Поверь. Я люблю тебя - Изабель Филльоза Страница 14

делать, во всяком случае, мне каждый вечер очень хотелось провалиться сквозь землю. Если ты возвращался рано, меня постигало ужасное разочарование – значит, мои муки начнутся рано. А если проходили часы, а тебя все не было – тревога тисками сжимала мне внутренности, чем позже ты приходил, тем больше был пьяный и, конечно, склонный к насилию. Пережив самые ужасные сцены, я каждый вечер, укладываясь спать, боялся, что ты убьешь маму, и сколько раз все продолжалось там. Меня трясло уже в кровати, я плакал, кусал себе пальцы, вставал, одевался, и вдруг – несколько минут покоя, я опять ложился, и вдруг опять твои вопли, удары кулаком по столу, хлопанье дверей, и когда наконец после часов такого кошмара, ты уходил спать, я садился в кровати, часто одетый, и напряженно вслушивался, стараясь не засыпать как можно дольше, навострив уши, потому что боялся, что ты убьешь маму, когда она заснет».

Такое свидетельство говорит само за себя. В нем слышится ежедневный террор, которому подвергался этот ребенок.

Под воздействием наркотиков, алкоголя или по своей психической нестабильности родитель не может владеть собою. Его действия непоследовательны, самоуправны, их невозможно предсказать или предвидеть.

«Я помню безумные глаза матери: она начинала нести околесицу, говорила очень быстро, громко хохотала. Могла схватить меня и приласкать, а потом сразу ударить ногой. Я никогда не могла угадать, в каком она будет настроении. Бывало, что она валилась на стол в кухне и засыпала».

Перед подобной нестабильностью настроения ребенок чувствует свое полное бессилие. Поведение его родителя слишком странно. Он не может найти в нем смысл. И чаще всего чувствует виноватым себя. Ощущение собственной ответственности за состояние родителей добавляет ему и видимость контроля за тем, что происходит.

Вот что своему отцу написала Жюдит:

«Мне было так страшно, когда среди ночи к нам приехала неотложка, когда медбратья уволокли тебя насильно. Мне было стыдно перед соседями. И еще мне было стыдно, когда ты орал в окно. Я стыдилась самого твоего вида, когда штаны у тебя спускались до колен».

Ребенка заполняет в этом случае не только каждодневный страх и отсутствие защиты, но и стыд – он вносит разлад в социальные отношения. Стыд напрямую связан не с состоянием родителя, а с трудностями в коммуникации. Когда ребенок не понимает, что происходит, когда с ним не разговаривают, когда ему ничего не объясняют, он чувствует себя виноватым, совершившим ошибку, и ему становится стыдно. Можно стыдиться богатства, можно – бедности. Но ребенок не стыдится, если он счастлив, а родители у него любящие и приветливые. Стыд всегда связан с нехваткой позитивных эмоций.

Пил ли кто-нибудь из ваших родителей? Принимал ли снотворные или успокаивающие лекарства, изменявшие его поведение или настроение?

Есть ли в истории болезни одного из ваших родителей психические заболевания?

Нагоняют ли ваши родители на вас страх?

Стыдитесь ли вы родителей? По какой причине?

Что бы позволило вам стыдиться меньше?

10. Когда потребности игнорируются

«Рождение детей ничего не изменило в моей жизни», – с гордостью хвалится Натали. Она много работает и дома бывает нечасто. Мало видится со своими малышами, уверенная, что качество присутствия гораздо важнее количества. Няня – вот кто выполняет все неблагодарные работы – или те, что Натали кажутся таковыми: купает их, меняет подгузники, кормит. На долю Натали выпадают только ласки, улыбки и игры. Как у большинства пап! Это уже нельзя назвать мамой – если с ней не делят повседневные потребности. С тем, кто их с вами разделяет, и с тем, кто общается с вами лишь ради удовольствия, разговаривают по-разному. Флоре и Жюстин было понятно: мама любит их, когда они не создают проблем, когда они счастливы. Они приучились носить маски на своих мордашках и никогда не показывали матери своих истинных лиц.

Имея дело с такой мамой, которая, скорее, может показаться папой, ощущаешь потребность в защите, чтобы иметь возможность проявить себя полностью. Чтобы можно было сказать «так не пойдет», «мне необходимо то-то или то-то». Чтобы иметь, кому поверить свои несчастья, пожаловаться на жизненные трудности. Натали искренне кажется, что у нее прекрасные отношения с детьми, но она игнорирует их потребности.

И наоборот – в отличие от Натали, Иван и Элоиза никогда не выходят из дома. Они отказываются от всех приглашений и не зовут гостей, и все из-за младенца. Их дитяте уж два года, но им не хочется нарушать его привычный ритм жизни. Поесть он должен в 18 часов, спать – в 19 часов. На первый взгляд такие родители по-настоящему заботятся о благополучии своего младенца. Вся их жизнь крутится вокруг него, поставлена в зависимость от него. Притом что это уже не младенец, и любое человеческое существо в состоянии развития нуждается в разрывах ритма и разнообразии влечений. Иван с Элоизой игнорируют известное количество потребностей их сына.

«Мама, мне бы так было нужно, чтобы ты меня обняла». Потребность в нежности и интимности – одна из первейших. Прочтем отрывок из письма Фатимы:

«Во мне до сих пор живы печальные воспоминания о том, как ты каждый вечер заходила поцеловать мою малышку-сестренку в соседнюю спальню. И каждый вечер я надеялась, что, может быть, в виде исключения, ты зайдешь поцеловать и меня… Я ждала, но все напрасно… Ибо ты каждый вечер спускалась к нам, а дверь моей комнаты даже не приоткрывала… Тогда я в отчаянии зарывалась лицом в простыни и безмолвно рыдала, пока сон не снисходил к моему горю… Сколько вечеров я проплакала так, хотя была бы счастлива от самой маленькой ласки… А еще я писала для тебя записки, письма или открытки, пахнувшие цветами, где говорила тебе о своей любви; вот только не смела тебе их показать – заранее зная, что ты меня оттолкнешь! Если бы ты только умела меня выслушать, взглянуть на меня, но нет, я действительно на это не рассчитывала…»

Какая тоска в этих словах! Как эта мать смогла прожить столько лет, оставаясь бесчувственной к потребностям дочери? Она так и не узнала, что дочь всей душой любила ее, несмотря на ее безразличие. По большей части угнетатель вызывает ненависть, которая еще и возрастает. Чем больше она игнорирует свою дочь, тем больше та ненавидит ее за причиненную ей боль.

«И не стыдно тебе? Все на тебя смотрят». Бабушка шлепает своего внука. «Перестань плакать, эй ты, сейчас же перестань плакать». Малышу, кажется, не