Лоран Тейс - История Франции. Том 2. Наследие Каролингов Страница 7

Рассмотрим перипетии правления Карла. В Рождество 875 года он стал императором. Коронация состоялась при участи папы Иоанна VIII, в римском соборе Св. Петра — самом священном месте христианского Запада. Умер же император почти через два года, в возрасте пятидесяти четырех лет.

Чтобы разобраться в клубке событий, ограниченных рамками летописных источников, кратких и скупых на подробности, я остановлюсь на некоторых основных, на мой взгляд, положениях: королевская власть и аристократия, светская и церковная; управление королевством; давление со стороны внешних противников. Разумеется, все эти элементы были перемешаны и влияли друг на друга. К ним можно также прибавить взаимные притяжения и отталкивания между членами каролингской династии, властвующими над другими западными королевствами, а также процесс наследования престола.

Столь важный период, о котором существует достаточно много документов из королевской канцелярии — собственно единственного источника, а также из Церкви, описывался с привлечением весьма значительных аргументов: рождение феодального общества и в то же время усиление королевской администрации, раздробленность и в то же время объединение Западной Франкии, ослабление Церкви и в то же время контроль над королевской властью со стороны епископов, воинственные набеги норманнов и в то же время развитие экономических и особенно культурных связей, расширение влияния папства и в то же время возникновение галликанства.

Что можно добавить к сказанному?

Особенно много документов и фактов не требуется. Следует принимать во внимание географические и культурные особенности, ведущие к хронологическим неувязкам: королевская администрация играла главную роль в Шампани и Пикардии, в то время как в Руэрге она и не показывалась, и графы больше уже не отчисляли в королевскую казну обязательную долю налогов и штрафов. Положение в разных областях было различным, в зависимости от того, имелись там королевские владения или же нет, и вознаграждались ли подданные за их услуги или нет.

Следовательно, различные территории и слои населения развивались неравномерно. В действительности участь подавляющего большинства населения оставалась неизменной: разве для мужика имело какое-то значение, от кого он зависел юридически, на кого он работал и кто пользовался плодами его труда? В общем при наличии нюансов, тенденция состояла в следующем: административная система Каролингов в конце VIII века испытывала большие трудности. Но те, кто ей служил, и те, кто ею пользовался, были не одни и те же. Должностные обязанности исполнялись группами, чаще всего принадлежащими к одному и тому же роду, живущему на этой земле, и распределялись между доверенными лицами. Скандинавская угроза, столкновения между Карлом лысым и его братьями и племянниками усилили стремление дворян к автономии. Королевская власть и ее функции тоже претерпели изменения. Король все больше должен был — и, несомненно, желал — вступить в сделку со своей аристократией. Большие права и престиж королевского престола уравновешивались и обязанностями перед своими подданными и особенно перед Церковью. Король Карл, невзирая на оскудение государства еще при отце, все же сохранил за собой большие богатства: его многочисленные наследственные имения простирались между Луарой и Мёзом, а также в Бургундии и Септимании. Так что ему было что раздаривать, хотя и в меньших объемах, чем прежде. С другой стороны, уплата пошлин и штрафов еще существовала и находилась в ведении короля, хотя из-за его уступок существенно сократилась. Наконец, в королевском распоряжении были доходы епископств и особенно аббатств, таких, как Корби, Сен-Медар в Суассоне, Сен-Мартен в Туре, Сен-Кантен и прежде всего Сен-Дени, где сам Карл состоял светским аббатом. И он широко пользовался богатствами Церкви, продолжая здесь старую традицию, прерванную лишь правлением Людовика Благочестивого. Он изымал церковные богатства с тем, чтобы щедро наградить преданных ему людей или чтобы удовлетворить притязания норманнов. В эпоху его правления выросло число светских аббатов: это было главным желанием членов королевской семьи особенно младших и побочных детей, а также дворянства.

2. Возвышении аристократии

Итак, был король, дворяне, среди которых следует различать аристократию светскую и духовную, хотя и не противопоставляя их друг другу, тем более что епископы и аббаты тоже имели светские интересы и образ действий, представляя свой род в лоне Церкви.

Король, дворяне… О них все больше и больше упоминают исторические тексты, и в цитировании их имен иногда сложно разобраться. В пользу дворянства король поступается своими собственными интересами, и в политической расстановке сил дворяне приобретают все большее значение и вес.

