Александр Кравчук - Закат Птолемеев Страница 8

Помпей охотно принимал всё, но не давал никаких обещаний и не согласился приехать в Александрию. Полководец понимал, что посещение столицы иностранного государства было бы понято как официальное признание её правителя. Вступить же в Египет с оружием в руках и свергнуть царя он тоже не мог — это значило бы превысить свои полномочия, поскольку сенат всё ещё не принял никакого решения о Египте.

Впрочем, Помпей считал, что он уже достаточно времени посвятил Востоку. Он торопился в Рим, рассчитывая отпраздновать триумф и, пользуясь заслуженной славой, занять высокое положение в государстве. Ближайшее будущее показало, сколь фантастичны были эти планы. Но в данное время Помпей отказался от своего первоначального намерения покорить набатеев и поспешно покинул Палестину.

Попытки привлечь на свою сторону Помпея дорого стоили египетскому царю. В итоге всё осталось по-старому, изменилось только настроение населения. Щедрые подарки полководцу ничего не изменили. Рим продолжал хранить каменное молчание. Какой же смысл терпеть на троне царя, которого не признаёт мир?

Очень повредило Птолемею в общественном мнении и то, что он оказал римским войскам помощь во время осады иерусалимского храма. Особенно возмущались иудеи. А в Египте их было несколько сот тысяч, и жили они главным образом в Александрии.

— Храм Иеговы обесчещен, — говорили они. — Помпей проник в святая святых, куда имеет доступ только верховный жрец, и то лишь в день великого праздника. Часть вины и проклятия падает на царя, который щедро кормил и одевал солдат богохульника!

Впрочем, греки и коренные египтяне тоже были недовольны тем, что их правитель помог римлянам одержать победу в Палестине. Египтяне не забыли, что при первых Птолемеях Палестина находилась в зависимости от Египта.

Древнейшие надписи, сделанные ещё при фараонах на стенах больших храмов, — а их не разучились читать жрецы, — прославляли победы, которые одерживали много веков назад египетские войска не только на землях Палестины, но и значительно дальше к северу, вплоть до берегов Евфрата. Сейчас эти земли оказались под властью чужеземцев. А египетские деньги и хлеб им в этом помогли!

Таким образом, царь Птолемей XII, Новый Дионис, имел немало противников: популяры в Риме, иудеи в Александрии, патриоты в самом Египте. Ко всему этому прибавлялась ещё забота о священных животных, с которыми не должно было случиться ничего дурного, потому что, как мы увидим дальше, любой пустяковый случай в той ситуации мог привести к серьёзным политическим осложнениям.

Именно в эти годы, когда среди подданных Птолемея всё более нарастало недовольство, в Александрию прибыл молодой грек из Сицилии, образованный и внимательный исследователь прошлого, Диодор. Он приехал в столицу Египта для занятий в знаменитой библиотеке. Диодор задумал написать обширное сочинение, в котором хотел охватить всю историю человечества, от глубокой древности до своего времени. Многие учёные считали Египет колыбелью цивилизации, поэтому древнейшая история этой страны должна была занять подобающее место в трудах Диодора.

На своём родном острове молодой историк видел немало прекрасных и богатых городов — Сиракузы, Акрагант. Но Александрия поразила его своей красотой. Диодора восхитило прежде всего местоположение столицы Египта. По приказу Александра Великого город был построен на довольно узком перешейке между морем и озером, которое было соединено каналом с рукавом Нила. Недалеко от побережья расположен небольшой остров Фарос; от него к городу шла сложенная из крупных камней широкая дамба, называвшаяся Гептастадион [30]. По обеим сторонам дамбы образовались два чрезвычайно удобных порта: Восточный, или Большой, и Западный — Эвност. Город был обнесён мощными стенами. С самого начала строительство осуществлялось по плану — ровные, широкие улицы пересекались под прямым углом.

Главная артерия, протянувшаяся через весь город с востока на запад, имела в длину около сорока стадиев, то есть приблизительно шесть с половиной километров, а в ширину сто стоп — около сорока метров. По обеим её сторонам возвышались великолепные храмы и пышные постройки. Немало было роскошных зданий и в других районах города. В восточной части, около небольшого полуострова Лохий, находился царский дворец — огромный комплекс зданий, раскинувшихся среди парков и садов. Каждый из Птолемеев стремился сделать свою резиденцию ещё более великолепной.

