Ирина Лоскутова - Образовательное пространство в обществе риска Страница 5

Таким образом, Н. Луман, также как и Гидденс, пытается использовать различение риска и опасности. По его словам, существуют две возможности. «Либо возможный ущерб рассматривается как следствие решения, то есть вменяется решению. Тогда мы говорим о риске, именно о риске решения. Либо же считается, что причины такого ущерба находятся вовне, то есть вменяются окружающему миру. Тогда мы говорим об опасности»[34].

Иными словами, разница между риском и опасностью заключена в природе наблюдаемых явлений и зависит от позиции наблюдателя. Что для одного является риском, для другого – опасность. К примеру, риск (как риск в результате решения) может накапливаться, аккумулироваться, однако для того, кто принимает решение, опасность остается постоянной. В смысле риск – прерогатива социального актора (индивидуального или коллективного) и продуцируется внутри системы, опасность же относится к внешней среде.

Из этого анализа следуют две вполне очевидные характеристики риска.

Во-первых, риск возникает случайно. Анализ риска в терминах рационального поведения индивида, а значит возможность предсказания последствий социального действия, не вполне возможен. Никто в действительности не сможет полностью измерить риск. «Но тогда какой же смысл в теориях риска, понятия которого связаны с количественной калькуляцией? Может быть, все дело только в том, чтобы задать (как в некоторых теориях морали) какой-то идеал, позволяющий увидеть свое (к счастью, и других людей тоже) несоответствие требованиям [рациональности]»[35].

Во-вторых, риск возникает в результате принятия решения. Этому аспекту посвящены многочисленные труды в экономических науках, социально-политическом анализе и теории приятия решений. Н. Думай полагает, что важно увидеть в этом случае социальную сторону. Например, уровень приемлемого риска различен для тех, кто принимает политические решения, и тех, кого эти решения затрагивают. Рационалистическая традиция не объясняет риск, но дает возможность избежать ущерба. При таком подходе риск принимает формальное выражение в виде вероятности, которая представляет собой, по сути дела, контролируемое расширение области рационального действия. Именно постановка проблемы социального действия как рискогенного дает шанс избежать серьезных потерь.

По мнению Н. Лумана, социология обозначает и изучает новые грани риска[36]. На первый план выходит анализ последствий действий трех типов систем, производящих риски в современном обществе – естественных, технологических и социальных. Но этот процесс, замечает Н. Луман, неотрефлектирован, то есть социология в какой-то степени сама участвует в процессе производства рисков. «Теоретическая рефлексия удовлетворительного уровня должна бы распознать, по меньшей мере, «аутологическую» компоненту, которая выступает всегда, когда наблюдатели наблюдают наблюдателей. Добытое социологией знание о социальной обусловленности всякого переживания и действования, mutatis mutandis, относится и к ней самой. Она не может наблюдать общество извне, она оперирует в обществе; и именно она-то и должна была бы это знать»[37].

Анализируя лумановскую трактовку понятия «риск», С. А. Кравченко выделяет следующие основные положения его концепции: 1) ситуацию контингенции (от лат cotingere – случиться, соприкасаться, то есть ненеобходимость, возможность иного, что связано с какой-то опять-таки ненеобходимой и множественной зависимостью); 2) неопределенность наступления как желательного, так и нежелательного будущего; 3) зависимость неопределенного (в настоящее время) события будущего от решения, которое будет принято (или не принято) в настоящем; 4) взаимосвязь временных и социальных контингенций; 5) признание существования известных и неизвестных рисков, коммуницируемых (выразимых в сообщениях) и некоммуницируемых рисков («что-то плохое может случиться»)[38].

