Александр Тюрин - Война и мир Ивана Грозного Страница 63

Средневзвешенные военные «таланты» крупных московских феодалов давали им мало шансов добыть себе славу в боевых действия, затягивающихся год от года.

Феодальная мораль признавала право на отказ от исполнения службы, на неподчинение приказам вышестоящего командира, да и на прямую измену – это считалось правом перехода.

Когда феодал «отъезжал» к врагу, по-простому говоря, изменял родине, он еще уводил с собой «ближних людей» – боярских детей, военных слуг, боевых холопов.

Когда изменял крупный феодал, наследно входивший в правящий класс и заодно в боярскую Думу, это всегда означало потерю важной секретной информации о военных планах правительства.

В отличие от псевдориков, Ивану Васильевичу надо было вести страну и принимать тяжелые судьбоносные решения. В 1564 царь окончательно понял, что русская аристократия не является, по сути, национальной элитой, что он, так сказать, делит её с польским королем. Этот социальный слой слишком дорого обходится Российскому государству, потребляя огромное количество материальных средств, но не давая взамен ни эффективных управителей и военачальников, на даже минимальной надежности.

В декабре 1564 г. царь фактически покидает царство, он уезжает из Москвы в Александровскую слободу. Точно также Людовик XI, создавший единую Францию, покинул Париж и уехал в замок Плесси ле-Тур, откуда стал бороться с могущественной феодальной знатью, не давая ей никакой пощады.

В январе толпа москвичей отправилась в Александровское просить Ивана вернуться на царство: «А если тебя, государь, смущает измена и пороки в нашей земле, то воля твоя будет – и миловать, и казнить…» По мнению историка Покровского, эта обширная делегация состояла из представителей московского посада, то есть торгово-промышленного сословия, кровно заинтересованного и в централизованном крепком государстве и в ливонских гаванях.

В январе 1565 царь объявляет о введении опричнины.

Территориальный состав опричнины

Собственно царских документов об учреждении опричнины у нас нет, мы довольствуемся лишь «отражениями» в летописях.

Никоновская летопись сообщает, что царь взял в особое опричное управление «город Можаеск, город Вязму, город Козелеск, город Перемышль два жеребья, город Белев, город Лихвин обе половины, город Ярославец и с Суходровью, город Медынь и с Товарковою, город Суздаль и с Шуею, город Галичь со всеми пригородки, с Чюхломою и с Унжею и с Коряковым и з Белогородьем, город Вологду, город Юрьевец Поволской, Балахну и с Узолою, Старую Русу, город Вышегород на Поротве, город Устюг со всеми волостьми, город Двину, Каргополь, Вагу; а волости: Олешню, Хотунь, Гусь, Муромское селцо, Аргуново, Гвоздну, Опаков на Угре, Круг Клинской, Числяки, Ординские деревни и стан Пахрянской в Московском уезде, Белгород в Кашине, да волости Вселун, Ошту. Порог Ладошской, Тотму, Прибужь».

Также летопись сообщает о переходе в опричнину «князей и дворян и детей боярских дворовых и городовых 1000 голов». Поместья им должны были быть даны на землях, взятых в опричнину. Тех вотчинники и помещики, которым не переходили в опричнину, должны были перейти с опричной территории на другие земли.

Из летописи явствует, что в опричнину были взяты преимущественно центральные и северо-восточные области государства, плюс некоторые земли на юго-западном рубеже московского государства, куда направлялись походы литовских людей и крымских татар.

Как пишет проф. С. Ф. Платонов «Территория опричнины, слагавшаяся постепенно, в 70-х годах XVI в. составлена была из городов и волостей, лежавших в центральных и северных местностях государства – в Поморье, замосковных и заоцких городах, в пятинах Обонежской и Бежецкой. Опираясь на севере на „великое море окиан“, опричные земли врезывались в „земщину“, разделяя ее надвое».

Опричнина захватывала как те земли, где преобладало относительно зажиточное самоуправляющееся черносошное и монастырское крестьянство, так и территории, где господствовали крупные вотчинники. Поскольку даже самые большие клеветники не смогли измыслить каких-то опричных репрессий против черносошных и монастырских крестьян, то остается признать, что север был экономической и политической опорой опричнины. После 1565 один из самых северных русских городов того времени, Вологда, становится фактически второй столицей государства, там осуществляется масштабное строительство.

