Эзопов язык в русской литературе (современный период) - Лев Владимирович Лосев

Лев Лосев

Эзопов язык в русской литературе (современный период)

Новое литературное обозрение

Москва

2024

УДК 821.161.1’373.49

ББК 83.3(2=411.2)6-017

Л79

Подготовка к публикации А. Архиповой

Лев Лосев

Эзопов язык в русской литературе (современный период) / Лев Лосев. – М.: Новое литературное обозрение, 2024.

Эзопов язык – средство обходить цензуру и передавать адресату то, что нельзя говорить открытым текстом. Русская литература относилась к эзопову языку как к печальной необходимости, поэтому выработала огромный арсенал иносказаний: метафор, намёков, анахронизмов и пародий. Впервые публикуемый текст диссертации Льва Лосева – известного поэта и литературоведа – это экскурс в историю вопроса, подробная классификация «эзоповских» приёмов и анализ многочисленных примеров из советской литературы. Среди героев этой книги – Даниил Хармс, Евгений Шварц, Аркадий Белинков, Евгений Евтушенко, братья Стругацкие. Книгу предваряет вступительная статья Александры Архиповой (включена Минюстом РФ в реестр иностранных агентов), рассматривающая эзопов язык с позиции антропологии, фольклористики и истории XX века. Лев Лосев (1937–2009)– один из ведущих поэтов «филологической школы», литературовед, мемуарист, биограф Иосифа Бродского, преподаватель русской литературы в Дартмутском колледже (США).

ISBN 978-5-4448-2424-5

© Л. Лосев, наследники, 1984, 2024

© А. Архипова, вступительная статья, комментарии, 2024

© C. Тихонов, дизайн обложки, 2024

© OOO «Новое литературное обозрение», 2024

18+

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ АРХИПОВОЙ АЛЕКСАНДРОЙ СЕРГЕЕВНОЙ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА АРХИПОВОЙ АЛЕКСАНДРЫ СЕРГЕЕВНЫ

Александра Архипова

СОВЕТСКИЕ ТАЙНЫЕ ЯЗЫКИ

Посвящается Сергею Неклюдову и Габриэлю Суперфину – моим учителям и друзьям, без которых я бы никогда не написала этот текст.

Предисловие к предисловию

Меня всегда завораживали невинные на первый взгляд фразы в частной переписке советских граждан. Например, в одном письме ленинградского жителя 1934 года было написано: «Про отца сведений не имеем. К нему приехала Вера Михайловна». Как связана пропажа отца с непонятным появлением Веры Михайловны? А в 1943 году украинская крестьянка описывала со странными подробностями свою бытовую жизнь, причем в письме сестре, которая была угнана в немецкий трудовой лагерь, и писать ей можно было максимум раз в несколько месяцев: «У Пети была свадьба, а Маша на свадьбу не успела». Зачем нужны эти детали? На самом деле за этими невинными высказываниями скрывалась важная информация о возможном расстреле (в первом случае) и гибели под бомбежкой (во втором). Советские граждане, чтобы скрыть от могущественного цензора то, что они хотели бы сказать, часто придумывали хитрые лингвистические приемы – иносказания или шифровки.

Система иносказаний была выработана в результате неформальных договоров между многочисленными читателями и авторами, и целью такого договора стало стремление избежать нежелательного внимания цензора, и желательно – без потерь. «Мы полностью полагались на эзопов язык и на понимание читателя, умевшего читать между строк», – написал в своих воспоминаниях Валерий Аграновский, проработавший журналистом в СССР несколько десятилетий1. Собственно, эзопов язык – это и есть специально созданная автором текста возможность двойного прочтения знака (слова, фразы или жеста) для обхода цензуры.

Как я уже сказала, система советских и современных иносказаний в течение многих лет привлекала мое внимание, но из‑за специфики моей работы – я фольклорист и социальный антрополог – мне приходилось больше обращать внимание на внелитературные факты. И я горько сожалела, что не могу написать про эзопов язык в литературе. Но мне помогла случайность.

