Евгений Белозерцев - Образование. Историко-культурный феномен Страница 30

Уникальный факт: существовала педагогика советской России, позже – СССР и педагогика Российского Зарубежья; долгие годы XX в. между ними всегда был диалог, и он продолжается, точнее, уточняются сегодня «за» и «против». Обратимся к материалам Второй Всероссийской научной конференции «Образование и педагогическая мысль Российского Зарубежья 20-50-х годов XX в.», проходившей в Саранске 16–18 октября 1997 г.

Участники конференции пришли к выводу о том, что диалог при изучении педагогических явлений выступает в различных своих проявлениях. Прежде всего, диалог можно рассматривать как методологический подход, определяющий направленность, смысл наших исследований. Принцип диалога направляет нас, когда мы хотим понять своеобразие педагогики В. В. Зеньковского или С. И. Гессена, или других мыслителей Российского Зарубежья, в связи с тем, что наша педагогика по преимуществу остается в рамках материалистической или, по выражению Библера, «нововременной» парадигмы, стремясь все объяснить, логически связать. Христианская педагогика основана на вере, на принятии, например, постулатов о духе и духовности, изначально присущей человеку. Советская педагогика ставила жизненный путь человека в прямую зависимость от внешних обстоятельств, от социальных условий, христианская антропология утверждает его независимость от происходящего вовне. Нравственное воспитание в советской педагогике часто отождествлялось с духовным воспитанием и рассматривалось как рядоположенное с умственным, трудовым, физическим и др., в христианской педагогике духовное воспитание рассматривается как основная цель и задача, которой подчинены все другие – умственное, физическое и т. д.

Важным понятием в педагогике является понятие личности, но наполнение этого понятия не является однозначным. Так, личность и духовность, по В. В. Зеньковскому, – тождественные понятия. Человек и есть личность, потому что ему изначально присуща духовность. «Все в человеке потому и личностно, что все соотнесено к духовному началу, что человек всегда и во всем духовен. Эта духовность не «самосуща», она загадочно сочетается с ее тварностью, но все же она есть средоточие, живая сердцевина человека, истинный центр («реальное я»), основа индивидуальности человека, его ядро»[77]. Личность не формируется в процессе развития, а задается человеку как тема творческого раскрытия и осуществления его творческих талантов; это то, что придает каждому своеобразие. Такое содержание понятия «личность» требует от исследователя диалогичности, постоянного соотнесения с другими трактовками.

Педагогика Российского Зарубежья одной из своих основных задач ставила сохранение русской православной культуры в умах и душах подрастающего поколения, вынужденного жить в эмиграции в условиях «иной культуры».

Вот почему – центральная проблема педагогики Российского Зарубежья – духовное воспитание.

«Человек духовен и в грехе, и в добре, в истинном знании и в заблуждениях, в поклонении красоте и в чувственности, и то, что мы остаемся духовны всегда и во всем, означает такую нерасторжимость, единичность и неповторимость связи духовной стороны психофизической организации, что начало личности, будучи, как мы видели, по существу чисто духовным, пронизывает собой все в человеке»[78]. Этот внутренний диалогизм присущ человеку на протяжении всей его жизни, определяет путь личности.

Педагогика Российского Зарубежья не может не быть внутренне диалогичной, так как лежащая в ее основе христианская антропология содержит такие дихотомии, как жизнь – смерть, добро – зло, земное – вечное бытие и др.; кроме того, природа самого человека двуедина, включает в себя одновременно индивидуальное и социальное. На двойственную природу личности обратил внимание В. В. Зеньковский: «Личность двойственна в своем самопонимании, она двойственна в своей активности; она служит себе лишь постольку, поскольку служит социальной среде, она понимает себя постольку, поскольку понимает живую социальную среду»[79]. Успешное социальное взаимодействие ребенка с социальной средой возможно только на основе диалогических отношений с ней и зависит от богатства субъектного опыта; ошибочное понимание других людей очень часто приводит к конфликтам. Человек, проектируя свой социальный опыт на других, часто не понимает чужую духовную и душевную жизнь и не старается ее понять, но только понимание других, по мнению В. В. Зеньковского, ведет к самосознанию. На дуализм русской морали, содержащей одновременно темные и светлые стороны, указывает, как известно, и Н. А. Бердяев.