Заметим, что север так и останется наиболее богатой частью государства вплоть до разорений Смутного времени, когда там погуляют и польские паны с черкасами (украинскими козаками), и шведы. Северная столица Вологда будет вырезана и сожжена, также как и многие другие города.

Земли на опасном юго-западном рубеже московского государства, где располагались вотчины переменчивых князей литовского происхождения, нуждались в надежных служилых землевладельцах.

Одним из главных упреков в адрес Ивана Грозного было то, что он провел разделение страны, приведя тем самым к дезорганизации управления. Но задумаемся, всегда ли разделение это плохо? И биологическая история (эволюция), и социальная история – это истории прогрессивной дифференциации.

Биологический организм начинается как колония гомогенных клеток, однако затем она дифференцируется, выделяя слои клеток, ответственные за питание, за выделение, за размножение, за защиту всей системы.

Человеческое сообщество, начиная с первобытного стада, дифференцируется, выделяя слои управленцев и управляемых; правителей, воинов, ученых (жрецов), охотников, скотоводов, земледельцев, торговцев, ремесленников.

И сегодня любая общественная модернизация начинается с того, что выделяется какая-то передовая социальная группа, для чего убираются избыточные связи: она оттягивает на себя ресурсы и начинает переформирование общества.

Мобилизация землевладения

«В учреждении опричнины вовсе не было „удаления главы государства от государства“, как выражался С. М. Соловьев; напротив, опричнина забирала в свои руки все государство в его коренной части, оставив „земскому“ управлению рубежи, и даже стремилась к государственным преобразованиям, ибо вносила существенные перемены в состав служилого землевладения. Уничтожая его аристократический строй, опричнина была направлена, в сущности, против тех сторон государственного порядка, которые терпели и поддерживали такой строй. Она действовала не „против лиц“, как говорит В. О. Ключевский, а именно против порядка, и потому была гораздо более орудием государственной реформы, чем простым полицейским средством пресечения и предупреждения государственных преступлений»,[41] – пишет проф. С. Ф. Платонов.

Платонов особенно выделяет роль опричнины «в необыкновенно энергичной мобилизации землевладения, руководимой правительством… Ликвидируя в опричнине старые поземельные отношения, завещанные удельным временем, правительство Грозного взамен их везде водворяло однообразные порядки, крепко связывавшие право землевладения с обязательной службой. Это требовали и политические виды самого Грозного и интересы, более общие, государственной обороны».

Иван Васильевич не знал слов «средневековье» и «феодализм», однако прекрасно понимал, что старый порядок держится на старых поземельных отношениях, оставшихся от тех времен, когда варяго-русская дружина садилась на славянские земли.

«Итак, опричнина была первой попыткой разрешить одно из противоречий московского государственного строя. Она сокрушила землевладение знати в том его виде, как оно существовало из старины. Посредством принудительной и систематически произведенной мены земель она уничтожила старые связи удельных княжат с их родовыми вотчинами везде, где считала это необходимым, и раскидала подозрительных в глазах Грозного княжат по разным местам государства, преимущественно по его окраинам, где они превратились в рядовых служилых землевладельцев», – так обрисовывает проф. Платонов конец старого вотчинного землевладения.

Крупнейший исследователь русского феодализма Н. П. Павлов-Сильванский определяет: «Главной целью учреждения опричнины была коренная ломка земледельческого строя, сохранившегося от удельного времени».

А историк С. В. Бахрушин пишет, что Ивану пришлось «разорить крупное боярское землевладение, служившее основой политической мощи феодальной знати» для того, чтобы «укрепить оборону государства, страдающую от недостаточной централизации».

Расширение дворянского войска очевидным образом упиралось в нехватку земель, взять которые можно было только у крупных вотчинников.

Опричнина последовательно и жестко проводила в жизнь принцип «нет земли без службы».

В первый же год опричнины было перемещено на окраины около 150 князей и княжат, большинство в недавно завоеванную Казанскую землю. Вотчины князей и княжат были отобраны в казну и пошли на поместное жалованье служилому люду. Крупные вотчинники до этого были главными держателями рабов-холопов – с ликвидацией вотчин холопы получили свободу.