Евгений Белозерцев - Образование. Историко-культурный феномен Страница 20

Одна из первых дискуссий на эту тему развернулась в России в XIX столетии после публикации первого «Философического письма» П. Я. Чаадаева. Это письмо вызвало жаркий отклик в российском обществе. А. С. Пушкин, А. С. Хомяков, П. Я. Вяземский и многие другие отечественные писатели, философы, публицисты начали свой спор с Чаадаевым. Спор этот продолжался не одно десятилетие, и каждый из мыслителей решал эту проблему по-своему – от признания полной неспособности России достичь уровня Западной цивилизации до призыва не обращать внимания на Запад вообще. Очевидно, что и сегодня эта проблема продолжает находиться в центре общественного внимания.

Для истинного понимания сущности России, ее особенностей и предназначения в мировой истории и культуре необходимо уточнить наши представления о таких понятиях, как нация, государство, отечество, державностъ, святыни. По отношению к этим понятиям необходимо проявляется характер общего миропонимания, национального самосознания, из чего можно судить о здоровье или болезни общества.

В начале XX в. С. Н. Булгаков размышлял о нации и государстве, что является актуальным и по сей день. «Нация есть не как коллективное понятие, или логическая абстракция, но как творческое живое начало, как духовный организм, члены которого находятся во внутренней живой связи с ним… Мы сознаем себя членами нации, потому что мы реально принадлежим к ней как к живому духовному организму. Эта наша принадлежность не зависит от нашего сознания; она существует и до, и помимо него, и даже вопреки ему. Она есть не только порождение нашего сознания или нашей воли, скорее наоборот, само это сознание национальности и воля к ней – порождения ее в том смысле, что вообще сознательная и волевая жизнь уже предполагает для своего существования некоторое бытийственное ядро личности как питательную органическую среду, в которой они возникают и развиваются, конечно, получая затем способность воздействовать и на самую личность»[55].

Национальность, по Булгакову, есть изначальное чувство сродни отцовству и сыновству. Именно поэтому национальность, прежде всего чувства, истинны, и только лишь в процессе рефлексии они осознаются как идея. «Национальность нельзя выдумать или создать сознательной, рефлексирующей идеологией, она существует раньше ее как ее основа… Познавать самих себя в национальном смысле не заглядыванием себе за пазуху или рассматриванием себя в лупу, но изучением национального творчества, объективированного в отдельных его продуктах».

Важно замечание Булгакова о том, что национальное сознание и чувство могут известным образом воспитываться и, конечно, также и извращаться, может переживаться как некоторое глубинное, мистическое влечение к своему народу.

Поэтому он делает вывод о том, что национальность необходимо смирять в себе, но в то же время ее надо защищать. Настолько предосудителен национализм, настолько же обязателен патриотизм.

Какова связь нации и государства? На этот непростой вопрос также отвечает С. Н. Булгаков: «Наций не существует без исторического покрова или облегающей их скорлупы. Эта скорлупа есть государство. Конечно, есть нации, не имеющие своего государства; нация в этом смысле первичнее государства. Именно она родит государство как необходимую для себя оболочку. Национальный дух ищет своего воплощения в государстве…