Таким образом, участники конференции пришли в выводу о том, что диалог выступает в качестве принципа воспитания. Диалогичность педагогики В. В. Зеньковский выразил так: «человек к человеку неравнодушен». «Эта элементарная социальная отзывчивость, этот простейший и основной социальный резонанс создает возможность (субъективную) социального общения, открывает в замкнутой системе индивидуальной психики «двери и окна» для проникновения в чужой социальный мир, для раскрытия своего мира»[80]. Следовательно, в основе социального взаимодействия лежит диалог личностей, стремящихся достичь состояния, соответствующего понятию «соборность». Это понятие, обозначающее системообразующее качество личности, является одним из основных в православной педагогике. Однако анализ соответствующей литературы показывает, что его толкование в педагогическом аспекте имеет различные смыслы у разных авторов. Если Н. А. Бердяев обозначает его двойным термином «коммюнотарность» и «соборность», определяя его как общинное «непосредственное отношение человека к человеку через Бога, как внутреннее начало жизни» и «как пребывание в любви церковного народа и Духа Святого»[81], то В. В. Зеньковский выделяет естественную, или «натуральную», соборность, которая обозначает «органический тип социальной связанности» (например, семья), и благодатную соборность как сочетание «человеческой стихии с божественной»[82]. Вместе с тем и Н. А. Бердяев, и В. В. Зеньковский считают «соборность» способом «преображения», единственной возможностью преодолеть постоянное противоречие между социальным и индивидуальным в человеке.

Еще один пример внутренней диалогичности педагогики, в основе которой лежит православная традиция, является дихотомия «добро – зло». По мнению В. В. Зеньковского, зло связано с духовной жизнью человека не менее, чем добро. Грех как проявление зла по своему духовному смыслу «есть болезнь духа и только через дух он сообщается и душе и телу»[83]. В связи с этим постулат о том, что греховное начало невыводимо ни из личного опыта ребенка, ни из его наследственности, очень важен для педагогики, он побуждает воспитателя направлять свое внимание не на поведение ребенка и даже не на его мотивы, а на состояние духовности, присущей ему. Вся духовность в человеке заполнена преодолением изначальной раздвоенности греха и образа Божиего. Вероятно, в православной педагогике вообще невозможны такие термины, как «бездуховный человек» или «бездуховная личность».

Третий вывод, к которому пришли участники конференции: в педагогике Российского Зарубежья диалог может рассматриваться и как прием воспитания и обучения, требующий от педагога особого отношения к ребенку. На пагубность навязывания своей точки зрения учителем указывают практически все мыслители и педагоги. Учитель должен раскрывать вместе с учеником смысл изучаемых понятий, по выражению С. И. Гессена, приводить их в «динамическое состояние»[84], чтобы у ребенка возникло личностное к ним отношение.

Общий вывод, попытка рассмотреть феномен педагогики Российского Зарубежья позволяет утверждать о том, что она представляет собой внутренне диалогичную систему. Диалог одновременно является методологическим подходом, принципом образования и приемом воспитания и обучения.

Как известно, в советские годы во многом исключался диалог ученых страны Советов с западными учеными. Время от времени появлялись отдельные ссылки на публикации западных авторов, и они, как правило, содержали исключительно критический характер, указания на их антисоветскую направленность.

А вместе с тем советская система образования и педагогика были объектом всестороннего изучения в рамках советологии, точнее, педагогической советологии как ее составной части. Представляется своевременным и необходимым пересмотреть отношение к советологии и советологам, которые профессионально в течение десятилетий осуществляли мониторинг советской системы образования: «Знакомство с педагогической советологией, – утверждал Н. А. Белканов, – дает возможность ввести в отечественный оборот целый пласт фундаментальных исследований с иными, чем это было в советской педагогической науке, трактовками явлений советской системы образования и педагогики»[85]. Н. А. Белканов убежден в том, что отечественным педагогам будет полезно знакомство с советологическими текстами и непосредственный диалог с теми, кто активно занимается исследованием нашей истории и культуры, нашего образования.