Сергей Ильин - Экономическая история России Страница 7

Лучшее в экономической литературе изложение проблем феодальной ренты дается в третьем томе «Капитала» К. Маркса.

Для студентов и магистрантов близкое знакомство с этой книгой весьма желательно, даже, можно сказать, необходимо. Отработочная форма ренты являлась первоначальной и наиболее простой формой ренты. Здесь изъятие прибавочного продукта у непосредственного производителя осуществлялось в осязательной форме, поскольку труд на себя и труд на земельного собственника отделялись друг от друга и во времени, и в пространстве. Самая грубая форма эксплуатации чужого труда – это барщина: принудительный труд на господина. В этой форме хорошо видны и границы ренты.

По замечанию К. Маркса, сама по себе возможность производить избыточный продукт еще не создает ренты. Ее создает лишь принуждение, которое превращает возможность в действительность. Эта возможность связана с объективными и субъективными естественными условиями, которые предельно просты. Если крестьянский труд не слишком производителен, то относительно невелико и число эксплуататоров этого труда. Например, в странах Северной Европы (кроме, пожалуй, Дании) крепостничество получило слабое распространение, поскольку там труд по возделыванию земли был сравнительно малоэффективен.

С другой стороны, при примитивном способе производства велика роль традиции. Если форма просуществовала на протяжении некоторого времени, то она фиксируется как традиция, а после получает санкцию положительного закона (писаного права). В барщинной форме эксплуатации заложена возможность для прогресса производительных сил, так как величина барщины регулируется обычным правом или писаным законом – она величина постоянная. Производительность же остальных дней есть величина переменная, и она растет по мере накопления опыта. Это относится к земледелию и, что особенно важно, к домашней промышленности.

Превращение отработочной ренты в продуктовую ничего не меняет в существе земельной ренты. В чем же состоит это существо? А в том, пишет К. Маркс, что земельная рента суть единственная господствующая и нормальная форма прибавочного труда. Это, в свой черед, находит свое выражение в том, что она представляет единственный прибавочный продукт, который непосредственный производитель, владеющий условиями труда, необходимыми для его собственного воспроизводства, должен доставить собственнику основного условия земледельческого труда, то есть земли. Только земля и противостоит крестьянину как условие труда, находящееся в чужой собственности и олицетворенное в земельном собственнике. Конечно, продуктовая рента представляет собой шаг вперед в развитии земельной ренты, но все равно она в той или иной степени сопровождается остатками прежней формы, то есть доставляется феодалу в форме труда, будь то отдельный феодал или феодальное государство. На протяжении всей феодальной эпохи обе эти формы ренты – отработочная и продуктовая – сохраняются в самых разных комбинациях.

Продуктовая рента более прогрессивная форма по сравнению с барщиной, но ею все же предполагается натуральное хозяйство в виде предпосылки. Ею предполагается, что условия хозяйствования целиком либо в подавляющей части производятся в самом хозяйстве. Они возмещаются и воспроизводятся из его валового продукта непосредственно. Предполагается и прежнее соединение земледельческого и промышленного труда. Тот прибавочный продукт, если воспользоваться терминами классической экономики, представляет собой продукт соединенного труда, труда промышленного и земледельческого. В средние века повсеместно наблюдалось включение в состав натуральной ренты как продуктов земледелия, так и произведений домашней промышленности.

Прогрессивное значение этой формы ренты состояло в том, что ею предполагается появление более крупных различий в хозяйственном положении непосредственных производителей. Труд на себя и труд на сеньора здесь не разделяются во времени и в пространстве, благодаря чему появляется больше простора для избыточного труда на собственные потребности. С другой стороны, принуждение здесь уже не носит таких грубых форм, как при господстве барщинного хозяйства. В эпоху натуральной ренты крестьянская семья вследствие своей независимости от рынка приобретает самодовлеющий характер, и она служит базисом застойных общественных отношений, как это наблюдалось в Азии, да и у нас в стране.