Передача и сохранение за собой постов и имений — вот вокруг чего ведется вся игра: узнать, кто именно поддерживает короля, кто имеет поддержку в своем клане, получить графские привилегии, с доходами, имениями, властными полномочиями все эти земли, льготы, в обмен на которые король может заручиться верностью влиятельных особ, становящихся его вассалами. По меньшей мере до конца IX века как в умах, так и на практике явственно сохранялась разница между графскими почестями и вассальными привилегиями. Одни — вознаграждение за исполнение общественного долга, другие — компенсация за личную активность. В реальности же смятение усиливалось. Ведь то, что однажды попало в руки главы рода, уже так и оставалось в одних руках: ему все труднее было с этим расставаться. Унаследование полученных имений, присвоение полномочий членами одной семьи — в таком русле происходило развитие, начиная со второй трети IX века, охватывая три-четыре поколения, распространяясь на различные провинции и социальные слои.

Правление Карла Лысого стало предвестником этих процессов. В связи с этим следует обратиться к двум немаловажным документам, несчетное число раз комментируемым в историографии, датируемым — один началом, а второй — концом этого правления.

Осенью 843 года Карл еще не полностью вступил во владение своей долей наследства, полученной по Верденскому договору. Он сражался на западе с княжеством непокорных бретонцев. До того, как зима рассеяла сражающихся, все князья — а именно из северной Луары — собрались на переговоры на вилле Кулен, поблизости от Мана. Они обсуждают, оценивают, взвешивают общие интересы. Лучше всего умели заставить слушать себя церковные лица, и прежде всего епископы, могущие надлежащим способом придать любому человеческому соглашению гарантии вечности. В итоге от имени всего собрания был составлен текст, который отправили на подпись королю. Стабильность, спокойствие — вот главные понятия, встречающиеся уже во введении к договору, связывающему короля и аристократов воедино. Король, «священный орден духовенства» и «светская знать» заявляли о том, что они выступают вместе, сообща, как одно сердце, один голос. Не следует думать, что дело касается просто стилистического клише, скрывающего истинное соотношение сил. Все сознавали, что общие дела могут идти успешно только при условии, что каждый получит ему причитающееся: Церковь — почет и богатства, как в благодатные времена императора Людовика; Карл — «достоинство королевской власти, преданность и послушание подданных»; епископы и великосветские вельможи призывались помочь королю «советом и поддержкой», весьма многообещающая формулировка!

Со своей стороны Карл отказывался от ошибок молодости и изъявлял готовность не лишать беспричинно кого бы то ни было почестей, обещая «сохранить за каждым, независимо от рода и звания, его законные права». Все будут следить за тем, чтобы король в империи родственных и дружеских связей не совершил какого-нибудь неверного шага, недостойного его сана.

Как обычно, этот «договор» стремился восстановить старые порядки. Ничего нового здесь не происходило. Договор освящал нерасторжимость связей между королевской властью и аристократией. В нем указывалось, что король не имеет права лишить графа его титула из чистого каприза. Долгу службы и послушанию подданных должно было соответствовать и уважение их собственных прав. Решения, принятые в Кулене, свидетельствуют об этом: король — это одновременно и сеньор, вассалом которого является граф. Незыблемость сапа и должностей, их наследование, возможно, были уже заложены в основе такого порядка.

В таких взаимных обязательствах, в соблюдении чести и справедливости епископы были одновременно судьями и подсудимыми: стоя наравне с графами и даже выше их по своему положению, они в большинстве своем, похоже, являлись королевскими вассалами, даже если некоторые из них и испытывали сомнения, когда присягали на верность кому-то иному, кроме одного Господа Бога. Именно церковные лица в Кулене сформулировали и зафиксировали в договоре отношения между королем и аристократией. Именно они активнее других требовали гарантий и защиты прочив посягательств светских властей на их права — причем начиная с самого короля, который постоянно изымал средства у аббатств и епископств для вознаграждения своих подданных. На протяжении всего правления Карла епископы и аббаты постоянно будут требовать — и иногда получать обратно, узурпированные церковные богатства. Переписка аббата Лупа Феррьерского содержит многочисленные сетования на этот счет; чтобы подкупить графа Одульфа, Карл Лысый в 842 году отобрал у аббатства Феррьер владения в Сен-Жосс. В 845 году аббат писал королю: «Уступая уговорам тех, кто не страшится обогащаться, отбирая у Бога, вы спешите удовлетворить пожелания мирян». Лупу пришлось ждать еще шесть или семь лет, чтобы получить назад свои владения. Другие могущественные друзья стоили королю еще дороже, и собратья Лупа наверняка никогда уже больше не вернули себе свои владения. В целом отношения между королем и дворянством определялись так: услуга за услугу. А разве когда-нибудь бывает иначе?