Наталья Урванцева - Зеркало как принцип поэтики в русской детской литературе XX века

Н. Г. Урванцева

Зеркало как принцип поэтики в русской детской литературе ХХ века

© Н. Г. Урванцева, 2015

Предисловие

Проблема зеркала как семиотического механизма впервые была художественно воссоздана в сказке английского писателя Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» («Through the looking Glass and What Alice Found There») в 1896 году. Эта тема продолжает сохранять свою актуальность уже более ста лет.

Первым специальным исследованием семиотики зеркальности стало эссе «Зеркала» У. Эко (1983). Итальянский ученый, анализируя возможности зеркала как оптического объекта, выступающего в качестве знака, рассматривает место зеркала и зеркалоподобных предметов в индивидуальной (прежде всего бытовой) практике человека. Отталкиваясь от концепции «зеркального я» французского психоаналитика Ж. Лакана, У. Эко изучает зеркало как инструмент индивидуального самоотождествления. Он исключает зеркало из класса семиотических знаков[1], т. к. оно не представляет собой иконический образ изображаемого объекта, поскольку отражает объект без передачи его значения: «Зеркало не «переводит»; оно запечатлевает то, что в него попадает, именно таким, каким это в него попадает. Оно правдиво до нечеловеческой степени, и это хорошо известно тем, кто – глядя в зеркало – осознает, что не может больше себя обманывать… Наш мозг интерпретирует информацию, воспринимаемую сетчаткой; зеркало же не интерпретирует объект»[2].

Один из главных аргументов У. Эко против включения зеркала в класс семиотических знаков – невозможность передачи зеркального отражения от действительного наблюдателя (отражаемого в зеркале) другому человеку, поскольку ожидаемый результат – это исчезновение отражения первого наблюдателя и появление отражения нового наблюдателя. Таким образом, по мнению исследователя, зеркало не сохраняет какую бы то ни было информацию и не передает ее от одного реципиента другому. Анализируя законы геометрической оптики и принципы семиологии, автор приходит к выводу, что зеркало нельзя считать семиотическим объектом.

Семиотические возможности зеркала в художественном тексте были рассмотрены исследователями в 1986 году на симпозиуме, подготовленном лабораторией истории и семиотики Тартуского государственного университета. По его материалам выпущен сборник «Зеркало. Семиотика зеркальности»[3], в которым опубликованы работы Ю. И. Левина, Л. Н. Столовича, Б. А. Успенского, Ю. М. Лотмана, З. Г. Минц и Г. В. Обатнина. Авторы систематизируют все возможные значения зеркала, определяют набор функций, которое оно может выполнять, а также, показывают способы реализации в конкретных художественных текстах. Статьи сборника являются своеобразной полемикой с эссе «Зеркало» У. Эко. Главный тезис тартуских ученых прямо противоположен его выводам: «отражение, будучи воспроизведением оригинала, может служить моделью знака вообще и иконического в особенности»[4].

Одна из первых работ, обращенных к изучению функционирования зеркала в художественной литературе, – монография А. З. Вулиса «Литературные зеркала»[5], в которой мотив, образ, символ зеркала рассматривается на большом материале фольклора, мировой литературы и живописи.

Вслед за ней появляются работы, посвященные отдельным писателям – Г. Р. Державину[6], А. Фету и Ф. Тютчеву[7], в творчестве которых проявляется древнейший мифологический смысл зеркала как символа мироздания. Смысловая проекция зеркала как символа познания и самопознания актуализировалась в исследованиях о творчестве А. Блока[8], И. Анненского[9], И. Бунина[10], Вяч. Иванова[11] и других. Е. К. Созина в статье «Зеркальная символика как явление стиля русской поэзии рубежа веков»[12] показала возможность иной трактовки зеркала, выходящего за границы индивидуального стиля писателя и позволяющей рассматривать его не как конкретный образ, символ или мотив, а как предельно общий стилевой принцип. Целый ряд статей связан с зеркалом как одним из лейтмотивных образов в поэзии М. Цветаевой[13], А. Ахматовой[14], Л. Пастернака[15] и т. д.

Мотив зеркальности, а также связанные с ним семантически целый комплекс мотивов (двойников, границ, тени, Зазеркалья), исследуется в прозе В. Набокова[16] и М. Булгакова[17].

Обращение к теме, которая неоднократно служила объектом научного исследования, отнюдь не случайно. Несмотря на то, что существует обширная исследовательская отечественная и зарубежная литература по данной проблематике, подчеркнем отсутствие в историографии работ о зеркале и зеркальности в детской литературе. Исследование зеркала как принципа поэтики в литературе для детей специально не предпринималось, поэтому возникает необходимость рассмотрения этой темы в качестве самостоятельного аспекта научных изысканий.

