Ирина Лоскутова - Образовательное пространство в обществе риска Страница 4

К изучению риска ученый подходит системно, то есть исследуя его на уровне целостных социальных систем, дополняя этот анализ видением глобализационной проекции. Общество, по его мнению, осознает себя в категориях риска, неуверенности и необходимости выбора. Как отмечает Гидденс, «современность есть культура риска. Этим я не хочу сказать, что социальная жизнь по своей сути более опасна, чем прежде; для большинства людей это не так. Понятие риска имеет фундаментальное значение для способа организации социального мира как непрофессиональными акторами, так и техническими специалистами. Современность снижает общую рискованность определенных сфер и форм жизни, однако в то же время привносит новые параметры риска, которые были прежним эпохам в основном или совершенно неизвестны»[25].

Риск является результатом модернизации и усиливается процессами глобализации. Развитие современных обществ, выраженное в абстрактных системах современности (информация, денежные системы), создало обширные сферы относительной безопасности для непрерывного течения повседневной жизни, более безопасные, чем в любом из досовременных обществ. Однако, по словам Э. Гидденса, подобный процесс – «палка о двух концах». Глобализация активизирует процессы социального производства. Возрастает сложность социальных систем и отношений. Э. Гидденс отмечает увеличение числа непреднамеренных последствий социальных действий. Сегодня человек окружен рисками, идущими от технологических и социальных систем. Угрожающие риски выходят из-под контроля не только индивидов, но и огромных организаций, включая государства. Неизбежность такой ситуации ставит под вопрос онтологическую безопасность человека.[26] Под онтологической безопасностью ученый понимает «конфиденциальность или доверие, которые являют собой природные и социальные миры, включая базовые экзистециальные параметры самости и социальной идентичности»[27].

Прогресс науки и техники снижает долю обычных рисков (эпидемии, несчастные случаи, стихийные бедствия). Однако увеличивается доля институциональных рисков (рынки, биржи, избирательные кампании). Быстрые изменения в науке приводят к тому, что даже рекомендации экспертов содержат весьма большой потенциал риска при их реализации. Но, в тоже время, «риск – это динамичная мобилизующая сила в обществе, стремящемся к переменам, желающем самостоятельно определять свое будущее, а не оставлять его во власти религии, традиций или капризов природы»[28]. Социолог подчеркивает, что «риск» как социальное явление имеет не только дисфункциональные последствия, но и содержит определенный потенциал позитивного развития. «Рискованные инициативы в сфере финансов и предпринимательства, – считает социолог, – это движущая сила глобализующейся экономики»[29].

По мнению Гидденса, в условиях современного «ускользающего мира» перспективы экономического развития определяются целым спектром стратегий, «пакетом» перемен, несущим с собой риски и неопределенности.

Таким образом, риск не является полностью разрушительным фактором в современном обществе. Наоборот, осознание риска может играть в нем позитивную и мобилизующую роль. Сложность ситуации для социальных акторов дополнительно усугубляется еще и тем, что если в традиционном обществе решения принимались, как правило, коллективно, с опорой на веру в судьбу или сверхъестественные силы, то ныне груз ответственности за решения жизненно важных проблем перекладывается на самого индивида. Напрашивается вывод: социальным акторам в «обществе риска» необходимо учиться использовать позитивный потенциал риска, сформировать новую компетенцию – умение выстраивать свои жизненные стратегии в условиях общества риска, научиться принимать решения, ведущие к их снижению или оптимизации.

В условиях глобализации разрушаются социальные связи, которые в традиционных и индустриальных обществах выполняли функции формирования социального порядка: давали индивиду стабильность, чувства надежности бытия, уверенности в будущем, защищенности, вместе с тем сковывая его инициативу, ограничивая свободу, подчиняя личность группе. Разрушение этих связей освобождает индивида от традиционных ограничений, лишает его надежности и уверенности, повышает чувство тревожности и страха перед необходимостью выбирать. У индивида не остается возможностей положиться на традиции или переложить на кого-то (сообщество, лидера, специалиста) бремя риска. Поэтому, утверждает Гидденс, глобализация порождает общество риска как состояние всеобщей озабоченности, неуверенности и страха.