Очень хвалил Диодор и климат Александрии. Летом здесь постоянно дули северные ветры, так называемые этесии [31]. Они несли приятную прохладу с моря, а прямые и широкие улицы были открыты этим ветрам даже в отдалённых от моря районах.

Писатель заинтересовался количеством жителей города. Чиновники, проводившие перепись населения, ответили ему, что одних только свободных людей в Александрии более трёхсот тысяч. Неизвестно, однако, вошли ли в это число женщины и дети. Нет никаких данных о количестве рабов. Но при самых осторожных подсчётах можно предположить, что в Александрии было тогда около миллиона постоянных жителей. В то время столица Египта считалась крупнейшим городом мира [32].

Диодора интересовали в Египте главным образом памятники старины, верования, обычаи. Он сразу обратил внимание на повсеместно распространённый здесь культ животных. Вот что он об этом рассказывает:

«Некоторым животным египтяне воздают особые почести, например кошкам, ихневмонам [33], собакам, ястребам, ибисам, волкам, крокодилам и многим другим. Они чтут их не только живых, но и мёртвых, посвящают им участки земли, доходы с которых идут на содержание и уход за этими животными. В случае болезни ребёнка египтяне дают обет, что после выздоровления обстригут у ребёнка волосы и пожертвуют богам столько золота или серебра, сколько они весят. Эти деньги поступают в распоряжение попечителей священных животных. Для ястребов мелко рубят мясо, кладут его на открытое место и кричат во весь голос, пока эти птицы не сядут и не начнут клевать. Кошкам же и ихневмонам крошат хлеб в молоко. Другим животным тоже готовят подходящую для них пищу. Попечители священных Животных гордятся своим делом, считая его достойной службой богам. Они имеют особые отличительные знаки. Уже издали можно определить, за какими животными они присматривают. Всякий, кто их встретит, падает на землю и бьёт поклоны.

Когда какое-либо животное умирает, его, плача и бия себя в грудь, заворачивают в тонкое полотно и относят для бальзамирования. Их растирают кедровым маслом и другими ароматическими веществами, чтобы уберечь от тления, и хоронят в подземных коридорах. Человек, умышленно убивший какое-нибудь священное животное, карается смертью. За убийство же кота или ибиса, даже если это произойдёт случайно, полагается смерть без суда. Виновник обычно бывает растерзан толпой. Страх перед наказанием так велик, что люди, случайно увидев издохшее животное, издали кричат и с плачем уверяют, что они нашли его мёртвым.

А вот пример, который показывает, как глубоко укоренилась вера в неприкосновенность животных и какими жестокими методами добиваются их почитания. Когда Птолемей ещё не был объявлен союзником и другом римского народа и египтяне старались всячески угождать приезжавшим из Италии и не подавать поводов к недовольству или войне, случилось так, что некий римлянин убил кота. Вокруг его дома сейчас же собралась толпа. Ни просьбы посланных царём сановников, ни всеобщий страх перед Римом не спасли виновного от кары, хотя он убил кота не намеренно». «И это, — добавляет Диодор, — я не от других слышал, а видел своими глазами во время путешествия по Египту» [34].

Однако, несмотря на убийство священного кота и расправу над его убийцей, война с Римом не вспыхнула. Наоборот, вопреки всяким ожиданиям наступил внезапный перелом в римской политике по отношению к Египту.

Летом 60 года в Александрию пришла весть, которая поразила всех: одним из двух консулов на следующий, 59 год был избран Цезарь! Не оставалось, по-видимому, никакой надежды на то, что Птолемей будет признан законным царём Египта. Все прежние действия Цезаря говорили о том, что, получив консульство, он сразу же постарается превратить Египет в провинцию римского государства. Надежда на то, что оптиматы сумеют воспрепятствовать этому, была очень слаба, потому что консул от этой партии, Марк Бибул, был человеком вялым и неэнергичным. А постоянный противник Красса и Цезаря — Помпей, разочаровавшись в оптиматах и сенате, вёл себя необычайно сдержанно. Лишь в 59 году, уже во время консульства Цезаря, стало ясно, что Помпей, Красс и Цезарь заключили тайный договор с целью не допускать никаких государственных мероприятий, неугодных кому-либо из них. Это соглашение известно в истории как «Первый триумвират».