Одушевленный ландшафт. Сборник статей - Коллектив авторов -- География, краеведение Страница 12

Ключевые слова: психология окружающей среды, визуальная среда города, визуальная среда природы.

Может ли то, на что человек постоянно смотрит, оказывать влияние на то, как он себя чувствует, каким он становится? Данный вопрос — вопрос влияния воспринимаемой визуальной среды на психические процессы, состояния и свойства человека — обретает все большую остроту в условиях продолжающейся урбанизации. Сегодня более половины населения планеты проживает в городском окружении [United Nations 2018], при этом среда города по своим визуальным характеристикам сильно контрастирует со средой природы, эволюционно намного более «привычной» для человека, и этот контраст (и его отражение в психическом функционировании индивида) вызывает существенный интерес в современной науке, в частности в таком ее направлении, как психология окружающей среды.

Отметим, однако, что говорить о среде города или природы вообще — значит делать существенное обобщение. Во-первых, все города уникальны, что определяется не только их размером, географическим положением, национальным, культурным контекстом, но и принципиальной неповторимостью, невозможностью существования двух абсолютно одинаковых городов. Тем не менее общее, что их объединяет, — это наличие построенного окружения (во многих случаях — его преобладание над природным). Типичные построенные элементы большого города характеризуются такими визуальными особенностями, как большие плоскости, обилие повторяющихся элементов, прямых углов, несоразмерность человеку и т. п.

Во-вторых, среда природы также крайне многообразна и включает самый широкий спектр разновидностей: от максимально гомогенного [Филин 1997] визуального окружения, например, Крайнего Севера с отсутствием какого бы то ни было видимого разнообразия элементов, до наиболее насыщенных разнообразной растительностью джунглей, лесов и т. п. Кроме этого, существенные различия обусловливаются сезонным фактором: как показывают исследования, например, лес в условиях наличия и отсутствия листвы вызывает принципиально разные эффекты восприятия (более благоприятные в первом случае) [Franek et al. 2019].

Таким образом, «визуальная среда природы» подразумевает широкое разнообразие вариантов, и реакции на них могут быть принципиально различными. Поэтому далее, говоря о «природной среде», будем иметь в виду такие ее разновидности, которые включают прежде всего растительность (скорее в летний период) и воду. Именно таковые вводятся в большинство исследований в качестве стимулов, олицетворяющих «природу».

Говоря о некоем общем параметре, могущем описывать «природную среду» в отличие от построенной, современные исследователи склонны полагать в качестве такового фрактальные характеристики [Hagerhall et al. 2004; Mandelbrot 1982; Purcell et al. 2001; Van den Berg et al. 2016]: считается, что природная среда (в частности, растительность) часто характеризуется сложными, неупорядоченными визуальными паттернами, которые лучше всего могут быть описаны с помощью фрактальной геометрии [Franek et al. 2019]. Одной из ключевых характеристик фракталов является повторяемость некоторого паттерна на разных уровнях [Stamps 2002], или самоподобие, означающее, что в отдельной части изображения фрактала можно «обнаружить ту же самую структуру, что и в основном изображении» [Евин 2009, с. 34]. Описанными качествами обладают, например, деревья, другие растения, горы, линия горизонта, облака [Franek et al. 2019]. При этом отмечается, что в городском окружении многие такие стимулы отсутствуют [Franek et al. 2019].

Итак, визуальная среда города (в частности, построенное окружение) и визуальная среда природы (преимущественно растительность и вода) представляют собой нечто объективно различающееся. При этом человеческая психика эволюционно развивалась именно в природной среде, в тесном взаимодействии с ней и, можно сказать, сформирована из визуального «материала» природы, в то время как «переезд» в среду построенного окружения выглядит сравнительно недавним событием (в эволюционном контексте). Из данного факта закономерно возникает целый ряд вопросов, например: «Существуют ли эффекты адаптации психики человека к такой несвойственной для него среде?»; «Существуют ли принципиальные различия между людьми, выросшими в природном и городском окружении?» и т. д. На эти и подобные вопросы, связанные с глобальным влиянием воспринимаемого контекста на психику в фило- и онтогенезе, к настоящему времени нет достаточно четких ответов. Тем не менее накоплен существенный набор более локальных фактов, доказывающих, что некоторые принципиальные различия эффектов восприятия разных видов среды все-таки существуют [Ulrich 1981; Ulrich 1984].

Одним из доводов в пользу того, что эволюционная «привычность» природного окружения может продолжать так или иначе влиять на восприятие современного человека, является «гипотеза саванны» [Heerwagen, Orians 1993]. Исходя из того, что саванна Восточной Африки считается одним из мест, в которых древние люди провели существенную часть своей эволюционной истории [Joye 2007], данной гипотезой полагается, что людям «от рождения присуща тяга к среде, окружавшей прародителей человеческого рода в Восточной Африке» [Эллард 2016], и исследования современных людей действительно обнаруживают большее эстетическое предпочтение в отношении таких типов визуальной среды, которые напоминают саванну, в особенности у респондентов младших возрастов (которые никогда там не были) [Balling, Falk 1982].

Еще одним возможным свидетельством сохраняющегося влияния «визуального прошлого» на современные предпочтения людей является «Теория обзора и укрытия» (Prospect-refuge theory) Д. Эпплтона, согласно которой такие виды среды, в которых человек может иметь широкий обзор окружающего пространства, находясь в то же время в безопасном укрытии, являются более предпочитаемыми, воспринимаются как более эстетичные [Appleton 1975].

Хотя данные факты до сих пор являются неоднозначными, они позволяют предполагать, что эволюционное прошлое действительно может в той или иной степени оказывать влияние на особенности восприятия нынешних людей.

Следует отметить, что взаимодействие человека с любой средой осуществляется в подавляющем большинстве случаев комплексно, многопланово, с задействованием всех органов чувств, посредством активной деятельности в окружении, в том числе социальном (например, осуществление типичных городских практик в среде мегаполиса или рекреационные виды деятельности в среде природы в большинстве случаев включают физическую активность, «погруженность» в среду). Следовательно, задача исследования именно визуального восприятия среды, а не комплексного с ней взаимодействия, требует особенных процедур, ограничивающих как изначально активную деятельность респондентов в окружении, так и изначально широкий спектр полимодальной информации (слуховых, кинестетических, ольфакторных и других стимулов) до только визуально воспринимаемого. Наиболее строго такое «изолирование», выделение зрительного восприятия в ходе исследовательской процедуры достигается путем использования в качестве стимульного материала изображений (фотографий, слайдов, постеров) либо видеозаписей, хотя существуют подходы, берущие в качестве визуальных стимулов, например, вид из окна и т. п.

Кроме этого, при исследовании психологических эффектов визуального восприятия встает вопрос о той сфере психического функционирования, в которой они могут быть наиболее проявлены: влияет ли восприятие среды на протекание познавательных психических процессов, на эмоциональные состояния человека или, возможно, на формирование его личностных черт?

Таким образом, исследования, направленные на поиск