Причем, постоянно происходит обновление ситуаций риска, которые трудно прогнозировать (техногенные катастрофы, глобализация терроризма, новые заболевания, включая те, которые распространяются по злому умыслу). Все это заставляет социальных акторов в процессе жизнедеятельности постоянно отслеживать и осмысливать риски. При этом они могут полагаться либо на оценки экспертов, либо на свой социальный опыт. Более того, Гидденс отмечает, что всякое социальное действие – рискогенно. Пассивность, бездействие или решение об отказе осуществить действие также является социальным «действием», которое может быть не менее рискогенно.

Возникает вопрос, чем различаются понятия «риск» и «опасность»? Э. Гидденс так отвечает на этот вопрос: «Риск – это не то же самое, что опасность или угроза. Понятие риска связно с активным анализом опасности с точки зрения будущих последствий»[30]. Таким образом, хотя дефиниции «опасность» и «риск» тесно связаны, их различение зависит от того, оцениваются ли альтернативы в социальном действии или нет. Социальный актор, рискующий чем-либо, признает опасность. Другими словами, если социальные акторы не признают опасностей, то они им подвергаются в большей степени.

Риск создает свои среды, которые воздействуют на огромные массы индивидов. Безопасность в такой среде ученый определяет как специфический набор минимизированных опасностей. Субъективное переживание безопасности в среде риска обычно держится на балансе между доверием и уровнем приемлемого риска.

Что обеспечивает функциональность социальных институтов в условиях постоянного риска? Гидденс считает, что это доверие к «абстрактным системам», сохраняющим, в силу безличности, динамичное постоянство и в условиях глобализации. К ним относятся деньги, системы экспертного знания и т. п., в меньшей степени зависящие от локальных контекстов и потому вызывающие доверие. Доверие Э. Гидденс трактует как условие снижения или минимизации риска. Там, где есть доверие, хотя бы потенциально существует альтернатива выбора. Если кто-то купит подержанный автомобиль вместо нового, он рискует получить источник повышенного риска. Чтобы этого не произошло, индивид доверяет репутации социального института, продавца, фирмы. Там, где альтернативы действия не принимаются во внимание, там индивид находится в ситуации уверенности. «Различие между доверием и уверенностью зависит от возможности фрустрации вследствие собственного предыдущего поведения и от различия между риском и опасностью». Доверие должно пониматься в сочетании с риском, где риск становится результатом решений и деятельности социального актора. Социальное действие возникает в результате принятия решения, которое основывается на доверии к социальной системе. В противном случае, отсутствие предсказуемости действия и отсутствие доверия разрушает основу для социального взаимодействия.

Исследование дефиниции «риск» продолжает Н. Луман, рассматривая это понятие через призму «ситуации и порога катастрофы»[31]. В концепции ученого риск имеет социальный характер, и разные социальные группы имеют свои критерии отбора риска. Н. Луман обращается к онтологическим основаниям изучения риска. По его мнению, риски ставят под вопрос рациональную природу человека. Риск возникает из множества контингенций (то есть случайно). Анализ риска в терминах рационального социального действия не вполне возможен. Никто не может полностью измерить риск. Роль рациональности в том, чтобы научиться избегать ошибок, выработать «иммунитет» против неудачи. Здесь риск принимает формальное выражение в виде вероятности. Иными словами, речь идет о контролируемом расширении области рационального действия. Определение понятия риска зависит от наблюдателя: что для одного является риском, для другого – опасность. Риск, по Н. Луману, относится к сфере субъекта, активно относящегося к миру и принимающего решения. Опасность же является продуктом среды и относится к объекту[32]. Но это не единственное отличие. Этимология слова «риск», по мнению этого ученого, не дает внятного ответа относительно его природы. Н. Луман изменяет стратегию исследования и переводит анализ понятия риска на уровень наблюдателя второго порядка. Используя свой обычный прием, Н. Луман пытается объяснить дефиницию риск через различение, имеющееся у наблюдателя. Ситуации, обозначаемые как риск, в одном понятии концентрируют множество различений. Данное множество формируется другим – множеством случайности. Н. Луман помещает случайность рискогенных действий в континуум «настоящее – будущее». «С точки зрения настоящего будущее неопределенно, в то время как уже теперь точно известно, будущее настоящего будет определено с точки зрения его желательности или нежелательности. Только теперь еще нельзя сказать как именно <…> С другой стороны, то, что может произойти в будущем, зависит от решения, которое следует принять в настоящем. Ибо о риске говорят только в тех случаях, когда может быть принято решение, без которого не возникло бы ущерба»[33].