Глава 1. Поэтика зеркала в русской детской литературе ХХ века

1.1. Мифологема зеркала в русской детской литературе ХХ века

Мифологема зеркала как одна из основных универсалий получает разные изображения в мировой литературе. Значение зеркала принимают его эквиваленты и подобия, которые при всех различиях обладают сходными признаками и функциями: двойники, близнецы, копии, тени, фотографии, портреты / картины, блики, отблески, отпечатки, солнечные зайчики и так далее. Эффект зеркальности может приобретать любой предмет, имеющий отражательную способность: зеркало воды, витрина магазина, лужи, елочный шарик, кристалл, хрусталь, стекло и другие. Стекло (например, витрина магазина) или оптический прибор (очки, лупа, бинокль) остраняют и «переносят в среду воображаемого»[18].

Подобно тому, как В. Я. Пропп для анализа волшебных сказок в монографии «Морфология волшебной сказки»[19] вводит биологическое понятие «морфология», так и мы для своего исследования используем понятие «рефрен». В биологии под «рефренной структурой разнообразий» (С. В. Мейен) того или иного множества понимается «совокупность отношений различия и сходства между элементами этого множества»[20]. В этом случае уместно сказать о миметическом (подражательном) начале. А. З. Вулис в исследовании «Литературные зеркала» ставит знак равенства между мимесисом и зеркальностью: «Мимесис – это и есть зеркальность…»[21]. Известно, что «всякое сходство вещей указывает на их общее начало»[22], на одну основу. Поэтому ее воплощение допускает разные варианты.

Зеркало в толковых словарях определяется как «стеклянный и металлический предмет с отполированной поверхностью для отражения находящихся перед ним предметов»[23]. Функциональная значимость зеркала состоит в «идентификации» отражаемого самому себе.

Первым зеркалом было природное зеркало – зеркало воды («жидкое» зеркало). Человек испокон веков встречается со своим зеркальным двойником. «Ребенок заглянул вниз, где не было дна, а только успокоенная бесконечность. Черная скала повисла между двумя небесами. Сверху и снизу свесилось по ребенку. Каждый впивался в своего двойника безмирностными очами»[24]. Два мира зеркально симметричны друг другу (энантиоморфизм).

Инструментом создания отражения может быть водное зеркало (поверхность лужи, озера, реки и т. д.). Оно обладает основными семантическими возможностями – отражением и удвоением. Зеркало воды заменяет горизонтальную оборотность правого – левого на вертикальную верх – низ, т. е. отражение переворачивается по вертикали. Этот эффект обрел в художественной литературе многократное образное воплощение в двух вариантах – опрокинутости и перевернутости.

Прием опрокинутости использует Л. Ф. Воронкова в рассказе «Как Аленка разбила зеркало», в котором описывается реакция девочек на свое отражение в луже: ««Смотрите-ка – зеркало! – сказала Аленка. – Все видно!». Таня посмотрела на лужу. И правда: все видно – и небо, и белое облачко, и ветки сирени из палисадника… И их самих тоже видно – стоят в глубине Таня и Аленка и смотрят на них из воды. Аленка прыгнула в неподвижную голубую лужу и правда, будто зеркало разбила – огнистые брызги взлетели, как осколки»[25].

Горизонталь «зеркала» актуализирована «гидроморфным замещением» (поверхность зеркала – это «гладь зеркальная»), а вода «отражает небо», которое как бы опрокидывается в глубину и ориентирует мир в соответствии с оппозицией верх/низ.

Этот же прием использует поэт В. Д. Берестов в стихотворении «Картинки в лужах»[26]. Ребенок видит знакомые ему предметы – дом, небо, ветку – в четырех картинках луж:

Совсем иное по эмоциональной окраске стихотворение «Зеркала» Г. М. Кружкова. Оно рассчитано на другое возрастное восприятие:

В круглом зеркале морей,В круглом зеркале небесРыбы – отраженья птиц,Птицы – отраженья рыб.В глубине зеленых водСветятся морские звезды –Отраженья звезд ночных.

Отражения китов –Облака плывут над морем,Совершенно как киты,Но фонтанчиками вниз.

Пейзаж, отраженный в воде, соединяет «верх» и «низ», образуя перевернутый по всем параметрам мир. Но это «перевернутость» иного рода. Г. М. Кружков показывает характерную для художественного мышления ребенка логику «наоборот». В фантазии детей зеркало воды и зеркало моря отражаются друг в друге. Морские звезды и ночные звезды, киты и киты-облака меняются друг с другом местами.