Теперь о денежной ренте. Смешивать денежную ренту при капитализме и феодальную денежную ренту недопустимо. Одна денежная рента покоится на капиталистическом способе производства и представляет собой избыток над средней прибылью. Другая, феодальная денежная рента, получается от того, что продуктовая рента просто меняет свою форму; как говорил К. Маркс, феодальная денежная рента суть продукт «простого превращения формы продуктовой ренты». Здесь уже недостаточно просто получить избыток продукта – требуется превратить его из натуральной формы в денежную форму. Хотя производитель по-прежнему продолжает сам производить бо́льшую часть своих средств, необходимых для его существования, часть продукта должна быть произведена им как товар.

Следовательно, продолжает К. Маркс, характер всего производства «более или менее» изменяется: он утрачивает свою независимость от общества. В издержки производства теперь необходимо включать затраты по превращению некоторой части валового продукта в деньги. Тем не менее базис этой ренты остается прежним: исходным пунктом здесь предстает продуктовая рента. В продажу регулярно поступает не весь произведенный продукт, а только избыточный, полностью или частично. Непосредственный производитель по-прежнему остается традиционным владельцем земли. Он принуждается отдавать собственнику самого существенного условия его производства свой неоплаченный (то есть принудительный) труд в форме прибавочного продукта, превращенного в деньги.

Переход на денежную ренту (коммутация ренты) имел важные последствия. Прежде всего, почти повсеместно в Европе наблюдался процесс ликвидации собственной запашки сеньора. Домениальная земля сдавалась в аренду крестьянам на условиях долгосрочного или наследственного держания (в Англии – копигольд) либо на условиях краткосрочной аренды (лизгольд). Переход к денежной аренде фактически означал повышение ренты, потому что в нее включалась в скрытом виде стоимость услуг и труда, необходимых для того, чтобы реализовать продукт на рынке. Поскольку исчез домен, то исчезла и необходимость в барщинном труде, а следовательно, и крайние формы крестьянской несвободы.

Превращение продуктовой ренты в денежную ренту предполагало в качестве предпосылки более значительное, чем прежде, развитие торговли, городской промышленности, товарного производства, а с ними и денежного обращения. Оно предполагало также рыночную цену продуктов, равно как и то, что эти продукты продаются более или менее близко к своей стоимости, что не всегда бывало при прежних хозяйственных формах. В дальнейшем своем развитии денежная рента с необходимостью приводила к тому, что земля превращается или в свободную крестьянскую собственность, как это было во Франции даже до революции, или к ренте, которая платилась уже капиталистическим арендатором (как в Англии).

Распространение капиталистической аренды в сельском хозяйстве имеет решающую предпосылку в виде сравнительно высокого уровня развития мирового рынка, торговли и промышленности. С этого времени в круг капиталистических арендаторов вступают и промышленники – они вкладывают в сельское хозяйство капиталы, нажитые в городе, и нацеливаются на производство сельскохозяйственных продуктов только как товаров, нередко для последующей промышленной переработки. Это может быть устройство пастбища для овец, выращивание злаковых культур для приготовления этилового спирта и прочее. С появлением капиталистического арендатора разрываются все отношения между земельным собственником и земледельцем. Командиром сельскохозяйственных рабочих делается не земельный собственник, а капиталист-арендатор. Арендатор вступает с собственником в денежные и договорные отношения.

Важные метаморфозы происходят и с рентой. Она становится избытком над прибылью. Фермер-капиталист получает среднюю прибыль на свой капитал, а избыток отдает земельному собственнику в виде ренты. Пределом ренты является средняя прибыль, приносимая капиталом в неземледельческих сферах общественного производства, а также цены производства, которые регулируются этой средней прибылью. Производительность земледельческого труда определяется теперь не землей, а капиталом. Эта истина, к сожалению, трудно усваивается, и до сих пор масса ученых мужей занята выяснением вопроса, сколько народу сможет прокормить наша планета. За последние 30–40 лет благодаря биотехнологиям производительность животноводства увеличилась в разы, если судить хотя бы по птицеводству. Размер сельскохозяйственного предприятия измеряется уже не земельной площадью, а объемами выпускаемой продукции в физическом и стоимостном выражении.