Беседы о России - Константин Вадимович Ремчуков Страница 17

Ведущий: Вы все-таки не до конца рассказали о скандале, кризисе, в котором мы можем оказаться даже не внутри страны, когда Вы говорили о 10 миллионах безработных, а именно на внешнем рынке.

Ремчуков: Я не смог ответить, во-первых, потому, что слишком увлекся аргументацией по поводу ВТО и, мне кажется, слишком долго говорил на эту тему. Во-вторых, тревога, которую я высказал в своей публикации на днях, обусловлена другим типом конфликта, который развивается в обществе и который меня очень сильно тревожит, а именно борьба, которая развернулась за вытеснение людей, которые занимают ключевые посты в тех сферах нашей деятельности, которые связаны с так называемыми финансовыми потоками. Аксененко — это МПС, Ванин — это Государственный таможенный комитет и ряд других отраслей нашей экономики. Что задело меня в эмоциональном плане? Когда я узнал, что Аксененко привезли повестку о возбуждении уголовного дела на дачу поздним вечером, когда он сидел за праздничным столом по поводу дня рождения внука, меня покоробил этот метод. Аксененко — заметная фигура, как бы к нему не относиться. У меня, кстати, очень много содержательных претензий по политике МПС, по структуре их затрат. Мы с Вами говорили о финансировании клуба «Локомотив», а могла быть, например, покупка банно-прачечного комплекса на средства собственного бюджета. Поскольку монополии берут с нас деньги, то мы оплачиваем все эти причуды. Так вот, если убрать в стороны эти претензии, а посмотреть на психологическую атмосферу, то для меня это эстетика фильма «Утомленные солнцем». Я могу представить: все сидят за праздничным столом, вдруг звонок в дверь. Приходит горничная и говорит: «Выйдите». Он выходит. Ему говорят: «Распишитесь». Он расписывается, возвращается, садится за стол. Он выдержанный человек, наверное, ладони вспотели, все тревожно смотрят: жена, дети, внуки. Говорят: «Что там?» Он говорит: «Ничего». У всех тревога. Если хотят посеять тревогу 1937 года, когда ночью могли прийти с повесткой, значит, что-то не так в методах этой борьбы.

И второй момент, который меня поражает. Мне кажется, что люди, которых «Независимая газета» на днях назвала призраками (кстати, это очень интересное название — «призраки»), входящие в эту борющуюся группировку, есть, их все знают по именам: Юрий Заостровцев, замдиректора ФСБ Устинова, кажется, к ним относят, бизнесмен Пугачев, банкир, — а вроде лиц их никто не знает. И вот они действуют такими методами якобы по поручению президента. Дошло до того, что говорят, что они приезжают к бизнесменам и говорят: вы должны дать деньги. На что бы вы думали? На предвыборную кампанию президента.

Ведущий: Подождите, рановато.

Ремчуков: Во-первых, рановато, во-вторых, мне кажется, рейтинг популярности Путина такой высокий, что если на его предвыборную кампанию не истратят ни единой копейки, его все равно переизберут.

Ведущий: Вы очень эмоционально описали предполагаемую сцену относительно Николая Емельяновича Аксененко, а многие слушают и думают: вот так и надо, потому что вор, потому что тут про него писали, что он там то- то и то-то делал. Ну, пришли, вручили повестку, правильно, нет у нас разницы между министром и рядовым гражданином. Если виноват, пусть отвечает перед законом. И кто его знает, может быть, это настроение в обществе преобладает, и тогда потом нам скажут: что это вы о каких-то призраках говорите, где у вас доказательства?

Ремчуков: Во-первых, мы ссылаемся на источник, мы не сочиняем. Вот что меня тревожит. Я отвечу на ваш вопрос по поводу настроений у людей. Мы заговорили о скандале Bank of New York. Я утверждаю, что скандал с Bank of New York начался в центре Москвы после скандально известного аукциона по «Связьинвесту», когда две группировки — одна выигравшая конкурс, а другая проигравшая — начали что называется мочить друг друга. Чего мы только не узнали: и демписатели, вы помните, коллектив авторов, и гонорары Коха и Немцова, и Березовский, и Гусинский… Столько вылили компромата друг на друга, что базы данных всех западных аналитических служб наполнились этим компроматом, и они начали смотреть на всех русских как на жуликов, коррупционеров и негодяев. А скандал с Bank of New York ничем не закончился, но репутационно Россия была отброшена далеко назад, бизнес не развивался, контакты замедлились, кредиты не выдавались и так далее. Сейчас, мне кажется, такая форма публичного выяснения отношений приведет к тому, что компромат ляжет в досье новой команды Путина, если Путин реально стоит за этим делом, в чем я сильно сомневаюсь. Как относиться к министру таможни, если им станет Заостровцев, один из фигурантов этого скандала, если про него будет известно, что он замешан в таком скандале? Что станет с его репутацией? Кто даст деньги в страну?

Ведущий: Я понимаю, что репутация важнее всего, но вопрос в другом: репутация важна, но закон превыше всего. И если свою репутацию человек, извините, подмочил, а свобода слова у нас пока еще имеется, цензуры нет, так, пожалуйста, давайте напишем, давайте расскажем, давайте покажем.

Ремчуков: Давайте. Истину может восстановить только суд. Вот пусть суд вынесет свой вердикт в отношении Николая Емельяновича Аксененко, например, или кого там, хотят они в эту когорту коррупционеров занести. И на основе решений суда, который только и может определить вину человека, пусть будут публикации. О чем говорят публикации до суда? О войне компроматов. Это совершенно разные цели. Если цель есть выяснить правду, то существует механизм правовой, и я за то, чтобы прокурор, суд — все этим занимались. Но получается, что у нас задолго до суда уже формируется мнение о человеке, а что если он не виноват? Смотрите, например, Касьянов говорит, что он считает, что там ничего нет.

Ведущий: Хороший министр и будет работать.

Ремчуков: Нет, его наоборот вызывают. Как премьер- министру работать с хорошим, важным министром, если в прессе этого министра таким образом бездоказательно характеризуют? Разве мы к этому стремились, перестраивая наши институты, чтобы доступ к СМИ являлся инструментом правосудия в кавычках? Мне кажется, вот в чем вопрос. Какой пример обществу? Мы пробуждаем инстинкты, вот что опасно в нашей стране. Страна-то издергана.