически исчез. Как бы то ни было, но предпринятая франками эпохи Карла Великого попытка возрождения величия «Первого Рима» стала с тех пор образцом для действий честолюбивых потомков. Даже в наши дни премия Карла Великого принадлежит в числу самых престижных международных отличий. Она присуждается Европейским сообществом политикам, более других способствовавшим процветанию «объединенной Европы».

Напомним, что, выделяя в истории мировой культуры шесть «больших, эпохальных обращений к античности», Д.С.Лихачев на первом по времени месте поместил именно «Каролингский ренессанс». Высказаны и другие периодизации «возрождений» (или, точнее говоря, «относительного усиления культурных процессов»). К примеру, В.И.Уколова объединяет «каролингское и оттоново возрождения», противопоставляя оба двум более ранним германским, «остготскому и вестготскому возрождениям» VI – начала VII столетий[31]. Однако эпохе Карла Великого отводится в таких схемах, как правило, почетное место.

Вот почему киевский летописец, писавший уже в иной культурно-политической ситуации[32], был в сущности прав, припомнив о первостепенной важности «каролингского наследия» именно для немецкого народа. Примерно так российский политический деятель эпохи Николая I мог с чистой совестью относить к себе имя «петровец», подтверждая тем верность своего поколения делу основателя и «Отца Отечества»[33].

Империя Оттонов

Границы раздела империи Каролингов следовали в общих чертах складывавшейся в те времена новой этнической карте Европы. Основным населением Западно-Франкского государства были потомки франков и галло-римлян, в массе своей перешедшие уже на романский, а именно старофранцузский язык[34]. Напротив, Восточно-Франкская держава объединяла потомков чисто германских племен, большинство их которых говорило на диалектах формировавшегося в то время единого немецкого, точнее – древневерхненемецкого[35] языка (das Althochdeutsche).

Есть все основания утверждать, что сложнейший и играющий по сей день исключительно важную роль в судьбах Западной Европы историко-психологический комплекс взаимного притяжения и отталкивания французов и немцев по сути восходит ко временам распада каролингской державы. Само же Германское[36] государство ведет свою родословную в строгом смысле слова от Восточно-Франкской державы, образованной как следствие Верденского договора 843 года.

Уже в ходе следующего, десятого столетия германские короли достигли впечатляющих успехов. Собственно, общий курс их действий был уже задан и опробован на практике во времена Карла Великого[37]. Он подразумевал организацию сильного войска, обуздание власти герцогов (чаще всего стоявших во главе старых племенных областей), централизацию управления страной – и, разумеется, принятие из рук римского понтифика императорской короны (неизменно сопровождавшееся более или менее принудительным опустошением казны богатеньких итальянских городов). Действительно, именно названные задачи определили основные направления внутренней и внешней политики Оттонов – трех великих королей новой, Саксонской династии.

Оттон I восстановил на апостольском престоле папу римского, и был в знак признательности на следующий год (962) коронован им в Риме как император. Соответственно, с этого времени мы уже можем говорить о Германской империи. Оттону II сосватали племянницу императора Византии. Таким образом, новая, варварская империя получила признание от древней империи византийской, вступив в прямую династическую связь с повелителями «Второго Рима».

Наполовину ромей (византиец) по крови, Оттон III совершенно всерьез именовал себя на ромейский манер «царем царей», и вообще деятельно вводил при своем дворе византийские титулы и ритуалы. Но его мечты шли значительно дальше простой имитации. Третий Оттон мечтал о создании «всекатолической империи» под скипетрами германского императора, и, разумеется, покорного ему римского папы. Тут нужно видеть программу воссоздания на берегах Рейна и верхнего Дуная системы равновесия («симфонии») духовной и светской власти, в том виде, какой она приняла на берегах Босфора.

В стране развивается правовое сознание, формируется свод законов, устанавливается система сбора налогов, защиты имущества, судопроизводства. Существующие города разрастаются и частично перепланируются, основываются новые. В них выделяются кварталы ремесленников и купцов, работают византийские зодчие, применяющие передовые приемы архитектуры и градостроительного искусства. Под присмотром церкви развивается письменность, в том числе переводы классических сочинений на национальный язык.

Мы говорим, разумеется, о германских землях. Однако практически в тех же словах смогли бы мы рассказать и о другой великой державе, вошедшей в пору расцвета почти одновременно с оттоновой империей. Это, конечно, Киевская Русь. Оговоримся, что есть и различия. К примеру, Владимир был и крестителем своей страны (как Хлодвиг за пять столетий до него), и ее объединителем (как Карл Великий), и дипломатом, добившимся ее признания «великими державами» своего времени, в первую очередь византийцами (как Оттоны). У нас история идет быстрее, время как будто сжимается. Заметим, что и феодальная раздробленность, практически развалившая Германию только к XIII веку, у нас началась уже при внуках князя Владимира Святославича.

И все же сходство между «новыми» державами неоспоримо. В обеих идут однонаправленные социально-политические процессы. Одна занимает доминирующее положение в Западной Европе, другая – в Восточной. Близки даже их размеры, да и «меридиональное» положение на географической карте, вдоль великих водных путей, примерно по оси «север-юг».

Две этих северных, «варварских» империи, вместе с южной империей – древней Византией – и стали «определять погоду» на европейском континенте. Как справедливо заметил историк, в эту эпоху «в Европе стало три монарха самого высшего ранга: цесарь Византии, император „Священной Римской империи“ (Германия) и цесарь (царь) Руси, великий князь Киевский»[38].

«Из немец в хазары»

Особенность сосуществования Германской империи и Киевской Руси – в том, что между ними простиралась обширная «буферная зона», они не соприкасались непосредственно (в отличие от Византии, земли которой граничили с владениями германского императора в Южной Италии). Между нами и немцами, как и сейчас, лежали земли западных славян, на части которых в ту же эпоху интенсивно формировались собственные национальные государства – Польша и Чехия; еще южнее шли земли воинственных венгров и южных славян.

А севернее располагались просторы Балтики. Однако в ту пору немцы еще не были так сильны, чтобы мериться на ней силами с норманнами… Нельзя забывать и того, что практически до XII столетия немцы к востоку от Эльбы не жили, и появлялись только эпизодически, в качестве купцов или миссионеров. Там пока жили многочисленные и весьма воинственные племена полабских и поморских славян[39]. Вот почему немцы так долго оставались для русских народом, живущим «далече», «за синим морем»[40]. Потому-то и Повесть временных лет говорит о немцах как о народе известном, но живущем неблизко.

Вместе с тем, «буферная зона» редко когда разделяет народы герметически. Гораздо чаще она служит как среда, допускающая ограниченные влияния и контакты, и даже способствующая их развитию. Именно так и произошло, причем среди контактов специалисты ставят на первое место торговый транзит, как это происходило на пути «из варяг в греки». Спору нет, историческое первенство этого великого пути для организации геополитического пространства Древней Руси неоспоримо. И все же историки подчеркивают исключительную важность того, что «в первом приближении» можно назвать путем «из немец в хазары».

Аргументы в пользу такой инновации включают многочисленные свидетельства о постоянном перемещении караванов по маршруту «Киев – Краков – Прага – немецкие земли», и далее по всей Западной Европе, вплоть до Кордовы. К ним добавляются данные исторической географии, в число которых входит тот факт, что ряд однонаправленных водных путей обычно дополнялся по меньшей мере одним-двумя сухопутными, пересекающими их «под углом девяносто градусов»[41]. В итоге получалась сеть связей, весьма облегчающая сообщение между соседними, и даже далеко отстоящими друг от друга ландшафтными зонами.