В высшей степени знаменателен тот факт, что государства создаются не договором космополитических общечеловеков и не классовыми или групповыми интересами, но самоутверждающимися национальностями, ищущими самостоятельного исторического бытия. Государства национальны в своем происхождении и в своем ядре, – вот факт, на котором неизбежно останавливается мысль. Даже те государства, которые в своем окончательном виде состоят из многих племен и народностей, возникли в результате государствообразующей деятельности одного народа, который и является в этом смысле «господствующим», или державным. Можно идти как угодно далеко в признании политического равенства разных наций, – их исторической равноценности в государстве это все же не установит. В этом смысле Россия остается и останется русским государством по всей своей многоплеменности даже при проведении самого широкого национального равноправия. Совместное существование многих наций под одной государственной кровлей создает между ними не только отношения солидарности, но и соревнования, борьбы. В этой борьбе напрягается чувство национальности, и оно, конечно, всегда угрожает перейти в национализм, хотя внешние проявления последнего могут весьма различаться в разные эпохи истории. Нравственное сознание современного человека все менее мирится с угнетением более слабых национальностей господствующей; в этом оно видит прежде всего унижение для этой последующей и вопиющую несправедливость. Однако рядом с этим политическим отношением существуют еще нравственные отношения между национальностями, и эти отношения не всегда распределяются в соответствии с политическим. Вследствие рационалистического космополитизма нашей интеллигенции, задающей тон в печати и общественном мнении, у нас как-то получилось такое положение вещей, что русская национальность в силу своей одиозной политической привилегированности в общественном сознании оказывается под некоторым моральным бойкотом; всякое обнаружение русского национального самосознания встречается недоверчивостью и враждебностью, и этот бойкот или самобойкот русского самосознания в русском обществе отражает его духовную слабость. Вся ненормальность этого положения, которая достаточно чувствуется из непосредственного повседневного опыта, ярко обнаруживается при самом даже деликатном прикосновении к этому вопросу…

Государство или власть содержит в себе самостоятельное мистическое начало, власть есть как воля к власти и способность к повиновению в человеке…

Государство есть в нас и потому только существует вне нас, иначе, без этого предложения существование власти было бы почти непостижимым чудом, и государство было бы всегда побеждаемо анархией, или, точнее, из анархии никогда не родилось бы государства. Но это не мешает, однако, тому, что в иерархии ценностей государство стоит ниже нации, служит для нее органом или средством…

Самостоятельное государство представляет собой огромнейшую национальную ценность, а потому патриотизм распространяется неизбежно и на государство, на политическое тело народа. Русское государство дорого мне не как государство, или известная определенная форма правового порядка вообще (мы знаем, как велики его несовершенства в этом отношении), но как русское государство, в котором моя народность имеет свой собственный дом. И насколько в нем могут чувствовать себя дома другие народности, стоящие под Российской державой, и насколько они исторически связаны с русской народностью, это же чувство должно разделяться и ими, хотя и в разной степени. Это чувство не остается платоническим, оно выражается в заботе о государстве, о его внешней безопасности и мощи, о внутреннем благосостоянии. Поэтому во время внешней войны с такой силой вспыхивает патриотическое чувство, и отсутствие его можно объяснить или дефектами гражданственности, или преобладанием разных рационалистических настроений над инстинктами»[56].

Идея нации как реального, кровного единства получила пластическое выражение в русском языке в таких понятиях, как Держава, Святыни, Отечество.

«Державность – это государственное самосознание народа, добровольно принявшего на себя церковное послушание „удерживающего“, то есть готового стоять насмерть на пути рвущегося в мир сатанинского зла… удерживать мир от смуты и хаоса, вводя в его жизнь высший нравственный элемент, одухотворяя и просветляя землю любовью и праведностью»[57].

По мнению Высокопреосвященного Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, державность предполагает государственное воплощение религиозно-нравственного идеала. Он предупреждает: «Лишенное религиозно-нравственных опор, национальное самосознание либо рухнет под напором космополитической нечисти, либо выродится в неоправданную национальную спесь. И то и другое для России гибель»[58]. Он называет корни русской державности: единство политики и нравственности, единство народа и власти, межнациональное единство, Собор и покаяние.

Россия есть государство народа – хранителя и защитника святынь. Что следует понимать под святынями?

Митрополит Иоанн: «Эти святыни есть религиозно-нравственные начала, позволяющие строить жизнь личную, семейную, общественную и государственную так, чтобы воспрепятствовать действию зла и дать наибольший простор силам добра. Именно таким было исторически сложившееся самовоззрение россиян. Это – основа основ русского самосознания в том виде, в котором сформировали его десять веков отечественной истории»[59].