В 2011 году я работала в библиотеке и архиве Института Восточной Европы в Бремене и в один прекрасный день рылась на полке, посвященной лингвистике. Именно там на меня упала книжка – точнее, переплетенная машинопись. Я ее открыла и прочитала заголовок «Лев Лосев. Эзопов язык в русской литературе». Честно говоря, я была удивлена. Я знала Льва Лосева как хорошего поэта, литературоведа, эссеиста2 и биографа Иосифа Бродского3, но совершенно не подозревала, что он занимался еще и такими интересными вещами.

Лев Лифшиц (1937–2009), взявший фамилию Лосев в качестве псевдонима, жил в Ленинграде, работал журналистом и редактором, а в 1976 году эмигрировал в США. В конце 1970‑х годов он поступил в аспирантуру Мичиганского университета, чтобы получить возможность преподавать историю русской литературы в университете. Там он стал изучать то, с чем постоянно имел дело в СССР: 13 лет Лосев работал редактором в пионерском журнале «Костер» и по работе постоянно встречал примеры эзопова языка (благодаря этому в книге есть много иносказаний из детской литературы). Но, кроме научного интереса к эзопову языку, на решение Льва Лосева выбрать именно эту тему повлияла семейная история.

В 1964 году в журнале «Наш современник» вышла подборка стихов британского поэта Джемса Клиффорда в переводе советского поэта Владимира Лифшица4. Погибший на фронте Клиффорд писал язвительные баллады о войне и власти – они были чем-то похожи на тексты Киплинга и Роберта Бёрнса, и неудивительно, что эти баллады стали популярны среди советской интеллигенции. Самое известное стихотворение Джемса Клиффорда – «Квадраты». Они произвели на публику довольно сильное впечатление: кое для кого это стало аргументом, что в СССР теперь можно напечатать что угодно5. Цензура пропустила это стихотворение в печать: несмотря на бунтарское содержание, оно принадлежало британскому поэту и, значит, бичевало пороки капитализма.

И всё же порядок вещей нелеп.Люди, плавящие металл,Ткущие ткани, пекущие хлеб, —Кто-то бессовестно вас обокрал.Не только ваш труд, любовь, досуг —Украли пытливость открытых глаз;Набором истин кормя из рук,Уменье мыслить украли у вас.На каждый вопрос вручили ответ.Всё видя, не видите вы ни зги.Стали матрицами газетВаши безропотные мозги.Вручили ответ на каждый вопрос…Одетых и серенько и пестро,Утром и вечером, как пылесос,Вас засасывает метро.<…>Ты взбунтовался. Кричишь: – Крадут! —Ты не желаешь себя отдать.И тут сначала к тебе придутЛюди, умеющие убеждать.Будут значительны их слова,Будут возвышенны и добры.Они докажут, как дважды два,Что нельзя выходить из этой игры.И ты раскаешься, бедный брат.Заблудший брат, ты будешь прощен.Под песнопения в свой квадратТы будешь бережно возвращен.А если упорствовать станешь ты:– Не дамся!.. Прежнему не бывать!.. —Неслышно явятся из темнотыЛюди, умеющие убивать.Ты будешь, как хину, глотать тоску,И на квадраты, словно во сне,Будет расчерчен синий лоскутЧерной решеткой в твоем окне.

А через десять лет к биографии Джемса Клиффорда добавился поразительный штрих: его никогда не существовало. Британского поэта выдумал6 его переводчик Владимир Лифшиц, отец Льва Лосева. Лифшиц был советским поэтом, в частности, он был автором или соавтором7 слов знаменитой песни «Пять минут» из фильма Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» 1956 года. Для того чтобы иметь возможность говорить о жизни в СССР, Лифшиц совершил изящный побег из своего подцензурного «квадрата» в маске британского поэта. Эта история произвела на Льва Лосева большое впечатление и в личном, и в научном плане. В диссертации он описывает феномен квазиперевода, используя в том числе и историю отца как уникальную форму советского эзопова языка (с. 131–133 настоящего