Беседы о России - Константин Вадимович Ремчуков Страница 5

будет избирательно подходить к этой публике. Ведь закон, если применяется сплошным образом, — это закон. Закон, который применяется избирательно, — это произвол. Если работник ГАИ останавливает каждую машину, он действует по закону, если он избирательно останавливает только «Жигули», а «Мерседесы» пропускает или наоборот, это произвол. И воспитательный момент любой акции в обществе будет только тогда, когда люди увидят, что это закон, а не сведение счетов Путина с Гусинским или налогового полицейского с Потаниным.

Ведущий: На чем основывается ваша уверенность в том, что назад в то состояние, которого мы больше всего боимся, мы уже не вернемся? Очень многое держится на идеологии коммунизма, фашизма, либеральной идеологии. Что нас все-таки убережет от возврата в идеологическом смысле?

Ремчуков: В идеологическом смысле, я думаю, отсутствие какой-либо идеологии у власти. Никто никогда не слышал идеологических заявлений, что можно запретить Интернет, просто отключить его, он же легко отключается, но тогда ты должен что-то предложить. Ты должен собрать молодежь — это миллионы молодых людей — и сказать: ребята, у вас Интернета не будет, но будут лопаты, будут веники и так далее. То есть вот такая альтернатива. Самый продвинутый бизнес — в области Интернета. Сегодня «Ведомости» опубликовали рейтинг брэндов компаний: «Майкрософт» догнал «Кока-Колу».

Ведущий: Надо объяснить нашим слушателям, что есть брэнд компании.

Ремчуков: Брэнд — это то название компании, которое у потребителя ассоциируется с товаром, который он потребляет, с его качеством. То есть брэнд «Кока-Колы» у всех сразу ассоциируется с напитком. Брэнд «Мерседес» — это его значок и автомобиль. «Майкрософт» за год догнал «Кока- Колу», и все компании, которые вытеснили старых производителей, все связаны с Интернетом. Стоимость только брэнда «Майкрософта» оценили в 70 миллиардов долларов, вдумайтесь, просто слово «Майкрософт» стоит 70 миллиардов долларов. Значит, если говорить, что мы будем строить такую прогрессивную экономику, но вы при этом будете заниматься самыми примитивными индустриальными формами деятельности, то это означает, что альтернативы нет. Это первое, что касается идеологии.

И второе. Лет 10 или 11 назад вышла статья американского философа Френсиса Фокуямы, она называлась «Конец истории». Под историей он понимал конец поисков обществом новой альтернативной идеологии. XX век прошел под знаком мучительных поисков вот этой идеологии. Была идеология либерального капитализма, была идеология социализма, была идеология фашизма. Все три идеологии пообещали своим людям рай на земле. Первый крах потерпели фашисты, сначала в 1945, потом в мировом масштабе; в 1974, 1977, 1978 годах — это Португалия и последний фашистский режим Стресснера в Парагвае. Потом в середине 80-х наметилась трещина в коммунистической идеологии, и сейчас никто, кроме Кубы и Северной Кореи, с известными оговорками, не следует в рамках этой идеологии. Повсеместно в Африке, в Азии, в Латинской Америке, не говоря уже о Европе и Северной Америке, возобладала идеология либерального капитализма, причем либерального в политическом и экономическом смыслах. Меня тревожит то, что либеральную в экономическом смысле экономику, действительно это либеральная программа, самая либеральная из всех, которые имеются, пытаются подпереть.

Ведущий: Вы имеете в виду нашу экономическую программу, последнюю?

Ремчуков: Да, программу и те законы, которые приняты по инициативе правительства. Сегодня, в частности, был принят пакет законов в Думе, Налоговый кодекс — это все делает ослабления в либеральном плане прессинга государства над бизнесом.

И в то же время выстраивается не либеральная, а политическая структура с элементами авторитаризма. Как это может работать в условиях глобальной экономики? Что это означает? Это значит, что будет задействован большой административный ресурс для приведения этого действия, а капитал, как мы уже говорили, ищет свободного перемещения. Значит, он придет и столкнется с кем? С чиновником. Ведь кто является носителем или источником административного ресурса?

Ведущий: Остается только надеяться на то, что люди, принимающие решения, поймут, что нельзя это соединять таким уродливым способом. И тогда мы, собственно говоря, и добьемся искомого или желаемого результата.

Ремчуков: Мне кажется, очень важно объяснить людям, что Россия 2000 года — это не Чили 1973.

Ведущий: Вот это самое главное, спасибо.

Ремчуков: Между этими событиями за 27 лет произошел гигантский исторический разрыв.

Ведущий: Вот на этом мы и закончим сегодня. Я благодарю нашего гостя, Константина Вадимовича Ремчукова, депутата Государственной Думы от фракции «Союз правых сил».

Константин Ремчуков в программе «От первого лица», 11.05.2001. Правительство должно четко сформулировать политику экономического роста

Радиостанция «Радио России». Ведущий — Наталия Бехтина.

Ведущий: У нас в студии депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета по природным ресурсам и природопользованию Константин Вадимович Ремчуков. Я всегда с удовольствием Вас приглашаю, особенно когда складывается ситуация, требующая не совсем ординарного комментария к тому, что происходит. Я думаю, что наши внимательные слушатели могли убедиться в том, что Вы действительно даете оценку ситуации, непохожую на ту, как обычно довольно стандартно комментируют ее экономисты и политологи. Как сегодня, на Ваш взгляд, выглядит наша жизнь, именно жизнь — общества, граждан: больше хорошо ичи больше плохо? Одно дело на заседаниях правительства мы слышим, как премьер говорит о том, что у нас рост, правда, небольшой — 4 %. А с другой стороны, народ идет в магазины и видит, как растут цены, а денег в кошельке сильно не прибавляется.

Ремчуков: Я бы сказал, что скорее хорошо, чем плохо. Вполне возможно, что именно те слушатели, которые нас слушают, относятся к категории «скорее хуже, чем лучше». А на каком-нибудь радио FM-диапазона их слушатели, их аудитория скорее скажет: «да все нормально». Просто потому что помоложе, им по 17–18 лет и вообще в жизни все складывается. Я не помню, мы с Вами вспоминали анекдот, когда деда спросили, когда ему жить хорошо было? Не вспоминали никогда? Есть у меня один любимый такой анекдот; он, с моей точки зрения, симптоматичный. «Останавливает служба опроса общественного мнения на улице деда и говорит: „Слушай, дед, ты живешь так давно, ты при всех жил. При Ленине жил, при Сталине жил, при Хрущеве, при