Семен Федосеев - Все танки Первой Мировой. Том II Страница 60

К концу 1920-х британцы ограничили работы над средними танками, отказались от разработки тяжелых танков, одновременно, под влиянием финансового кризиса и опыта колониальных операций, увлекшись дешевыми танкетками и малыми танками. Наверстывать упущенное пришлось в 1934–1940 годах, в производстве — уже в ходе Второй мировой войны.

Франция на момент окончания Первой мировой войны обладала самыми многочисленными танковыми силами в составе 9 «легких» танковых полков (27 батальонов) и 3 «тяжелых» танковых групп (фактически переведенных во вспомогательные) и обширным танковым парком. После войны в строю оставили только легкие «Рено» FT-17, оказавшиеся лучшим танком сопровождения пехоты.

Генерал Этьен, назначенный инспектором танковых сил, предпринял попытки превратить их в самостоятельный род войск. Но в 1920 г. танковые части перестали числить «по артиллерийской части» и подчинили пехоте, переведя из ведения 3-го (артиллерийского) в 1-е (пехотное) управление Военного министерства, хотя вопросы производства и хранения матчасти некоторое время оставались в ведении 2-го бюро артиллерийского управления. В тот же год танкам присвоили новое официальное название «char de combat» и выпустили инструкцию по их применению — надо отметить, что вопросы сопровождения пехоты, разрушения препятствий и подавления пулеметных точек были изложены там детально и дотошно, благо опыт был накоплен достаточный. В конце года число батальонов в танковом полку уменьшили до двух, за счет чего увеличили число полков. В Версале организовали курсы подготовки командиров танковых частей, на которых обучались и иностранные офицеры — в основном из стран, закупивших французские танки. Французский «Временный устав маневрирования пехоты» 1920 г. указывал: «Свойства танков делают их необоримым боевым средством пехоты, если только применять их массой, внезапно и на удобной местности… Танки не способны сами занимать и удерживать пространство; для этого они требуют непосредственной помощи со стороны пехоты». «Временное наставление по тактике крупных соединений» 1921 г., разработанное под руководством маршала Петэна, гласило: «Танки… представляют собой в некотором роде бронированную пехоту». Танки планировалось применять на широком фронте в эшелонированных боевых порядках, равномерно распределенных по всему фронту методичного наступления.

Подполковник Клайо в лекции на курсах танковых командиров в 1923 г. указывал, что придание пехотному батальону одного-двух взводов легких танков «значительно усиливает его действия мощными добавочными средствами. Мощь этих средств заключается в движении. Она слагается из таранного действия танков, их огня и маневрирования, происходящего в связи с маневрированием пехотного батальона». Центр тяжести переносился на бой танковых взводов. Пушечным танкам во взводах рекомендовалось вести огонь с коротких остановок, пулеметным — с ходу. Практически ничего не говорилось о возможности борьбы с танками — видимо, предполагалось, что у противника (будь то Германия или колониальные народы) таковых просто не будет.

Генерал Этьен, сразу после войны представивший Петэну «Исследование о задачах танков в полевой войне», в том же 1921 г. рисовал иную картину танкового наступления, которое возглавляют «танки прорыва весом 50 или даже 100 т», за ними следуют пехота на бронемашинах и артиллерия сопровождения, после прорыва первой линии обороны в дело вводятся быстроходные танки, «как некогда кавалерия», а тяжелая дальнобойная артиллерия на железнодорожных установках «громит врага в глубине его обороны». Но выдвинутые Этьеном (остававшимся командующим французскими танковыми силами до 1927 г.) положения воплотили лишь частично, оставив тихоходные легкие «танки сопровождения» и тяжелые «танки прорыва».

Верх во Франции взяла «позиционная» школа. Причину этому надо искать не только в «косности» руководства французской армии или попытках «законсервировать» ее на уровне «победоносного» 1918 г., но и в тяжелом состоянии послевоенной экономики. Танки были все же весьма дорогостоящим в производстве и эксплуатации средством и в условиях ограниченного финансирования оказались востребованными теории о превосходстве «оборонительных» средств перед «наступательными». С того же 1921 г. главная часть расходов на новые оборонительные мероприятия шла на строительство укреплений вдоль северо-восточной границы — так называемую линию Мажино, так что вместо разработки и принятия новой матчасти танковых войск приходилось ограничиваться поддержанием и частичной модернизацией оставшейся со времен войны. Неудивительно, что не нашли поддержки у официальных кругов и теоретические выкладки Алео и де Голля, ориентированные на маневренную войну с использованием самостоятельных бронетанковых и механизированных соединений.

