Поверь. Я люблю тебя - Изабель Филльоза Страница 19

Как в этих обстоятельствах поддерживать легкие и гармоничные отношения? Коль скоро каждый не прояснил, что он носит в своей копилке бессознательного, связь подпитывается недоумениями, злопамятством или недопониманиями.

Бессознательное – это еще и хранилище чувств, вытесненных в забытые времена. Там оседает множество конфликтов, не разрешенных нашими предками. На эту сложную связь, которая и есть наши отношения с родителями, накладывается тяжесть межпоколенческих связей, то есть элементы бессознательного, передаваемые от одного поколения к другому. В семье Люси уже четыре поколения умирает от легочных или дыхательных болезней. Мальчики в семье Люка уже пять поколений ломают или ранят большой палец в пятилетнем возрасте. Каждое поколение несет груз секретов предков, драм, пережитых предыдущими поколениями. Призраки дядей, тетей, бабушек и прабабушек, которых мы и знать не знаем, могут преследовать отношения «родитель – ребенок». Они здесь, с нами, за семейным столом…

Вспомните чрезмерные реакции ваших родителей. Чем они были вызваны?

Достаточно ли вы знаете об истории ваших предков?

Как реагировали их родители в сходных обстоятельствах? Какие права и какие разрешения давались вашим родителям? Что им запрещалось?

Можете ли вы установить связь с некоторыми положениями из их прошлого?

Можете ли вы определить некоторые черты вашего характера как ответы на бессознательные желания одного из ваших родителей?

Что вы знаете о вашем генеалогическом дереве?

Что вы знаете об истории ваших предков?

15. Поэма

Позвольте мне завершить эту главу поэмой, которую написала для своей мамы одна из моих пациенток.

Мама

Тишина. Весь дом уснул.

Спят кроватка, стенки, стул.

Эй, пушистый кот, ты спишь?

Спит. А где-то спит и мышь.

В очаге огонь погас.

Книжки все уснули враз,

Так темно —

Лишь одно

В спальне светится окно.

И кричу я: «Мама, где ты?!»

Никакого нет ответа.

Тих наш опустевший дом.

Словно все мертво́ кругом.

Кажется, нет ни души

В этой сумрачной тиши.

И везде, во всех углах

Притаился липкий страх.

В темноте я спать не буду,

Как здесь пусто, как темно!

И как страшно мне одной!

Не хочу здесь оставаться,

Вот я спрыгнула с кроватки

И на цыпочках иду,

В темноте я пропаду,

Надо вырваться отсюда,

Чтобы не привлечь беду!

Страшный грохот в темноте —

Что случилось? Где я, где?

Стул упал в тиши ночной,

Страшно, страшно мне одной.

Встать на стул, на стол взобраться

И в окошко постараться

Вылезти отсюда прочь —

Здесь ужасно. Тьма и ночь.

А на улице Луна.

Как она бела, страшна!

Вылезла я из окошка,

ловко спрыгнула на ножки:

Ухмыляется она.

Улица совсем пуста,

Темнота кругом густа,

И бегу я прямо в ночь —

Только бы отсюда прочь.

Ни души вокруг меня.

Я бегу, бегу одна.

Где найти хоть силуэт?

Мама, где ты? Мамы нет.

Зачем меня оставила одну?

Какую нужно искупить вину?

Я у беды своей давно в плену,

Сквозь слез моих густую пелену

Смотрю вокруг – и вижу лишь Луну.

Кем стать должна я, чтоб вернулась ты?

Какие тебе вырастить цветы?

Бежит фигурка белая в ночи,

Бежит по улицам.

Так больно – хоть кричи!

А впереди светло: направо поворот, —

Там смех и радость: улица живет!

Огни, толпа… И расступилась ночь.

«Эй, стой, дикарка! Крошка! Кто ты?»

«Моя дочь!»

Мама! Наконец-то я тебя нашла.

Мама! Наконец ты меня на руки взяла.

Мама, крепче прижимай меня к себе,

Мама, как хотела я к тебе.

Мама, вот она, твоя рука,

Как она тепла, родна, близка,

Ни за что не отпущу.

Мама, как же я грущу!

Сколько я сказать хочу,

Но стою вот и молчу.

В жизни, словно в западне,

Все ловушки строят мне.

Мама, как тебя найти

На таком крутом пути?

В жизни я была обузой

для тебя, тяжелым грузом,

Вот чего боятся дети.

Что больней всего на свете —

Если мамы рядом нет —

Будто в сердце гаснет свет.

Не ждала меня ты, мама,

Не была ребенку рада —

Говорила это прямо.

Не скрывая злой досады.

Может быть, когда-нибудь,

Ты меня полюбишь,

Приласкаешь, приголубишь,

Хоть немножко…

Хоть чуть-чуть.

Николь Тупе

III. Взгляд родителей

Я – и мать, и дочь… Или, может быть, мне следовало сказать то же самое в обратном порядке. Истинное примирение требует выслушивания и понимания обеих точек зрения, – и родительской, и ребенка. Тут ведь нет «преступления». Есть обиды, недостаток понимания, ошибки, игнорирование, страдание. Все матери и отцы, которых мне только приходилось встречать, сознательно желали сделать своего ребенка счастливым. Даже если им это не удавалось. Были такие, кто сознавал, что обходится с детьми плохо, и они хотели поговорить с психотерапевтом, чтобы суметь обуздать порывы к насилию и разрушительные импульсы, овладевавшие ими. Ни отцы, ни матери отнюдь не хотели по доброй воле быть ни скверными, ни злобными. И вот они, конечно, приходили ко мне на прием… Я не верю в какую-то изначальную доброту людей. Как не верю и в их природную озлобленность, изначальные склонности к насилию и жестокости, которые так необходимо победить посредством воспитания. Я вижу мощные психические механизмы, управляющие человеческим поведением, тогда как сознание их не распознает.

Радости и тревоги, чувство вины и гордость, восхищение тем, что произвели на свет живое существо, и страх оказаться не на высоте, – чувства родителей сложны и зачастую амбивалентны. Отношения еще усложняются усталостью, психической неустойчивостью и непониманием психологических процессов.

1. Груз прошлого

И для