Итак, проведенный анализ концепций У. Бека, Э. Гидденса, Н. Лумана показывает, исследователи едины и в том, что риск связан с развитием знаний, науки. Анализ существующих подходов к определению риска показывает, что общими для большинства из них являются следующие положения: наличие неопределенности; необходимость выбора альтернативы; возможность при этом оценить вероятность осуществления выбираемой альтернативы; нравственная оценка результата. Риск является субъективным феноменом, возникающим как результат принятия решения. Эта связь имеет сложный характер. Рост знаний и их применение в современном обществе приводит к росту рисков. Чем глубже, разнообразнее, многограннее знания человека о природе и об обществе, чем сложнее технологии, в то числе информационные и управленческие, которые он использует, тем больше рисков он производит. В отличие от опасностей прошлого современные риски неочевидны, часто они представляют собой невидимые, неощутимые угрозы. Для людей они существуют лишь в знании об окружающем мире. Соответственно, общество риска основано на знании о рисках, не на их осязаемом присутствии. Поэтому такое большое значение приобретают информация, коммуникации, культура и политические решения, в которых отражаются и фиксируются интерпретации социально значимых рисков.

Такая интерпретация риска особенно актуальна в кризисных и переходных обществах. Поэтому анализ этого феномена заслуживает особого внимания в условиях российской трансформации. Готовность к риску или его неприятие проявляются как специфические социокультурные характеристики индивидов и групп, отражающие нравственную сторону оценки предполагаемого результата. В свою очередь, общество не может уходить от ответственности за ситуации риска, в которых вынужденно оказываются социальные акторы, а также за морально-нравственные последствия их рискованных действий. Поэтому в определении риска, считают российские ученые Ю. Зубок и В. Чупров, необходимо учитывать нравственные аспекты выбора и оценки выигрыша либо проигрыша на основе принятых в данном обществе ценностей и моральных норм. По их мнению, «риск определяется как деятельность или состояние условий жизнедеятельности личности, группы, общества при переходе от ситуации определенности к ситуации неопределенности (или наоборот), когда появляется обоснованная возможность выбора при оценке вероятности достижения предполагаемого результата, неудачи и отклонения от цели с учетом действующих морально-этических норм»[39].

Переход общества к современному состоянию предполагает обновление всей системы общественных отношений. Этот процесс основывается на инновациях во всех сферах общественной жизни. Он не может быть полностью прогнозируемым, поскольку предусматривает известную долю инновационного риска. Объективной предпосылкой риска является инновационная составляющая трансформации общества. В процессе трансформации удельный вес рисков, продуцируемых человеческой активностью, т. е. преимущественно внутреннего характера, увеличивается. Следовательно, систематическая незащищенность человека перед угрозами, вызванными самой модернизацией, и есть инновационный риск, приобретающий в трансформирующемся обществе системный, комплексный характер.

Трансформация – процесс, «охватывающий все сферы жизни общества и выраженный в преобразованиях способа деятельности человека (культуры), форм отношений между людьми в ходе их деятельности (социальности)»[40]. Социокультурная трансформация как особый вид социальных изменений отражает комплексные преобразования общества, сочетающие различные способы воздействия от целенаправленного регулирования до спонтанности саморегуляционных процессов. Комплексным этот процесс становится в силу направленности на изменение не отдельных частных сторон, а сущностных черт общества, когда помимо количественных наблюдаются качественные изменения. А именно: 1) «изменение структуры, сопровождаемое существенной модификацией всей сети взаимосвязей ее элементов в социальной системе или социально-культурном поле; 2) «изменение функций с важной модификацией в действиях системы»[41].

На основе многолетнего анализа социальной и социально-политической ситуации в России учеными ИСПИ РАН выделяется несколько фундаментальных оснований кризиса российского общества. Неудачные либеральные реформы 90-х годов прошлого столетия обусловили переход экономики от производства благ и услуг к продуцированию риска экономической и социальной деградации общества, социальной незащищенности граждан, нарушения элементарных прав человека, политической нестабильности, социальной неуправляемости[42]. Перечисленные основания кризиса, продуцируемые деформированными социальными институтами (экономикой, политикой, правом), явились доминирующими факторами превращения риска в перманентное состояние российского общества, последствия которого с большим трудом преодолеваются в настоящее время.