По окончании войны F.C.M., продолжая начатые во время войны работы, все же доработала свой тяжелый танк, создав в 1923 г. двухбашенную 70-тонную модель 2С (Char 2С или Char de Forteresse, «танк-крепость»), вооруженную 75-мм пушкой и четырьмя 8-мм пулеметами, с двумя карбюраторными двигателями и электротрансмиссией. Численность экипажа составила 12 человек, толщина брони — 50–12 мм. Гусеницы охватывали корпус, из-за чего танк получился очень высоким — 4,15 м (длина танка — 10,275 м), скорость хода — до 12 км/ч. Круговой обзор должны были обеспечивать установленные на башнях купола-стробоскопы. 2С остался самым тяжелым из серийных танков, хотя был построен в количестве всего 10 штук. Только после Второй мировой войны его «догнал» британский «Конкэрор».

В 1926 г. приняли программу строительства новых танков — легкого для сопровождения пехоты, «боевого» среднего, вооруженного противотанковой пушкой, и тяжелого танка усиления, — но и на эту программу не хватило средств, и ее единственным результатом стала разработка модификаций «Рено» NC1 и NC2. Даже французская «Инструкция по применению танков» от 1930 г. была не уставом танковых войск, а приложением к пехотному уставу.

Несмотря на принятие разнообразных и технически вполне совершенных танков легкого и среднего класса, французские танковые силы в 1940 г. оказались неспособны противостоять меньшим по численности, но лучше организованным, подготовленным и управляемым германским танковым войскам.

Германия, как это часто бывает с проигравшей стороной, извлекла из опыта войны более глубокие и ценные выводы, нежели ее победители. Причем наибольшую службу сослужил им не «технический», а «тактический» опыт. 171-я статья Мирного договора, подписанного в Версале 28 июня 1919 г., запрещала «производство и ввоз в Германию броневиков, танков или всякого рода других подобных машин, могущих служить для военных целей». Но запреты Версальского договора просто не могли соблюдаться страной, заботящейся о боеспособности своих вооруженных сил. Вскоре после окончания войны в Германии началось тщательное изучение накопленного опыта. Большое внимание этому вопросу уделял возглавивший рейхсвер Веймарской Германии генерал фон Сект. В 1920 г. Й. Фольмер подробно рассказал о своих работах в журнале «Моторваген». Командир танка A7V№ 560, участник боя у Виллер-Бретонне лейтенант Фолькгайм обобщил опыт танковых «штурмовых отделений» в брошюре «Германские танки в наступлении 1918 г.», а позже издал книгу «Танки в современной войне». С большим вниманием отнеслись германские военные к исследованиям австрийского майора Хейгля.

Характерными приемами всех наступательных операций, проведенных германской армией в марте — июне 1918 г., были внезапность, массирование сил и огня на направлении прорыва, быстрота исполнения, маневр с целью расширения достигнутого прорыва, стремление сразу же проникать в глубину обороны противника. Тихоходные и громоздкие собственные A7V и трофейные Mk IV мало соответствовали таким приемам — тем более что вводились в дело они в малых количествах и в отдельных пунктах. Так что отказ германского вермахта в 1930-е годы от «мощных» тяжелых танков в пользу скоростных «легко-средних», от танков поддержки пехоты — в пользу самоходных штурмовых орудий в известной степени имеет основания в опыте Первой мировой войны.

Интересна оценка германскими специалистами «Рено» FT. Во время войны германская армия не включила в свои танковые «штурмовые отделения» трофейные «Рено» FT, но их успех побудил германское Военное министерство ускорить работы по проекту легкого танка LK, хотя завершить эти работы до окончания войны они не смогли. Германский военный писатель Г. фон Риттер, оценивая полезность «танков типа Рено» для рейхсвера (завуалированно, конечно, с учетом «версальских» запретов), предлагал «станковые пулеметы, поставленные на лафеты с гусеничным ходом и снабженные броней… На подобных же конструктивных данных будет основываться устройство лафета пехотной пушки… которые в связи с этим заменят современные легкие танки». Видно стремление продвинуться дальше опыта 1918 г.